Корабль для уничтожения миров - Скотт Вестерфельд

Члены экипажа, собравшиеся в командном отсеке, взволнованно ждали, зачарованные банальностью содержания местных новостей.

– Пять секунд, – начала обратный отсчет Хоббс.

На счете «ноль» все три картинки исказились. «Говорящие головы» местных политиков изогнулись подобно лицам в кривом зеркале, трансляция матча – по какому-то виду спорта вроде футбола с препятствиями – замерла, а потом горизонтальные помехи превратили картинку на экране в хаос. Самое интересное произошло на финансовом канале: на какое-то мгновение графики на экране сохранялись, но при этом их показатели с бешеной силой менялись – так, словно началась какая-то фантастическая финансовая катастрофа. Затем и на этом канале картинка сменилась жуткими помехами.

– Итак, – проговорила Хоббс, – создается такое впечатление, будто…

– Подождите, – прервал ее Зай.

Он пристально вгляделся в то, что происходило на всех трех экранах. Это были не просто помехи в чистом виде. Там имел место некий упорядоченный сигнал, некий порядок посреди хаоса. Казалось, какие-то зашифрованные данные передаются без надлежащего кода. Звук на всех каналах тоже являлся откровенным «белым шумом». Он был гораздо более оживлен и походил на грохот близкого транспортного потока – ровный и устойчивый, на фоне которого периодически слышался звук шин отдельных автомобилей, а порой – даже пение гудков.

– Тайер, – распорядился капитан, – сравните эти сигналы с данными хроматографического исследования объекта.

– Сравнить их, сэр?

– На абстрактном уровне организации. Есть ли у них общие повторяемые черты? Общая периодичность? Я не хочу знать, что они означают. Просто скажите мне, есть хоть какая-то взаимосвязь или нет.

– Есть, сэр, – ответила Тайер и, опустив глаза, ушла в мир своего перегруженного данными вторичного зрения.

Зай заметил озадаченность во взглядах своих подчиненных. На их лицах все еще плясали вспышки помех с телеэкранов.

– По всей вероятности, тот трансмиссионный импульс, который поразил дроны Маркса, ударил по инфоструктуре Легиса восемь с половиной часов назад, а именно столько времени сигнал со скоростью света добирается от нас до планеты и наоборот, – сказал Зай. – Что-то не просто прервало вещание по этим новостным каналам, а подменило их сигналы, но не помехами, а пиратскими данными. Я предполагаю, что центр связи на полюсе затем ретранслировал эти данные и переслал их объекту. Маркс просто-напросто оказался на пути этого сигнала.

– Но ведь центр был заблокирован, сэр, – жалобно проговорил лейтенант морской пехоты. – Мои ребята там, на полюсе.

Зай сдвинул брови. Парень был прав. Трудно было поверить в то, что риксский гигантский разум мог миновать глухо заблокированные устройства полярного центра связи. Как же ему удалось провернуть этот фокус?

– Входящие сообщения, сэр, – доложила старший помощник. – Со скоростью света.

Капитан кивнул. Наконец-то до фрегата добрались новости о том, что случилось на планете. Хоббс зажмурилась.

– Это из центра связи, – проговорила она. – На них совершено нападение, сэр! Дроны и беспилотные планеры атакуют заграждение снаружи, а внутри находится диверсантка, рикс-боевик.

Лейтенант морской пехоты выругался. Он хотел остаться на Легисе-XV и помочь выследить рикса, но Зай потребовал, чтобы лейтенант остался на борту «Рыси».

– Теперь – сообщение от контингента, расквартированного во дворце Императрицы. Инфоструктура повреждена по всей планете. Все устройства связи, подсоединенные к единой сети, транслируют мусор.

– Не мусор, – пробормотал Зай.

Это была информация. Риксский гигантский разум ухитрился что-то передать объекту. Он прорвал устроенную имперскими силами блокаду.

– Опять с полюса, – сообщила Хоббс, напряженно слушавшая сообщения. – Говорят, что межпланетный передатчик заработал сам собой, вышел из-под контроля.

Лейтенант морской пехоты снова выругался.

– Кому предназначалась трансляция? – требовательно вопросил Зай и тут же понял, что теперь, когда центр сверхсветовой межпланетной связи не работает, пройдет семнадцать часов, прежде чем «Рысь» сумеет получить ответы на отправленные на Легис вопросы.

Тайер, вернувшаяся в мир первичных чувств, вдруг подала голос.

– Вы были правы, сэр. Есть связь между данными с Легиса и объектом. – Лейтенант снова взглянула в поле вторичного зрения и попыталась описать словами визуальную картину. – Существует общий фоновый период длительностью в двадцать восемь миллисекунд. И некая утилитарная закономерность: цепочка из тысячи двадцати четырех нулей подряд каждые несколько секунд. Вы были правы.

Это откровение Зай не обрадовало. Теперь, когда сведения посыпались из всех углов и подтвердились его самые страшные опасения, он не знал, как быть.

