История малой россии - 1 - Николай Маркевич

С другой стороны, на поле битвы пехота Хмельницкого уже смешала Немецкую, и загнала ее в середину Польской армии, тогда увидели, что вся Татарская армия пошевелилась, оставила высоты, снялась с места, и открыла наш левый фланг; немедленно Поляки окружили и смешали пехоту козацкую; Гетман поскакал туда на помощь с конницею, но уже было поздно: уже не возможно было туда пробиться. Поворотив назад, Гетман кинулся в след за Татарами, чтоб остановить их; наша конница увидела, что он скачет к Татарской армии, понеслас по его следам: пехоту со всех сторон окружили неприятели; она решилась прорваться к болотам и там найти гибель. Немцы требовала от нее пардона, Поляки згоды; она отвечала, что ей нужна свобода или смерть, сомкнулась, вступила в рукопашный бой, пробилась в лозы и укрепилась в них. Поляки, считая погибель ее неизбежною, оставили ее выбивать из кочек и трясин, а сами, разделясь, кинулись-одни на наши обозы, и захватили весь вагенбург с подъездками, подъемными лошадьми и артиллериею; другие пустились в погоню за Татарами, и забрали у них конскую сбрую, сабли, повозки, Ханский шатер, знамя и барабан его, серебряный вызолоченный; Татары на бегу начали рубить головы пленникам; часть из них была освобождена.

Так изменою Хана была вырвана победа из рук Хмельницкого, который начал уже было одолевать Князя Вишневецкого. Между тем, как Поляки торжествовали победу и праздновали ее козацкими запасами, наша пехота, сидевшая в лозах, не знала своей участи, и почти решилась на гибель: с одной стороны было у них болото, вовсе непроходимое, с других сторон массы Поляков, сквозь которых невозможно было пробиться. Составили совет, и гениальная мысль родилась у старых воинов: они дождались ночи, разложили пики свои по болоту, на шесть вершок одна от другой, концами ровно; потом легли и покатились по ним: так, с боку на бок переворачиваясь, перекатились на твердую землю; последние переволокли пики за собою, и не отдыхая ни мало, пошли искать Гетмана с конницею. Она пасла лошадей, и горевала о гибели товарищей. Можно судить, как все наши были обрадованы неожиданною встречею! Здесь вместо обеда, которого никто не имел с собою, пехота утолила голод стеблями травы котрана и холодника, что зовут у нас в Малороссии «опуцьки и козельцы».

Гетман между тем гнался за Татарами и достиг их у Ямполя. Напрасны были увещания и просьбы к Хану. Хан выговаривал Гетману за то, что будто бы он умышленно скрыл число Польской армии; грозил послать его к Королю в обмен пленных Мурз; требовал денег за издержки, сделанные в походе; наконец выругав гьяуром Гетманом Христианским и изменником, объявил ему, что виделся с Гуляницким на границах Буковины, который пересказал обо всех переписках и переговорах между Царем и Гетманом; что эта протекция сделает решительную и невозвратимую гибель всей Малороссии; что если сбудется желание Гетмана и Царь примет их в покровительство, то он, Хан, приведет в Малороссию все войска Крымские, Польские и Турецкие; наконец требовал, чтоб козаки немедлено были отправлены против Москвы за Турцию. Гетман отговорился неприятностию своего положения, потерею битвы Берестечской, невозможностию помышлять о новой войне, когда одна еще не кончена и когда по ошибке Татар она столь несчастлива. Все эти доводы были напрасны. Гетман и Хан разстались с угрозами и яростью.

Действительно, Судья Гуляницкий, будучи приговорен к смерти, бежал, пробрался из Молдавии в Польшу; оттуда Король послал его с Сенатором Лянцкоронским навстречу к Исламу; на границах Буковины, Гуляницкий объявил Хану все тайны Гетмана, и эта помощь, приведенная под Берестечко, была не что иное, как ужаснейшее предательство. Один Хмельницкий, не надеясь на помощь 20,000 Крымцев, может быть, с своими 73,000 одержал бы победу над Поляками. Когда же Хан, возвращаясь на полуостров, приблизился к своим границам, то захватил и увел в плен множество Малороссиян обоего пола: тем удачнее он мог это сделать, что Малороссияне полагали его союзником и безпечно смотрели на его приближение.

Во время переговоров Хмельницкого с Ханом, во время догони нашей конницы за Гетманом, когда пехота, делала свою, единственную в летописях, гениальную переправу через болота Берестечские, еще остался на поле битвы наш один отряд; Кропивенский Полковник Джелеля принял над ним начальство; не смотря на усталость и на проливной дождь, козаки всю ночь трудились; к утру окопались широким и глубоким рвом с трех сторон; с четвертой примкнули к обширному болоту. В их стане было мрачное молчание, в стане Королевском правили благодарственное молебствие.

