Попадать, так с музыкой - Михаил Гуткин

На плацу стояли командиры во главе с Окуловым. Но сейчас мне в первую очередь нужен был не он, а его особист. Если не забыла, то капитан Максимов. Вот он, стоит чуть в сторонке. А еще я помню, что он Васин приятель.

— Здравствуйте, товарищ капитан.

— Здравствуйте, товарищ младший лейтенант, — улыбнулся Максимов. — Поздравляю с поступлением на службу, Анна Петровна.

— Спасибо. Игорь Александрович, кажется?

— Так точно, Игорь Александрович. Надолго к нам?

— На неделю, но сейчас не об этом. Есть срочное дело.

— Что такое, слушаю.

— Очень хочется поговорить с одним из бойцов, из тех, с кем я сейчас приехала. Что-то с ним не так. Только желательно это сделать незаметно. А вдруг это все пустое.

— Так, — капитан сразу стал серьезным, — это можно организовать. Все равно сейчас все вновь прибывшие должны будут пройти заключительный медосмотр. Там мы вашего подозрительного и зацепим. Укажите мне на него.

Глава 31

Стараясь сделать это как можно незаметнее, я показала на того парня, который мне был нужен. Капитан зафиксировал его взглядом и отошел. Я подошла к основной группе командиров. Окулов приветливо мне кивнул и слегка мотнул головой вправо. А, так там стоит Ипполитов. К нему-то я и приехала. Я подошла к Ипполитову. Он тоже поздравил меня с назначением и намекнул, что надо бы обмыть мои кубики. Вася меня об этом своевременно предупредил, поэтому «у меня с собою было»[36]. Я шепнула, что традиции знаю и чту. Тут появился Максимов, и мы с ним отошли.

— Анна Петровна, ваша группа пойдет в медсанбат на осмотр первой. Бойцы будут заходить по очереди. У вашего подопечного врачи что-нибудь найдут и направят его в соседнюю комнату. Там мы с ним и поговорим.

— Прекрасно, Игорь Александрович. Только давайте чуть-чуть изменим план. Сначала я хочу поговорить с ним одна.

Тут капитан немного поморщился. Наверное, боится, что я все лавры хочу присвоить себе. Надо его успокоить.

— Я просто боюсь, что сразу двух командиров он может испугаться и замолчит. Если только мои подозрения оправдаются, то вы сразу подключитесь, а я, наоборот, уйду. У меня тут своих дел по горло. А в отчете в этом случае напишу, что у меня возникли подозрения, а вы окончательно его разоблачили. Впрочем, вполне вероятно, что ему нужно будет написать явку с повинной.

— Ну, это мы посмотрим, — успокоился капитан, — если все расскажет, то можно и с повинной. А возможно, ниточка и дальше потянется.

— Это не исключено, тут я полностью согласна. Тогда это будет уже полностью ваша заслуга.

— Договорились, — подвел итог капитан, — идемте в медсанбат.

В медсанбате мы прошли в небольшое помещение, имевшее две двери. Капитан Максимов скрылся за другой дверью, а я осталась ждать. Минут через пятнадцать дверь открылась, и вошел тот самый боец. Увидев меня, он дернулся, хотел было выскочить назад, но дверь уже захлопнулась. Парень, обреченно глядя на меня, как кролик на удава, сел на стул напротив.

— Еще раз здравствуйте, — сказала я.

— З-з-дравствуйте, товарищ младший лейтенант государственной безопасности.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Боец Лепешкин, 1921 года рождения, место рождения…

— Подождите, гражданин Лепешкин, — оборвала его я. — Анкетные данные потом. В дороге мне показалось, что вы хотите что-то мне рассказать. Так я вас внимательно слушаю.

— В-в-ам просто показалось.

— Слушайте, Лепешкин, вы думаете, я случайно села именно в ваш грузовик? А, сообразили? Но пока еще у вас есть время все рассказать самому. Помните, что я говорила о справедливости Советской власти? Сейчас у вас последний шанс. Да вы посмотрите на себя в зеркало. — С этими словами я вытащила из кармана маленькое зеркальце и поднесла его к лицу Лепешкина. — У вас все на лице написано крупными буквами.

Он дернулся и заревел. Минуты две я молчала, потом не выдержала и заорала:

— Прекрати реветь. Ты мужик или баба? Ну.

Он всхлипнул еще пару раз и успокоился.

— Значит, повторяю для тупых. Никто тебя пока вообще не арестовал. И никто не знает, что мы с тобой сейчас беседуем. Хочешь молчать — черт с тобой. Я тебя сейчас отпущу. Но помни, что ты будешь под контролем и, как только правда выплывет наружу, а она точно выплывет в самое ближайшее время, с тобой будут говорить уже по-другому. Или же твои сообщники могут заподозрить что-то неладное. Тогда они сами с тобой разделаются. Ну, не хочешь говорить? Так пошел вон, дурак!

