Любовь в награду - Джулия Лонг

– И коня.

– Разумеется.

Его занесло в лабиринт разговора без компаса – это совершенно ясно.

Ребенок так и засиял:

– Так вы едите маленьких девочек вместо мальчиков, да? Я знаю, где можно найти много девчонок. В академии мисс Эндикотт. Они обычно чище мальчиков.

– Я отдаю предпочтение яблочным пирогам. Я в жизни не съел ни одного человека. Зато я ел долгоносиков. – Принц сообщил об этом с таким видом, словно показал ребенку свой козырь.

– Долго… – Приятная реакция. – А когда я стану побольше, то смогу звонить в церковный колокол сам, без помощников, – похвастался мальчик.

– Хорошая цель.

– Я тоже люблю яблочные пироги, – заявил мальчик. – А вы когда-нибудь спали в гамаке?

– Спал ли я в… О да, спал. – Принц начал подумывать о том, куда его может завести странный разговор. Он немного напоминал фехтование, но был куда менее опасным. – Я был матросом на большом корабле и спал на койке, но все мои матросы спали в гамаках.

– И мама говорит, что матросы спят в гамаках.

– Твоя мама…

– Она говорит, чтобы я не прыгал на кровати, иначе мне придется спать в гамаке.

От дурного предчувствия спина принца покрылась мурашками. Его мама…

– Как вы думаете, что едят великаны? – спросил мальчик.

– Думаю, то, что им хочется. – Тон ла Вея стал чуть отстраненным и более холодным, потому что его предположение о маме мальчика постепенно переходило в уверенность.

Ребенок захихикал.

Принц невольно улыбнулся в ответ, потому что надо быть каменным, чтобы не улыбнуться, слыша детский смех. А как когда-то заметила миссис Фонтейн, он явно сделан не из камня.

Нет, конечно нет.

– Я вовсе не великан, молодой человек, – проговорил Ла Вей. – Я просто очень высокий. И ты когда-нибудь станешь таким же.

– Вы так думаете?

– Это неизбежно.

Дети – это просто маленькие взрослые, и Филипп не считал, что с ними надо разговаривать, сюсюкая.

– Знаете, я считаю, что мне надо еще подрасти, чтобы взобраться по бобовому стеблю, – признался ребенок. – Это будет замечательно!

– Выходит, кто-то дал тебе волшебные бобы?

– О! – восхитился мальчик. – Так вы тоже знаете эту сказку? Моя мама назвала меня в честь Джека. И она поет о Джеке песню, когда мы собираемся спать.

Филипп на мгновение закрыл глаза, когда истина открылась ему, и это было похоже на укол стрелы.

Мягкий взгляд темных глаз, кудри, темные брови вразлет, маленькая ямочка на подбородке…

Какой-то странный холодный ком образовался у Филиппа в животе. Появилось такое чувство, будто его предали. И он понятия не имел, почему.

Ла Вей услышал торопливый стук каблучков по мраморному полу коридора, ее сердитое дыхание.

– Джек, где ты?…

Мчавшаяся в их сторону Элайза резко остановилась, увидев двух мужчин: одного – очень маленького, второго – очень высокого.

Личико Джека просияло.

– Мама! – закричал мальчик. – Я нашел Великана!

– Вижу. – У нее был веселый голос, но в нем слышались настороженные нотки.

– Этот юный джентльмен говорит, что он ваш сын, – сказал Ла Вей.

– Да, так оно и есть. И нет на свете матери счастливее меня, – ответила Элайза.

Джек с радостной улыбкой посмотрел на нее. Элайза, положив ладони, как эполеты, на его плечи, крепко прижала сына к себе. Двое против Великана.

– Джек, я рада представить тебя лорду ла Вею, владельцу этого роскошного дома, за порядком в котором я слежу, но я огорчена, что ты меня не послушался. Мы живем в верхней части дома, а эта часть принадлежит лорду ла Вею, и находиться здесь нельзя, это невежливо. Ты поклонился ему?

– Нет, мамочка. Прости, мамочка. Я искал тебя и наткнулся на него. Это произошло случайно, мама.

– А теперь, пожалуйста, поклонись. – Она убрала руки с плеч сына.

Джек отвесил принцу такой низкий поклон, что почти коснулся лбом колен.

– Отличный поклон, Джек. Спасибо, – серьезным тоном сказал лорд Ла Вей.

Джек заулыбался, а потом радостно запрыгал на месте. Элайза снова опустила руки ему на плечи, и он замер, прижимаясь к ней.

– Пожалуйста, отправляйся в свою комнату, мой золотой, пока я разговариваю с лордом ла Веем. Ты найдешь дорогу?

– Надо идти вдоль купидонов на стойках перил, мимо обоев с рисунком, напоминающим красивые глазки, потом дойти до лестницы, дождаться запаха яблочных пирогов, пробежать через кухню, холл и подняться вверх по лестнице.

Казалось, ребенок описывает расстояние между их общественным положением.

– Ты, Джек, все правильно сказал, – вымолвила Элайза.

– Хорошо, мамочка. До свидания, Великан лорд Ла Вей.

– До встречи, быстро растущий мистер Джек, – серьезным тоном попрощался принц.

Рассмеявшись, Джек повернулся, готовясь пуститься наутек.

– Не беги, иди спокойно! – велела ему мать.

Мальчик пошел деланно медленной походкой, и Элайза улыбнулась, глядя на сына.

Они смотрели ребенку вслед, пока тот не скрылся из виду.

Точнее, это она смотрела на Джека. Принц не сводил глаз с нее.

У него дыхание перехватило, когда он увидел выражение ее лица.

– Я и не знал, что у вас есть сын, – тихо сказал Филипп, словно не решаясь вырывать ее из прекрасного сна.

Элайза тут же переключила внимание на ла Вея. У нее был встревоженный вид.

– Прошу прощения, если вам кажется, что я скрыла это от вас, милорд. Я не думала, что это может заинтересовать вас или что это может стать условием моей работы.

– Нет, не может, – коротко бросил он.

Настала еще одна пауза.

– Мне очень жаль, если это как-то побеспокоило вас.

– Нет, не побеспокоило.

Ла Вея тревожило, что его слова могут показаться грубыми.

– Джек очарователен, – добавил принц.

А потом они стояли, молча глядя друг на друга. Воздух был настолько насыщен недомолвками, что Ла Вей был уверен, что может поднять руку и нащупать их. Были вопросы, которые он имел право задать, учитывая, что он был ее нанимателем, да и собственная надменность позволяла ему сделать это. Хотя, с другой стороны, он не имел права интересоваться такими вещами, потому что миссис Фонтейн была экономкой в доме, в котором он намеревался жить лишь до тех пор, пока не сможет грациозно танцевать вальс, и в его иерархии забот она должна занимать место на шаг-другой выше мебели.

И все же, черт возьми, он чувствовал себя еще более неловко из-за того, что не задал эти вопросы.

– Ваш сын – красивый ребенок, – наконец заметил Ла Вей.

– Он чудесный, – тут же поспешила отозваться Элайза, а потом покраснела, потому что ее слова можно было понять как поправку.

Между ними вновь повисло молчание.

– Да. – На лице ла Вея промелькнула улыбка. – Именно это слово пришло мне на ум. Благодарю вас, мадам Всезнайка.