Маршал Жуков. Опала - Владимир Карпов

В ходе войны и особенно в ее последний период гитлеровское руководство строило все свои военно—политические расчеты на том, что ему удастся поссорить и «столкнуть лбами» СССР и США. Эти расчеты провалились. Однако то, что не удалось сделать гитлеровскому руководству, удалось сделать другим силам в последующий период. Я очень сожалею, что это произошло.

Я никогда не занимался руганью или личными выпадами против кого—либо и всегда стремился говорить правду и откровенно излагать свою точку зрения. Но должен признать, что в США имеются демагоги, которые выступают с различными выпадами и наносят ущерб отношениям между СССР и США.

Я хочу честно и откровенно поговорить с вами, как солдат с солдатом. Я хорошо знаю намерения Советского правительства и ЦК КПСС, знаю, что в Москве не думают о войне с Америкой. Советский Союз не думает также нападать на какие—либо европейские страны. Такая война ему не нужна. Я сыт войной по горло. Советское правительство считает своей главной задачей поднять благосостояние советского народа. Я могу заявить об этом со всей ответственностью и хочу, чтобы вы поверили, что дело обстоит именно так.

— Я верю вам, — сказал Жуков, — учитывая опыт совместной работы с вами в Берлине, не имею никаких оснований не доверять вашим словам.

На Западе часто говорят о том, что у Советского Союза имеются мощные вооруженные силы, способные напасть на Западную Европу и на Америку. Я не буду скрывать, что Советский Союз располагает мощными наземными и военно—воздушными силами, располагает мошной стратегической авиацией, а также атомным и водородным оружием. Но Советский Союз создал все это не со злым умыслом. Советский Союз вынужден иметь мощные вооруженные силы, хотя это и отражается на гражданской экономике СССР и удовлетворении потребностей народа. Мы не хотим повторения 1941 года. Тем более Советский Союз не может ослабить себя перед лицом угрозы, с которыми выступают ответственные военные руководители, включая и военных руководителей Североатлантического пакта. Они открыто заявляют о своей готовности разгромить Советский Союз атомными бомбами с военных баз, расположенных вокруг границ СССР. Как полководец Эйзенхауэр поймет, что Советский Союз не может играть в свою безопасность и сами США не делают этого. Поэтому надо попытаться найти общий путь, общий язык между СССР и США, чтобы ликвидировать создавшееся недоверие и добиться дружбы между двумя странами. США богатая страна. Но, по моему мнению, и американский народ хотел бы облегчить бремя, которое он несет в связи с гонкой вооружения.

— Это соответствует действительности, — согласился Эйзенхауэр.

— Я не скрою от вас, — продолжал Жуков, что приехал в Женеву специально для того, чтобы повидаться со своим старым другом, поговорить с вами по душам и высказать вам то, что у меня наболело за эти годы. Я считаю, что вы можете сделать многое для восстановления советско—американской дружбы.

— Я согласен с вами, — опять поддержал Эйзенхауэр, — что в конце войны дружба между СССР и США все сильнее укреплялась, и я также сожалею об ухудшении отношений в послевоенный период. Я хотел бы упомянуть о некоторых событиях, как их понимаю я и мое правительство. Сразу же после окончания войны США настолько демобилизовали свои вооруженные силы, что у них не хватало войск даже для того, чтобы оккупировать Германию, Японию и Южную Корею и иметь при этом достаточный резерв в США. Правительство США поступило таким образом потому, что считало, что настала новая эра всеобщего мира.

Однако, как только США демобилизовались, они обнаружили, что на них начинают нажимать со всех сторон. Их друзья в Греции подверглись нападению со стороны сил, которых поддерживали из Болгарии, а также в то время и из Югославии. Затем началась блокада Берлина, а на Дальнем Востоке на Чан—Кайши, который, как бы о нем не думать, все же был союзником во время войны, также начали нажимать со всех сторон. Наконец, началась корейская война и в результате всего этого США приняли решение начать вооружаться вновь в широких масштабах, хотя тот план, который они приняли, был весьма дорогостоящим и обременительным для американского народа. Соединенные Штаты пришли к выводу, что они должны действовать более твердо для того, чтобы защитить свои интересы, оказавшиеся под угрозой. Они начали оборонять Южную Корею, организовали воздушный мост в Германии и создали Северо—атлантический пакт. Они поступили таким образом потому, что пришли к убеждению, что Москва объединила в одно целое свои вооруженные силы и вооруженные силы Польши, Чехословакии и других восточно—европейских государств. Северо—атлантический пакт был создан для того, чтобы противодействовать этому, а также для того, чтобы Франция могла впредь не опасаться угрозы со стороны Германии. Таким образом, началась гонка вооружений, начали создаваться запасы атомных и водородных бомб, которые являются весьма дорогостоящими и, по его, Эйзенхауэра, мнению, бесполезными, если бы удалось восстановить доверие между государствами.