Несмотря на весь тот риск, которому подвергла себя «Рысь», сражаясь с риксским крейсером, они потерпели поражение. Гигантский разум сумел нарушить карантин.

– Еще кое-что из дворца, сэр, – вмешалась Хоббс. – Десантники сообщают, что снова взяли под контроль систему безопасности. Срыв в системе связи, похоже, обескуражил гигантский разум.

Зай ошеломленно уставился на старшего помощника.

Слово снова взяла лейтенант Тайер. Она сообщила еще ряд сведений о «помехах» с Легиса и объекте. Теперь она обнаружила нечто общее между ними и картиной энцефалограммы Маркса.

«Проклятье! – в отчаянии подумал Зай. – Неужели его мастер-пилот пал жертвой этого мерзкого риксского отродья?»

– Сэр! – воскликнула Хоббс. И тут же замолчала.

– Докладывайте, Хоббс.

– Похоже, гигантский разум исчез.

– Из дворца? – осведомился Зай. Хоббс покачала головой.

– Отовсюду. Сети на Легисе мало-помалу приходят в себя, но риксский искусственный разум исчез, сэр. Сотрудники систем связи на Легисе устанавливают шунты, дабы не дать ему снова завладеть информационной структурой планеты.

Офицер-связистка внесла свою лепту.

– Я получаю сообщения местной милиции на волне экстренной информации. Они говорят о том же самом. Легис свободен.

Зай откинулся на спинку кресла и покачал головой.

– Он исчез, сэр, – повторила Хоббс. – Как-то получилось, что мы победили. Гигантский риксский разум пропал!

– Нет, – произнес Зай. Ему непросто было сказать это слово. Риксский разум не мог погибнуть из-за какого-то сбоя в системе связи, каким бы ужасным ни был этот сбой. Такие чудеса были невозможны. О простых победах не могло быть и речи. Не могло быть речи и о покое для Лаурента Зая.

И тут он все увидел и понял, что произошло.

Зай всплеснул руками, и на воздушном экране возник объект.

– Он не исчез. – Зай указал на изгибающийся и вертящийся силуэт. – Вот он.

Члены экипажа молча смотрели на экран, как будто их вновь загипнотизировали движения объекта.

Тайер покинула синестезическое пространство и кивнула.

– Да, сэр. Он находится внутри объекта. Теперь я это вижу.

– Бортинженер Фрик, – сказал Зай.

– Да, сэр?

– Дайте мне ускорение, – приказал капитан. – Через сорок минут.

– Но, сэр…

– Выполняйте.

Лаурент Зай прошагал к двери командного отсека. Ему было срочно нужно хотя бы на несколько мгновений отвлечься от всего, очистить сознание, отрешиться от этого шквала откровений.

– Какое ускорение, сэр? – окликнул его Фрик. – Сколько g?

«Неужели непонятно?» – подумал Зай.

– Столько, сколько нужно, чтобы протаранить эту дрянь.

Сид Экман, откомандированный на Легис рядовой морской пехоты первой статьи, пребывал в отчаянии.

Он изнемог, пытаясь объяснить, что к чему, но его не понимали, и тогда он дал сигнал, означающий, что все немедленно должны лечь. Милиционеры, все как один, мгновенно залегли на обледенелых холмах вокруг цели.

«Образцово проведенный маневр», – с тоской подумал Экман. Он наконец выяснил, что умеют хорошо делать легисские милиционеры: прятаться.

Когда стало ясно, что он внесен в список отряда, десантирующегося на Легис, Экман обрадовался возможности убраться с «Рыси». На фрегате только что был получен приказ следовать за риксским крейсером, и Сид решил, что его родной корабль обречен на неминуемую гибель. Для десантника перспектива изваляться в грязи никогда не казалась конфеткой, но все же это было лучше, чем жестокая смерть в космосе.

Но вот теперь, судя по всему, выходило, что у «Рыси» дела совсем даже неплохи: товарищам Экмана удалось с первого же захода задать жару более крупному риксскому кораблю.

А рядовой Сид Экман попал не в самое лучшее положение. Прямо скажем, в поганое.

Из тех морских пехотинцев, которые были высажены на Легис, его послужной боевой список оказался самым внушительным, он насчитывал три десантирования, и поэтому Экман был назначен командиром на время проведения этой атаки. Под его командованием находился злополучный взвод легисской милиции, окруживший невероятно опасную риксскую диверсантку. Рикса-боевика загнали в ее собственное логово, которое она за несколько недель основательно укрепила. Кроме того, ее ледяная пещера находилась всего в одном километре от северного магнитного полюса планеты, и дикое электромагнитное поле Легиса вытворяло нечто невероятное с милицейской аппаратурой и амуницией. Термальные датчики барахлили, от дистанционно управляемых дронов не было никакого толка, взводный робот-сапер лениво бродил по кругу – и это при том, что система внутренней навигации давала ему четкое указание двигаться по прямой.