Тьма в его сердце - Селина Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее слова заставили меня нахмуриться, кажется, она кое-что понимала в этом. Почесав подбородок, я сказал:
– Имеет, но контрольный пакет акций принадлежит моей семье, а у его компании есть совладелец, Харрису едва ли хватит денег на адвокатов и на суд, я не говорю уже про акции.
– Она же вроде просила у него деньги и обещала взамен не подавать иск? – спросил Джимми, недавно вернувшийся с Майей с танцпола.
– Да, но он упертый, не желает платить. Кроме того, это может сделать его ситуацию еще хуже. Что подумают присяжные, узнав, что он заплатил ей за молчание? – послышался голос Эрика.
– Он просто идиот, любой заплатил бы, чтобы избавиться от этой суки. Не так ли, Блейк? – спросил Кайл.
Все взгляды, в том числе и Джоанны, устремились на меня.
– Не так, я не стал бы платить, кроме того, я не сплю со своими подчиненными, поэтому не попал бы в такую ситуацию, – холодно бросил я.
У меня были свои принципы. Я разделял работу и личную жизнь и никогда не заводил интрижек на рабочем месте, даже желания такого не возникало, нельзя гадить, там, где ешь. Однако вне работы к моим брюкам становилась очередь.
Кайл не был доволен моим ответом, он думал, я соглашусь с ним.
– Можно взять эти деньги в банке, – сказала Джоанна.
– Не все так просто официанточка, ты, должно быть, столько нулей и в жизни не видела.
– Кайл, – рыкнул я. Появилось настойчивое желание познакомить его с моим кулаком. Мы уже говорили о том, чтобы я не слышал ничего подобного, кажется, Кайл не понял с первого раза, придется объяснять еще раз, а я не люблю повторять дважды.
– Действительно, чувак, хватит, – хмуро добавил Эрик, повергая меня в удивление. А он какого хрена заступается за нее?
– В банке ему откажут. Если он не заплатит ей, то ему остается только смириться с тем, что он потерял компанию, – пожал плечами Джимми.
Все присутствующие негласно согласились с его словами, Харрису не спасти компанию, он, конечно, останется при своих акциях, но этого будет мало для полноправного управления. Что может быть страшнее для наследника, потерять семейное предприятие, отдать его в третьи руки и позволить менять и перестраивать его?
Все наши имели этот страх в душе, кроме, пожалуй, меня, я не боялся потерять компанию, я добровольно отказался от нее уже давно.
– Фернандес продлевает контракт с, – начал Кайл, но был перебит Джоанной.
– Она обвинила его публично? – послышался ее голос.
Кайл сжал зубы.
– Да, – медленно ответил я, наслаждаясь видом побагровевшего от злости лица Кайла.
– Значит пока он не потеряет компанию, – уверенно сказала она, и скромная улыбка заиграла на пухлых соблазнительных губах.
Кайл усмехнулся, его смешок подхватили и Одри, и даже Джим с Майей.
– Не стоит говорить о том, в чем не разбираешься, – в голосе Кайла была насмешка. Он считал Джоанну глупой.
– Акции не будут востребованы. Совет не станет выводить компанию на биржу, – сказала она, с наслаждением в синих глазах наблюдая, как улыбка на лице Кайла угасала с каждым словом.
Джоанне не нравилось то, какими высокомерными были люди с деньгами. Но сейчас, глядя в эти искрящиеся азартом и надменностью глаза, я понял кое-что: она не сильно от нас отличалась, за исключением денег, разумеется.
– Суд может затянуться на годы, обвинение в домогательствах – это огромнейший скандал, который играет на руку этому Харрису. Никто не станет выходить на биржу под скандалом, они понимают, что прогорят. Кто купит акции компании с запятнанной репутацией?
Играла тихая музыка, краем глаза я заметил, как на первом этаже люди в парах танцуют медленный танец.
Кайл не нашел, что ответить, как и каждый сидящий за столом. Джоанна поразила каждого. Вот только откуда она могла это знать?
– Черт, – послышался голос Эрика, – а ведь она права, как же я сразу не понял этого. Кто в здравом уме поведет компанию на биржу, когда она является чем-то вроде бомбы с часовым механизмом?
– Он может спокойно судиться с этой девушкой, выиграет суд, а дальше решит, как сохранить частный статус компании, – добавила Джоанна. – Ну, или к тому времени он найдет деньги для того, чтобы выкупить часть предприятия у партнера.
– Откуда ты знаешь это? – все еще пребывая в легком удивлении, спросил я.
Джоанна вскинула голову и встретила мой непонимающий взгляд. Ее лицо потемнело, уголки губ опустились. Кажется, она занервничала. Сморщив нос, и глупо рассмеявшись, она спрятала лицо в ладонях.
– Ой, ну я слышала подобную историю по телевизору. Правда, круто?
Одри закатила глаза, словно итак знала, что Джоанна ничего не стоит, а своим поведением она это только доказала.
– Что-то здесь жарко, может, прогуляемся?
Раздумывая над всей этой ситуацией и ее осведомленностью в выходе компании на биржу, я не заметил, что она сказала. Но когда до меня дошел смысл слов, я кивнул, встал со своего места и молча подал ей руку.
– Пойдем, Дикарка.
***
Как только я распахнул дверь, ведущую на балкон, откуда была видна панорама города, Джоанна шумно выдохнула. Она приложила руки к своим покрасневшим щекам и улыбнулась, наслаждаясь холодным воздухом улицы.
Она куталась в тонкую черную куртку, больше ее в несколько раз – мою куртку. До нас доносились звуки клубной музыки, и Джоанна вдруг начала подпевать одной известной песне. Ее звонкий голос был прекрасен, за исключением того факта, что она совсем не попадала в ноты. Кажется, всему виной был алкоголь в ее крови.
Джоанна пригладила волосы, которые подхватываемые слабым осенним ветром, заворачивались и разлетались в разные стороны, затем поймала мой заинтересованный взгляд и улыбнулась.
Я привел ее на последний этаж здания, где находился большой открытый балкон. Рядом была зона для курения, поэтому вокруг нас без конца сновали люди. Они разговаривали и смеялись, как и Джоанна подходили к заграждению и рассматривали огни города.
Она облокотилась на бетонные заграждения, руками сводя вместе концы ворота моей куртки. Ветер снова всколыхнул пряди ее волос и до меня донесся приятный цветочный запах. Кажется, это был ее шампунь или парфюм, или это то, как пахла ее кожа.
Я не мог удержаться, подошел к ней и обхватил ее тело руками, прижимая к своей груди. Мои теплые руки накрыли ее холодные, и сжали, в попытке хоть немного