Лепешкин, покачиваясь, встал и повернул к двери. Я крепко задумалась: ведь явно что-то с ним не так. Но почему молчит? И как его теперь отпускать? А Лепешкин уже у самой двери вдруг повернулся и спросил:

— А это правда, что явку с повинной мне зачтут?

Уф, гора с плеч!

— Знаешь, Лепешкин, я врать не привыкла и тебе не советую. Если все расскажешь, причем без фантазий — только правду, и если за тобой нет серьезных преступлений, то это обязательно будет учтено. Тут я ручаюсь.

— Хорошо, я все расскажу, но если вы меня обманули, то Бог вас накажет.

— С Богом у меня свои договоренности — не беспокойся. А за тебя, Лепешкин, твердо обещаю, если потребуется, замолвить словечко. Но еще раз повторяю: только если все расскажешь.

— Расскажу, — в последний раз всхлипнул Лепешкин.

Я встала и постучала в дверь. Вошел капитан Максимов.

— Вот все расскажешь товарищу капитану. Он будет вести твое дело. Так что слушайся его, как папу с мамой.

С этим словами я вышла из помещения и пошла к Ипполитову. Устала я от этих уговоров. А ведь мне теперь еще отчет писать, будь он неладен. Ну и денек!

По пути я крепко задумалась. Что-то слишком легко я не только поймала шпиона, но и сумела его расколоть. Некультяпистый какой-то шпион. Я с ним беседовала, как в плохом детективном романе, а он тут же, буквально на ровном месте, взял и сознался. Это другим я могу лапшу вешать, какая я ловкая, хитрая и умелая. На самом деле в моей новой профессии я пока ноль без палочки. Тоже из книг, правда других, написанных бывшими профессионалами, я помнила, что главное в этой профессии не умение бегать, стрелять и драться, а умение вести беседы, размышлять и делать правильные выводы.

И беседу я построила по-глупому. Наехала на парня, как танк: «Давай сознавайся». Все чисто на эмоциях и неосознанных подозрениях, которые, как говорится, к делу не пришьешь. И вдруг такой наезд дал результат. Где-то я слышала выражение: «Все страньше и страньше»[37]. Так вот это тот самый случай. И еще мне почему-то кажется, что майор меня за такое поведение по головке не погладит. Правда, надеюсь, что и ругать сильно не будет — результат ведь налицо. Надо только отчет правильно написать. Ой-ой-ой. А мне что? Мне нужно будет написать там все, что я в дороге трепала развесившим уши бойцам? Это же кошмар! А не написать тоже нельзя — ведь именно во время моего трепа я обратила внимание на неадекватную реакцию этого Лепешкина. Да, вот это влипла по-настоящему! Остается только утешаться сентенцией: «Что сделано, то сделано».

С этими невеселыми размышлениями я нашла Ипполитова, который, оказывается, сам меня искал.

— Анна Петровна! Что с вами случилось? Были тут и вдруг рванули в медсанбат? Товарищ Окулов это тоже заметил и забеспокоился. Идемте к нему.

— Ничего страшного, товарищ майор. Просто сидела в кузове и поймала небольшую занозу. Все уже нормально.

— Не надо было сильно ерзать, — улыбнулся Ипполитов. — Ну, идемте, предъявлю вас Федору Саввичу целую и почти невредимую.

— Почему это почти? Я уже полностью невредимая. Все занозы в далеком прошлом. Могу сидеть нормально.

Мы подошли к кабинету Окулова. Как раз в это время из кабинета стали выходить командиры. Подождав, пока все выйдут, мы с Ипполитовым зашли внутрь.

— Товарищ генерал, младший лейтенант госбезопасности Северова доставлена по вашему приказанию, — бодро отрапортовал Аркадий, отдавая честь.

Я так же постаралась козырнуть. Не знаю, получилось или нет, но, по крайней мере, обозначила, чем, кажется, вызвала улыбки и у Окулова, и у Ипполитова.

— Вольно, товарищи командиры, — улыбаясь, сказал Окулов, и мы отняли руки от пилоток. Потом Окулов обратился к Ипполитову: — Товарищ майор, мне нужно поговорить с товарищем младшим лейтенантом наедине, а потом я передам ее в твое полное распоряжение.

— Есть, товарищ генерал.

Ипполитов еще раз козырнул и вышел. Мы остались с генералом вдвоем. Интересно, что за секреты он собирается сейчас со мной обсуждать? А генерал не торопился. Он несколько раз прошел вдоль своего немаленького стола туда и обратно. Потом сел за стол и заговорил:

— Ты, Аня, конечно, в курсе, что майор Григорьев свой рапорт направил в Москву еще до вашего с Васей туда отъезда?

— Так точно, товарищ генерал, в курсе.