Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здесь, – ткнул пальцем Вербов в этот узор.
– Верно, хотя и не очень заметно, конечно.
– Вижу, – обронила Инга. – Что-то типа руны.
– Давайте постучим.
Инга подняла брови.
– Вы шутите, Виктор Степанович?
– На что-то дверь ведь должна реагировать?
– На чип…
– Чипы и коды – наши изобретения, найденные в двадцатом веке, а Купол строили не люди и не меньше двенадцати тысячелетий назад.
– Можно подумать, вы при этом присутствовали, – хмыкнул Лобанов.
– Не я, но мои предки точно.
Вербов с интересом посмотрел на археолога. Взгляд Инги тоже был полон любопытства, но пополам с озабоченностью.
– Вы говорите загадками, Виктор Степанович.
– Всего лишь пытаюсь мыслить практично.
– Откуда вам известно, кто строил Купол? И кто были ваши предки?
– Предки – чистокровные гиперборейцы, – улыбнулся Дрёмов. – Думаю, и ваши тоже, все мы – люди севера. С Куполом проблема несколько посложнее, его скорее возводили антаркты, наши противники в прошлом.
Пальковский фыркнул.
– Вы случайно не пишете фантастику, Виктор Степанович? Легенды говорят, что в прошлом с гипербореями воевали атланты.
– Так то ж легенды.
– Вы хотите сказать…
– Подождите, Андрон Рифгатович, – остановил Вербов специалиста по аномальным явлениям. – Философскими вопросами – кто с кем воевал – займёмся позже, когда пройдём в Купол. Надеюсь, Виктор Степанович поделится с нами своими знаниями.
– Обязательно, – пообещал археолог. Пощупав «руну», он деликатно пошлёпал по ней ладонью.
Ничего не произошло.
Дрёмов сконфузился.
– И всё-таки она должна открываться.
– Отойдите, – велел Вербов, уловив некий нервный «ветерок» под черепом. – Все.
Группа послушно отступила, осталась только Инга.
– Ты тоже, – твёрдо сказал он.
– Я останусь.
– Нет смысла рисковать обоим. К тому же ты теперь отвечаешь за исход всей операции, я всего лишь исполнитель.
– Не думала, что ты такой обидчивый.
– Дело не в обиде, тем более что я человек военный.
– Стучи, я стану сзади.
Вербов улыбнулся.
– Чего лыбишься? – нахмурилась девушка.
– Вспомнил юмор: идём мы, бывало, с другом по минному полю, то он впереди, то я сзади.
Инга улыбнулась ответно, сжала его локоть.
– За «друга» спасибо, стучи. – Она отошла к группе.
Уняв волнение, он поднял руку, собираясь стукнуть кулаком по «иероглифу», потом, повинуясь интуиции, направил на узор луч фонаря, помигал, метя точно в центр узора, и только после этого шлёпнул по «иероглифу» ладонью.
– Сим-сим, откройся!
Скрипнуло.
Вербов инстинктивно отпрыгнул назад, едва удержался на ногах, поскользнувшись.
Стенка не шелохнулась.
– Попробуйте ещё раз, – посоветовал Дрёмов.
Денис проглотил горькую слюну, приблизился к перегородке, сделал серию подмигиваний лучом фонаря, шлёпнул по «иероглифу» сильней.
Скрип повторился. В стене образовалась щель, точнее, три щели, сливавшиеся в центре узора. С неохотой, то и дело останавливаясь, треугольные «осколки» перегородки начали расходиться лепестками диафрагмы. Проползли полметра и застыли окончательно, оставив звёздчатое отверстие, за которым стыла полная темнота.
– Я боялся, что механизм заест, – признался подбежавший Дрёмов. – Всё-таки столько лет прошло.
– Я боялся другого, – пробормотал Вербов.
– Ловушек? – осклабился Лобанов.
– Ловушки – гораздо более позднее изобретение человечества, – уверенно сказал археолог. – Ими стали оборудовать греческие пирамиды, усыпальницы и храмы всего три тысячи лет назад, а десять тысяч лет назад люди жили проще.