Жукову хотелось подойти ближе к сегодняшним проблемам:

— По—моему, нет смысла ворошить прошлое. Я допускаю, что в прошлом были сделаны ошибки как с той, так и с другой стороны, и я не исключаю, что это было сделано из—за того, что поступала неправильная информация. Однако в настоящее время надо смотреть не в прошлое, а в будущее.

Эйзенхауэр был готов к этому:

— Я с вами согласен. Я упомянул о прошлом лишь для того, чтобы объяснить политику США в этот период. Теперь, когда появилось атомное и водородное оружие, изменились многие понятия, бывшие правильными в прошлом. Война в современных условиях с применением атомного и водородного оружия стала еще более бессмысленной, чем когда—либо в прошлом.

— Я. с этим согласен, — продолжил Жуков. — Я провел много учений с применением атомного и водородного оружия и лично видел, насколько смертоносно это оружие. Даже ученые не знают, что произошло бы, если бы, скажем, в течение одного месяца было сброшено 200 водородных бомб и если бы условия благоприятствовали распространению атомной пыли. Если бы в первые дни войны США сбросили 300–400 бомб на СССР, а Советский Союз со своей стороны сбросил такое же количество бомб на США, то можно представить себе, что произошло бы с атмосферой. Я лично стою за то, чтобы ликвидировать атомное и водородное оружие.

Эйзенхауэр поддержал это мнение маршала:

— Надо стремиться к этой цели. Однако разоружения и запрещения атомного оружия, по—видимому, надо добиваться постепенно. Если начать процесс регулирования вооружений в Центральной Европе, где каждой стороне не будет разрешено иметь вооруженные силы свыше определенного уровня с установлением соответствующего контроля. Такая система могла бы затем быть распространена к на другие районы.

— Главное сократить вооруженные силы и ликвидировать атомное оружие, — настаивает Жуков.

— Вы правы. Но первоначально хорошо было бы испробовать такую систему лишь в одном определенном районе. При любой системе инспекции и контроля одна сторона могла бы скрыть от противоположной стороны определенные запасы атомных и водородных бомб.

Жуков и соглашался и вел свою линию:

— Контроль — составной элемент системы сокращения вооружений и запрещения атомного и водородного оружия. Однако главное заключается в том, чтобы сократить вооружение и ликвидировать атомные и водородные бомбы.

— Это правильно, — поддакнул Эйзенхауэр. — Желательно было бы сблизить точки зрения США и СССР по вопросу о коллективной безопасности. Я считаю создание системы коллективной безопасности очень важным мероприятием, т. к. создание такой системы повысило бы ответственность участников коллективной безопасности и тогда легче было бы наказать того, кто попытается нарушить мир.

Эйзенхауэр спросил:

— Вопрос заключается в том, с чего начать в этой области?

Жуков ответил:

— Говорят, что в систему коллективной безопасности могли бы войти четыре государства, участвующие в Женевском совещании, а также другие желающие европейские страны. В эту систему могли бы войти две Германии, а впоследствии и объединенная Германия. Пакт—договор, он может быть уточнен. Главное, чтобы было стремление добиться создания системы коллективной безопасности и положить конец военным блокам.

— Я согласен, что к этому, в конечном счете, надо стремиться. Однако я хотел бы заметить, что вы нарисовали картину будущего, к которому надо подходить постепенно, шаг за шагом.

Жуков попытался закрепить наметившееся сближение: — Главное в настоящее время заложить основы дружбы. Мы с вами, как известно, придерживаемся разной идеологии, но мы искренне дружим и я глубоко уважаю вас, я полагаю, что наши народы могли бы поддерживать дружественные отношения. Но Эйзенхауэр выложил веские козыри: