Ты родишь для меня (СИ) - Орлова Юлианна

— Вы хотите сказать, что он присвоил личность другого человека и так вышел сухим из воды?

Кажется, я никогда не слышал ничего более странно-удивительного в своей жизни. Сжимая челюсть, глубоко втягиваю носом воздух, но он словно не проталкивается. Чертов псих, да это точно конченный придурок, которого уничтожить нужно, но никак не вещать тут об искуплении.

— В некотором роде, он совсем не тот, кем за себя выдает.

Освещение приглушается, мощная фигура встает из-за стола и двигается в нашу сторону. Папка с громким стуком падает на стол.

— Здесь вы найдете все, что вам необходимо. От меня просьба: мне он нужен в тюрьме. Живой.

Последнее слово впечатывается особенно глубоко в мой мозг. Вот так.

33

ВИТА

Я отчетливо понимаю, что разговор предстоит не из приятных. Это ясно хотя бы просто потому, что охранники коротко отчитываются перед кем-то по телефону. Ага с кем-то, как же.

А я постепенно прихожу в себя. На смену печали приходит злость. Вот так вот. Злость такая берет, что хочется кричать, выть, карабкаться, и все внутри переворачивается от нее. Простого чувства, знакомого каждому. Мы не успеваем доехать до дома, просто в какой-то момент машина с грохотом останавливается. Хватает доли секунд, чтобы поплывший мозг среагировал на ситуацию. Темная фигура движется за окном, в следующий момент дверь резко открывается, и я оказываюсь снаружи, стоя в сугробе. А напротив глаза, убивающие, ярко светящиеся огнем и испепеляющие все вокруг своим смертоносным пламенем.

— Отпусти меня, мне больно, — шиплю, понимая, что захват руки усилился.

Ответа нет, меня тащат в машину побольше, огромный черный танк. На фоне звучат голоса людей, но в целом никто не обращает внимания на данную ситуацию. Кому это надо, действительно?

— Влад, мне больно! Ты слышишь меня?!

— Потерпишь, — звучит глухое, тихое. Свирепое.

Но мой гнев вдруг пробирается изнутри.

— Не потерплю, хватит обращаться со мной как с куклой.

— Да что ты, как же ты заговорила. А что это такое? С чего вдруг?

Вглядываясь в озверевшее лицо, я понять не могу, он серьезно или нет? Серьезно решил меня добить, или все-таки считает своим долгом надавить сразу на все больные мозоли и с удовольствием свалить в закат? Я поверить не могу, что снова в это влезла, что снова позволила себе…просто быть с ним рядом. Поверить не могу, что открылась, что доверилась. Ему. Который однажды не хотел ничего решать, и ладно, я тоже виновата, никто не спорит, но сейчас…я должна была решить все сама, а не лезть в новую авантюру под названием «Аттракцион, на котором тебя расквасит». Вместо этого я вручила бразды правления совсем другому человеку, и все еще никак не контролирую ситуацию.

— Заговорила. Да.

— Умная стала, взрослая, да?

— Да хоть бы и стала, и что с того?!

Толкаю Агапова от себя, вкладываю в этот толчок всю себя.

— А ничерта подобного. Ты была дурой, ты дурой и осталась, — грубо рубит обидные слова, пока я распадаюсь на крупицы.

Прикусываю губу и злобно вперяюсь в Агапова.

— Да пошел ты!

И только пытаюсь развернуться, как, резко схватив меня за руку, Влад пригвождает меня к стальной груди, намертво припечатывая в себя.

— Только вместе с тобой. А пока поясни-ка мне одну вещь, какого, мать твою, черта ты так реагируешь на них? Что еще с тобой, тупоголовой, должно случиться, чтобы ты поняла — он срать на тебя хотел, более того, он спит и видит причинить тебе так много боли, чтобы ты в ней захлебнулась. Что еще должно с тобой случиться? Вот что? Может мне кинуть это гиблое дело и занимайся всем сама, раз ты ТАК реагируешь на все происходящее. Поясни мне, Вита, черт тебя дери, иначе я вообще не понимаю, что я тут с тобой делаю прямо сейчас и почему еще не послал тебя на все четыре стороны разгребать все то дерьмо самостоятельно.

Моментально что-то щелкает в голове. Дрогнувшие губы раскрываются шире, пока глаза медленно скользят по знакомому ожесточенному лицу. Так быстро сменяются у него эмоции. Злость или даже ненависть, а еще едва заметное разочарование. Во мне? А сам? Сам далеко от меня ушел?

