Божок на бис - Катлин Мёрри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Божок будто занимает у меня в ногах больше места, и я отодвигаю кресло назад.
– Мне объяснили, как ехать, – Скок мне. – На сегодняшнюю ночь запросто можем туда вкатиться.
– Ночь? Нам домой надо.
– Зачем?
– Из-за машины.
– Не волнуйся за машину. Рут до субботы не вернется.
Какая-то часть меня представляет себе Матерь и Берни – как они возвращаются, все такие довольные собой. Визит к Розе уже позади, и я бы счастлив был на время выкинуть семейные дела из головы.
– Может, Бате твоему понравилось бы скататься к морю, – Скок говорит. – Подружим его с какой-нибудь плавучей деревяхой. Давай, Фрэнк, а?
Вот ведь: если б я хоть наполовину не верил, что его затеи иногда бывают к добру, не был бы я Скоку дружбаном.
– Ладно, погнали уж.
Машина урчит по дороге, Скок выкладывает мне подробности про Розину лавочку. Каждое четвертое воскресенье у женщин был когда-то книжный клуб. А потом слово за слово – и у них теперь вместо книжного клуба сауна. Заведение набрало репутацию: женщины в “Баню Розы” ездят со всей округи. Видимо, так о ней узнала и Лена. Ватага местных женщин скидывается на джакузи в гараже. В деревне из-за всего этого шурум-бурум.
Скок достает из кармана косяк, прикуривает. Выкладываю ему, что Роза сказала насчет моего отца, – что он вроде как бедокур был. Скока это не очень интересует.
– Ты вообще тот салат попробовал? – спрашивает.
– Не-а. Мне слишком остро.
– Это было особое блюдо миссис Э-Би, мега-блин-жгучее.
Увидела она, что Скок уплетает эту штуку за обе щеки, и задумалась. Дала ему попробовать несколько разных пряностей и маринованных перцев.
И тут они разговорились.
– О чем? – спрашиваю.
– Она врубилась, – Скок мне.
– Во что? Что ты в три горла пожрать горазд? – Жду ответа, но он заткнулся напрочь. – Ну?
– Штука в том, Фрэнк, что я вкуса вообще не чувствую – ни приятного, ни противного. Это потому, что у меня нет обоняния. Вообще.
Осмысляю.
– Никакого?
– Никакого. Иногда мне кажется, что я унюхиваю что-то, но это ум в игры со мной играет.
Пытаюсь понять, чего он раньше никогда про это не рассказывал. Ему это явно не очень-то мешает – ни в компании, ни еще как-то, потому что я и не замечал даже. Ничего такого, однако, видимо, если ты что-то от окружающих скрываешь, оно для тебя, надо думать, ого-го какое важное. Года три назад выяснилось, что брат мой Лар так и не выучился ни читать, ни писать. Никто об этом не знал, потому что школу он бросил сразу же, как смог, и пошел работать на стройку. И только в Австралии у него что-то, видимо, случилось – может, дети его приперли к стенке, – но он опять взялся учиться. Теперь мудозвона этого не заткнешь, как примется рассказывать, что он там в какой-нибудь книжке вычитал.
– И давно это у тебя?
– Заметил более-менее в последние годы, но как следует оно у меня не действует с моих лет одиннадцати или двенадцати.
– Как же так вышло?
– От удара по голове такое может быть. Или если слабоумие открывается.
– Это многое объясняет.
Он считает, это у него потому, что батяня его лупил. Или когда мы гнали на великах с Летнего холма, он перелетел через руль. И в тот вечер, когда свалился с пушки у здания суда, Скок на несколько минут сознание терял.
– Помнишь, я тогда с Гвен встречался. Она поработала немножко на “скорой” в больничке святого Иоанна. Заставляла меня гулять. А я только и хотел, что спать лечь.
– То есть миссис Э-Би врубилась во всю эту ситуацию с твоим нюхом, – говорю. – И что?
– У нее такой порошок есть, надо по чуть-чуть класть его на хрень такую типа губки. Велела втирать вокруг носа.
– Порошок? Да это ж какая угодно херня может быть.
– Не херня это, Фрэнк. Оно помогает. Пошел я потом отлить и смог учуять запах мыла.
– А что в том порошке было?
– Какая-то прямо-таки редкая фигня. Я свой запах уловил впервые за много лет. Неплохо пахну.
– Если б ты вонял, я б тебе сказал.
– Да ну? Меня это доставало. Вечно руки мыть, в душ по два раза в день.
И как понесет его без умолку про запахи и нюх. Спрашивает, какой у меня любимый запах.
– Не знаю, бензин, видимо.
– Или дерево?
– Некоторые породы дерева, да. Костер еще, может.
Говорит, лайм и лимон – самые популярные запахи. Универсальные. Их добавляют во всякие средства после бритья. Лосьоном после бритья мазался всего раз – тогда он в нем прямо-таки утопился. Он в то время гулял с Дервлой Кёрри. Вот она его оборжала-то. Он с собой везде кусок мыла носит.
– Господи, Скок, по-моему, на сегодня банных историй с нас хватит. И тебе “Баня Розы”, и хор миссис Э-Би с Юджином в ушах звенит. А тут еще ты со своим мылом в обнимку.
Тут он затыкается.
Может, было что-то в бутылочках у миссис Э-Би, потому что в голове у меня так ясно не было уже давно, – как будто тело немножко более текучее, что ли. Так себя чувствуешь после долгой пробежки под ливнем. Добраться домой, залезть в душ, переодеться – и ты совершенно включенный. Если у нее порошковая версия того напитка, Скоку она как может повредить?
Очень хочется достать Божка из рюкзака. Если уж он способен забраться в полено, с равной вероятностью он и сбежать из него может. Не знаю, почему, но я улавливаю его дух: общий деревянный, но при этом немножко затхлый. Чую краску на нем, синюю и красную по отдельности, а еще есть легкий запах мазута. И снега. Как пахнет снег, я не знаю, это ж замерзшая вода.
Что-то во мне начинает предвкушать развлечение на пляже. Просто посмеяться, не ломая при этом голову ни над чем. Пока Скок подпевает радио, я коротко болтаю с Батей. У себя в голове.
“Прости, Бать, но когда дошло до дела и Роза попыталась отправить меня к той женщине, я не захотел. Я знаю, оно могло б объяснить всю эту тему с седьмым сыном и почему оно у меня не срастается. Но мне не нравится представлять, что где-то в мире есть этот ребенок, живет параллельно с нами. Может, даже другая семья. Если я двину искать ту женщину, у меня все будущее может перемениться. К лучшему – или не к лучшему. Штука в том, что