Разсветало. Поляки облегли Козацкий табор; сорок орудий неумолкно гремели из табора, Польская артиллерия отвечала тем же. Хотели запрудить Стырь и потопить Козаков, устроивали укрепления, чтоб отражать наши вылазки. 4 Июля Козаки подошли к одному из этих укреплений, убили восемьдесят человек, отняли две пушки, но Гувальд отразил их. В тот же день завладели одним холмом, но были вытеснены Александром Конецпольским. 5 Числа битва возобновилась; вылазка была отражена; орудия гремели без умолку; поражение было ужасное и обоюдное; Козаки решились всеми силами напасть на осаждающих; свет месяца, а потом проливной дождь не допустили их к исполнению намерения. Поляки стесняли табор ближе и ближе.

У Козаков была надежда на дорогу через болото; но она была тесна; тысячный Польский отряд сторожил ее. Составили раду в таборе, обороняться ли, примириться ли с Королем, или пробиться сквозь Поляков. Полковник Крыса перебежал к врагам и пересказал о тесных обстоятельствах; гордость победителей увеличилась. Король прислал к осажденным лыст, в котором требовал выдачи Гетмана, Тимофея, Виговского, всех Полковников, пушек и знамен; если же Гетмана, Тимофея и Виговского нет, Козаки должны присягнуть, что выдадут их по возвращении в Украйну; и между тем также объявил, что ограничивает, как победитель, число регистровых, и уничтожает их привилегии навсегда.

Видно, что Казимир был характера тогдашнего национального: первая удача только-а заносчивость стала так велика! Гетман, выиграв более битв, менее гордился.

Козаки также выдержали свою народность; они отвечали, что «Гетмана, сына его и Писаря, в обозе нет, и где они, о том не знают; Полковников не выдадут Его Королевскому Величеству; мириться же согласны, но не иначе, как по Зборовскому договору».

Козацкого посланца не представили к Королю; его отвели к Потоцкому, Великому Коронному Гетману, который сердился, ругался, хватался за саблю свою, наконец сказал: «Король не того требует, о чем вы, холопство, пишете; Москвитяне не хуже вас, а выдали Владиславу и пушки и знамена под Смоленском, и Владислав явил над ними милосердие. Даю вам несколько часов на размышление; повинуйтесь, если дорожите жизнию «-С тем выгнал посланца.

Не приняв и нескольких часов размышления, которые Магнат давал Козакам, они немедленно отвечали пальбою из орудий и истребительными вылазками. Джелелю заменил Богун; козаки столь близко прокрадывались к стану Польскому, что слышали лозунги и распоряжения; принуждали переменять и то и другое, и хватали Панов в плен. Пасторий, ссылаясь на очевидцев, расказывает, что они содрали с нескольких живых Поляков кожу, а подсотника жгли, пробили ему сквозь колена гвозди, и потом своротили голову. — Но не подали ли к тому повода Поляки первые; судя по угрозам их Коронного Гетмана, и по их давней привычке так обращаться с Малороссиянами, мы уверены, что начало было сделано с их стороны, и тогда может быть нельзя осуждать Козаков.

10 Июля Богун отобрал лучших воинов, взял две пушки и пошел против Брацлавского Воеводы Станислава Лянцкоронского, чтоб отразить его от дорог, проложенных осажденными через болота. В таборе разнесся слух, что Богун и старые Козаки ушли и не возвратятся. Начался ропот: «Старцы нас покинули на жертву врагам; Хмельницкого с нами нет; Татары разоряют Украйну: они побрали наших жен и детей.» Табор взволновался и все пустились в бегство.

Дороги были тесни; бегущие давили друг друга, тонули в болотах и зализнях; старые козаки хотели остановить их, и сами были увлечены толпою. Оставалось назади еще триста человек; их окружили Поляки; но они свирепо дрались, Потоцкий объявил им воспрещение; они высыпали деньги в воду, туда же побросали все драгоценные вещи, разсеялись между Поляками, вступили в рукопашный бой и погибли до единого. Последний из них вскочил в лодку; три часа защищался из лодки косою; ему предлагали пощаду, он отвечал: «я не боюсь смерти, и умру козаком. «- Шляхтич Цехановский взошел в воду по горло, и убил его. Этот случай описывают Шевалье и-сам Пасторий.

По сказаниям тех же историков, Поляки воспользовались в нашем стане великою добычею, и мы верим; поражение Берестечское было ужасное. Победители взяли: осьмнадцать орудий большого калибера, двадцать два меньшого, множество знамен, фузей и пороху; знамя, присланное Гетману Яном Казимиром в Переясловль, с Комиссарами, штандарт, подаренный Козакам от Владислава, Гетманский меч, дар Греческого Патриарха-Архиерейскую шапку, трикирии и другие регалии Коринфского Митрополита Иоасафа, ларчик Хмельницкого с письмами от Бана Трансильванского, Султана Турецкого и Царя Московского, дорогие платья и меха; множество съестных припасов и тридцать тысяч рейхсталеров. Митрополит Иоасаф был ранен стрелою, тридцать тысяч козаков погибло на поле битвы, в лесах и в болоте.