Английская лирика первой половины XVII века - неизвестен Автор

Сплетали венки золотые.

За здравье девиц,

Что сотню цариц

Затмить, несомненно, могли бы!

Пусть будут мужья

Бароны-графья!

Засим да плодятся, как рыбы.

Перевод Т. Ю. Гутиной

О ПЛАТЬЕ, В КОТОРОМ ЯВИЛАСЬ ДЖУЛИЯ

Вдыхая аромат ее шагов,

Я онемел, я умереть готов

Весь в благорастворении шелков.

Я различаю сквозь туман в глазах

Волненье складок, дивных линий взмах,

Тону, тону в трепещущих волнах!

Перевод Т. Ю. Гутиной

ПРОЩАНИЕ МИСТЕРА РОБЕРТА ГЕРРИКА С ПОЭЗИЕЙ

Так под луной любовники украдкой

Едва вкусят восторга страсти краткой,

Из милых уст опьянены на миг

Дыханьем роз, фиалок и гвоздик,

Едва пошлют воздушное лобзанье

Жемчужине ночного мирозданья,

Как тут их друг у друга отнимать

Бежит жена ревнивая иль мать

С крыльца гремит ключей унылой связкой,

И те, несчастные, поспешной лаской

Покажут вдруг, как туго им пришлось:

Вдвоем нельзя и невозможно врозь.

Вот так и мы перед разлукой хмурой;

Влюбленные нам родственны натурой

Мы так же гнали прочь железный сон,

Когда в окно влетал вечерний звон.

Нет, полночь, - нет! - мы были своевольней.

Когда рассвет вставал над колокольней,

Мы, бодростью превосходя рассвет,

С восторгом слали солнцу дня привет

И пили, общим пламенем объяты,

За девять тех, которым Феб десятый;

В вакхическом безумстве мы несли

Сердца и души вихрем вкруг земли,

В венце из роз, в испуге, в изумленье

От своего хмельного исступленья;

Да, я ширял, как пламенный дракон,

Но к дому невредимым возвращен.

О наша всемогущая природа!

Ты даришь огнь сынам людского рода,

А с ним простор, насущный хлеб, и честь,

И воскрешенье от греха, и весть,

Что воцарится над юдолью бренной

Всеобщий радостный апрель вселенной,

Когда все станут равными. Во прах

Какие тысячи б сошли в веках

И сколькие в грядущем миллионы!

Но души смертных, одухотворенны

Тобой, живут благодаря тебе

И не сдаются злобе и судьбе.

Гомер, Мусей, Овидий и Вергилий

Прозренья огнь поныне сохранили,

И наши барды, милостью твоей,

Тенями да не станут средь теней,

Доколе мир для славы или слуха

Хранит фанфары, и язык, и ухо;

Но сей удел не для меня, о нет:

Я сам себе и небу дал обет

И пламень чувств, и совести движенья

Вручить священническому служенью.

Не жупел человечества, нужда,

С тобою нас разводит навсегда,

Взывая к здравомыслию, но знанье,

Что я созрел для высшего призванья,

Иначе б я давно утратил пыл

И в сытом самомнении почил;

Нет, бог природы новые отличья

Готовит мне для вящего величья.

Ты поняла? Ступай же; нет, постой,

Ты слышишь речь, рожденную тоской,

Ты видишь лоб, тоской изборожденный,

О, не таков ли на смерть осужденный,

Когда в слезах, печалясь о былых

И небывалых радостях земных,

С товарищами он бредет куда-то,

Откуда человекам нет возврата.

И менестрель такой же бросил взгляд

На Эвридику, шедшую сквозь ад,

Каким тебя я всякое мгновенье

Слежу с явленья до исчезновенья,

Каким вотще взываю о любви

И жажду удержать черты твои.

Так Демосфен, велением собранья

Навеки обреченный на изгнанье,

Глядел назад и видел за кормой

Дым очагов над Аттикой родной;

Так Туллий, не любовник, но свидетель

Времен, когда почила добродетель,

Глядел и тщился рок остановить

Иль падший город взором уловить.

Так, так я на тебя гляжу печально;

И что любовь моя материальна,

А не словесна - я в залог принес

Жемчужины моих замерзших слез

Бери, ступай неспешною стопою,

К Легасову направься водопою

И на горе раздвоенной узри

Священных дев, которых трижды три,

И осуши стыда и гнева чашу

За братью прорицательскую нашу,

И, опьянев, кляни хромых, слепых

Балладников, коверкающих стих,

Присвоивших твои алтарь и имя;

О, преврати их чарами своими

Вон тех в лягушек, а вот этих в змей,

Таких-то - в крыс, а этаких - в свиней,

Чтоб их обличье стало так отвратно,

А сущность даже глупому понятна.

Последний поцелуй! Теперь иди;

И я пойду, храня тебя в груди,

Хотя не ты даруешь вдохновенье

Для проповеди горнего ученья,

А муза новая. Но ты - мой друг,

Так будь во мне готова к сим заботам,

Служанка, облеченная почетом.