– Это они вам лично рассказали? – съязвил Пальковский, жадно всматривающийся в глухой мрак подземелья за стеной.
– Генная память, – отшутился Дрёмов.
Вербов полез в отверстие, стараясь не зацепиться за острия лепестков, толщина которых оказалась не такой уж и большой – всего сантиметра три. Помог Инге.
Осмотрелись, направились дальше вверх по склону трубы-тоннеля, считая шаги.
Секция тоннеля за перегородкой была не такой сырой, как следующая за тамбуром, и в воздухе появились иные запахи – прогорклой слежавшейся пыли и плесени.
Через минуту лучи фонарей высветили ещё одну перегородку, ничем не отличавшуюся от первой. Остановились, посовещались, и Вербов проделал тот же трюк, что и раньше: помигал фонарём и постучал в центр «иероглифа».
Диафрагма на сей раз открылась быстрей и без скрипа, полностью освободив проход.
Но и следующая секция тоннеля была заполнена тишиной и мраком, отличаясь от первых двух только относительной чистотой, температурой воздуха – в ней было значительно теплее – и новой волной запахов.
Запершило в горле. Кислорода в здешнем воздухе было маловато.
– Может, наденем маски? – предложил Лобанов.
– Рано, – отрезал Вербов, – будем терпеть, пока совсем не сможем дышать. Кто знает, чем заполнен Купол.
Открыли третью секцию, четвёртую и остановились, заметив впереди слабое «гнилушечье» свечение.
Стены этой секции обросли колониями грибов – с виду напоминающих земные вёшенки, но грибами они не являлись. Скорее всего материал стен просто начал шелушиться от старости.
– Прошли, – едва слышно проговорил Дрёмов.
Тем не менее его услышали.
– Подозрительно всё это, – проворчал Пальковский.
– Конкретнее? – оглянулась на него Инга.
– Мы слишком легко прошли в Купол… будто нас специально пропустили… и это детское пошлёпывание по стенкам… вам не кажется, что кто-то из нас знает, куда мы попали?
– Это камешек в мой огород, – улыбнулся археолог.
– Да, в ваш! – с вызовом выпрямился Пальковский. – Что за намёки на предков-гиперборейцев вы себе позволяете? Кому вы рассказываете сказки? Может быть, вы потомок арийцев? Тех, кто на самом деле строил бункера в Антарктиде? Я имею в виду фашистов в войну!
Лица обступивших Пальковского мужчин выразили их чувства – от удивления до недоверия и осуждения.
– Ну, это вы загнули, товарищ аномальщик, – укоризненно сказал Лобанов.
– А я предлагаю допросить его! – повысил голос Пальковский. – Пусть признается, откуда ему известны внутренние детали Купола!
– Немцы в сорок пятом действительно отправляли подлодки к Антарктиде, – сказал бортинженер, – я читал, но ни одна их экспедиция не достигла цели.
– Вы лучше про Бормана вспомните! Пропал рейхсфюрер бесследно, и только после смерти обнаружили, что он всё время жил в Аргентине. Об удачных экспедициях немцев потому и не слышал никто, что они своего добились. Так, может, Купол – их рук дело?
Дрёмов остался невозмутим, лишь в глазах мелькнул огонёк сожаления.
– Не злитесь, коллега, мои предки – славяне, предки которых – гиперборейцы. А вот вы…
– Поляк… наполовину…
– Судя по агрессивному поведению, вы ближе к потомкам атлантов, точнее, антарктов, и уж гораздо больше должны знать о реликтах тех времён. Может, вы потому и занимаетесь поиском артефактов, что знаете об их существовании?
– Я бы попросил вас, Виктор Степанович…
– А я вас.
– Прекратите, – прервал спор специалистов Вербов. – Как малые дети, увлёкшиеся виртуальным квестом. Мы реально на дне озера, на глубине четырёх с половиной километров подо льдом! Хотите выжить? Помогайте оба! Виктор Степанович, вы действительно знаете, что такое Купол?
– Ну… в общих чертах, – смущённо сказал Дрёмов.
– Вот, я же говорил! –