Почему-то увидеть этот ядреный коктейль сейчас для меня равносильно ядерному взрыву, так же оглушающе и ослепляюще.

— Не смей меня оскорблять, не смей! — Срываясь на крик, я глотаю горькие слезы, потому что все: дамбу прорвало.

— Если ты дура, то как мне еще тебя назвать? Еще и мазохистка, — горько ухмыльнувшись, Влад снова осматривает меня с ног до головы, будто бы ищет хоть что-то, что даст ему повод поменять мнение. Нет этого. — скучаешь по нему, да? Хочешь, чтобы как раньше? Или того гляди, любишь его, ну так скажи, давай, — схватив за плечи, Агапов трясет меня как тряпичную куклу, пока весь мир вокруг вращается, и я вместе с ним.

— Хочешь правду, да? Правду хочешь? На, получи: я не могу родить, и никогда не смогу родить, понял, да? Я плакала не из-за Германа, я чертовски хочу быть на ее месте, на месте матери! Но мне не светит это!

Черты лица Агапова не меняются, для него это будто бы и не новость вовсе. Проходит пара секунд, и он вовсе расслабляется, слегка заметно улыбнувшись.

Нет, неужели знал? Делая шаг назад, я цепляюсь перемерзнувшими пальцами за пальто.

— Думаешь, я не в курсе, да? Я знал о тебе все, и заметь, я просил тебя рассказать мне все, но ты смолчала. Ладно, я понимаю, такие вещи могут быть болезненны, но ты ведь меня обманула, Вит. Изначально меня обманула. А я все равно тебя не бросил, потому что мне по факту нужна ты. И не думай, что не родишь, ты родишь мне и сына, и дочку.

По спине гуляет холодок, я будто бы ослепла и занемела.

— У тебя есть достаточно претенденток для этого.

— Не спорю, но вижу я только тебя.

Врешь. Ты мне врешь?

Приподняв за подбородок мое лицо, Влад опускает взгляд на губы, которые дрожат так, словно я на морозе голышом стою. На улице снегопад крупными гроздьями покрывает наши фигуры, оседает на щеках и скатывается вниз прозрачными каплями вместе с моими слезами. Ветер завывает.

Агапов молча сажает меня в машину. Я в шоке, ни сказать ничего, не пошевелиться не могу. Возможно, откат меня догнал все-таки.

— Поживем пока на даче, ты заодно в спокойной обстановке закончишь работу над проектом, видимо, сейчас быть здесь для тебя небезопасно для твоего же здоровья, физического и ментального. Нам всем нужно выдохнуть.

*******

Дача семейства Агаповых для меня знакома еще с самого детства, когда мы почти каждое лето проводили там всей дружной компанией, не спали до утра, объедались фруктами с деревьев, мечтали о волшебных мирах, а в свободное время бесились в комнате родителей. Уж там для нас было раздолье. Но когда я увидела полностью модернизированный дом, то поняла, что от былой дачи осталось лишь скупое слово. Вот сейчас, стоя изваянием перед огромной махиной, я свято верую в то, что скорее всего обозналась.

— Я немного тут все исправил, дом пришел в упадок, ремонтировать его бессмысленно было. Всему есть свое время.

— Время разрушать.

— И время строить, — серьезно отвечает Влад, пропуская меня вперед через высокие кованные ворота.

Меня оставляют в просторном зале, где все предусмотрительно подготовлено для окончания проекта, на выполнение которого я когда-то и согласилась.

— Я сделаю пару звонков ты пока поработай.

Так удобно указывать, что и кому делать, а почему бы и нет. Он тут босс, ведь так? Усмехнувшись, все-таки сажусь за проект, я в конце концов обещала, так что выполнить нужно. Глаза боятся, а руки делают, терпеливо выводя нужные штрихи. Видимо, проходит прилично времени, но я настолько погружаюсь в процесс, что теряю себя в нем.

Я не иноватор, многие вещи привыкла проектировать именно на бумаге, чувствуя шероховатую поверхность бумаги. Касаясь кривых линий, я словно сама оказываюсь в том месте, что рисую. Будто бы прямо сейчас стою у огромного панорамного окна, всматриваясь в вид, открывающийся мне только с такой высоты. Словно парю.