Благотворящих благость вводит в рай;

Наш труд - венец земных трудов. Прощай.

Перевод А. Я. Сергеева

СИЛЬВИИ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ ВЕНЧАТЬСЯ

Ну - под венец! И спать друг возле друга.

Счастливей кто супруги и супруга?

Твои часы стоят, мои спешат,

Но ведь ничьи не повернешь назад.

Что ж, Сильвия, гони свои сомненья,

Любви правдивой чужды промедленья.

К мольбам безумца преклони свой слух.

Любить иль мудрой быть - одно из двух.

Перевод Т. Ю. Гутиной

Генри Воэн

ВОЗРОЖДЕНИЕ

В цепях - и все ж мне удалось

Бежать весной,

И весь в цветенье, полон роз

Был путь передо мной;

Но ветер, хладно-жгуч,

Цветы мертвил,

И грех покровом черных туч

Мой бедный ум обвил ...

Обман! Весной назвать нельзя

Сих вихрей бег!

Меня нагорная стезя

Вела сквозь лед и снег;

Так пилигрима глаз

С надеждой ждет,

Чтоб ширь небес отозвалась,

Но, плача, дождь идет...

Я шел и тяжело вздыхал,

Вилась стезя,

И на горе я отыскал

Весы - и в руки взял:

Я взвесил груз скорбей,

Недавних бед,

Но оказалось - тяжелей

Веселье прежних лет!..

Вдруг кто-то крикнул: "Прочь!" - И вдруг

Мне виден стал

Восток прекрасный, свежий луг,

Луг, где Иаков спал:

Нет, не для наших ног

Сия земля,

По ней ступает лишь пророк

Да божий друзья ...

Внезапно я узрел вокруг

Высокий лес,

Чьи ветви, наподобье рук,

Сплетались там и здесь,

И в нем моя душа,

Изумлена,

Свои потери вновь нашла

В ней расцвела весна.

Раскрылось солнце, лик земли

Ожил тогда,

И облака в лазури шли,

Белея, как стада.

И ветерок был прян,

И куст любой

Надел венок; был взгляд мой пьян,

Но слух объял покой.

И только малый ключ журчал

В той тишине

В тени, как музыка, звучал,

Как плач, был внятен мне:

Я водоем узрел.

На дне лежат

Каменья: этот - кругл и бел,

Тот - темен и щербат,

Лилась вода, и камень в ней

Плясал, светил,

Другой, что полночи мрачней,

Совсем недвижен был.

И так я, с толку сбит,

Их созерцал,

Но вот уж новый странный вид

Моим очам предстал:

На берегу - цветущий сад

В полдневный час,

Одни в нем крепко спят, а взгляд

Других горит, лучась.

Я чувствую, как ветерок

Подул в саду,

Откуда? Где его исток?

Ищу - и не найду...

Я вглядывался, я искал,

Бродил весь день,

Не даже лист не трепетал,

Не шевелилась тень.

Напрасно я искал,

Увы... Но вдруг

Мне тихий голос внятен стал:

"Повсюду дышит Дух!"

А я: "Он дышит надо мной...

Умру, чтоб жизнью жить иной..."

Перевод Д. В. Щедровицкого

УЕДИНЕНИЕ

О наслажденье первых лет,

О детства ангельского свет,

Когда я свой второй удел

Земной - почти еще не зрел,

Когда душа одной мечтой

Жила - небесной чистотой!

Бывало, отойду - смотрю

На первую любовь свою,

Вновь отойду, но через миг

Опять гляжу на светлый лик.

Душа блуждала налегке,

Жила на облаке, цветке,

И всюду взор ее следил

За отблесками вечных сил.

Еще коварный мой язык

Язвить мне совесть не привык,

Не знал греховных я искусств,

Не ведал помраченья чувств.

И чуял я сквозь плоть - близки

Пресветлой вечности ростки ...

О, как теперь я был бы рад,

Когда б возможен был возврат

На этот путь, на прежний след,

Чтоб вновь увидеть ясный свет!

Дух пламенный на горный склон

Взлетел - и зрит Иерихон,

Моя ж душа пьяным-пьяна,

И чуть не падает она...

Спешит вперед людская рать,

Лишь я идти хотел бы вспять:

Когда же прах мой без следа

Исчезнет - я вернусь _туда!_..

Перевод Д. В. Щедровицкого

УТРЕННЕЕ БДЕНИЕ

О радость! Расцветают все цветы

Во мне, мой дух бутонами покрыт

Средь темноты,

Пусть небеса

Как саван сна,

И ночь мрачна,

В груди моей - роса,

Она бодрит

И оживляет землю, будит сад,

И мир поет, очнувшись от зимы,

И песнь гласят

И сонм ветров,

И струй каскад,

И сотни стад

На сотни голосов

Поют псалмы,

В симфонии природы пресвятой

Мы - ноты... Все мелодии солью

В молитве я.

Так нежит слух

Поющий дух,

Чье эхо - жизнь в раю!..

Молитве той

Учусь в ночи. Душа вошла во мрак,