Авантюристка. Возлюбленная из будущего - Наталья Павлищева

Может, и сейчас получится? Я вытянула свою руку и уперлась ладонью в каменную кладку. Нет, для меня это была стена, а для Армана совсем рядом просто открытая дверь.

– А если, пока вы будете там, я прикажу попросту заложить дверь камнем?

Что, съел?! Да, я вполне способна оставить его там!

Арман снова ничего не ответил, только шагнул назад, потом вытянул руку ладонью вперед и чуть провел в сторону. За его рукой послушно переместилась по стене дверь!

Но я не сдавалась:

– Я прикажу всю стену повторить в кирпиче.

– Если мне понадобится перейти, дверь окажется на другой стене, в другом особняке или замке. Неужели вы забыли, что она бывала в старом замке в Бруаже? А чтобы вы не попытались натворить глупостей, отправитесь подальше от Парижа и от соблазнителей тоже.

– Куда?

– В Бретань, и завтра же!

Ого, далеко меня выпроваживает дорогой супруг.

– И где я буду там жить?

– В замке Тонкедек, вернее, в том, что от него осталось.

Почему осталось? Я нахмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь об этом замке.

– Где это?

– Бретань, возле Ланьона, – он смотрел насмешливо, дожидаясь, пока я вспомню.

Вспомнила и взвыла:

– Но там же развалины?!

– Не совсем, но почти. Вы большего не заслуживаете.

Мне хотелось его убить, но останавливало понимание, что, поссорившись, я вообще навечно останусь в этой Франции невесть какого века. Мари вон осталась. Нет, я решила наступить себе на горло и не спорить. Арман обожает дочку, надо этим воспользоваться.

– Но каково там будет маленькой девочке? Или вы вознамерились вырастить из своей дочери пастушку?

– Из нашей с вами дочери я намерен вырастить достойную девушку, которую возьмет замуж лучший жених Европы. Надеюсь, она будет любить своего мужа, и взаимно. Поэтому о Шарлотте позаботится мадам Жанна.

Я ахнула:

– Что?! Вы отдаете дочь на воспитание этой старой мымре?!

– Когда вы, наконец, станете серьезной, сможете воспитывать нашу дочь сами, но пока вам едва ли стоит доверять столь ответственное дело.

– Арман, нет!

– Не будем спорить, завтра на рассвете мы отправляемся в Бретань, где вы немного поживете в глуши, подумаете, может, что-то поймете, а потом я за вами приеду. Спокойной ночи…

– Я не поеду! – это все, что я смогла выкрикнуть ему в спину. Обычно в таком случае Арман просто пожимал плечами, сейчас не последовало даже этого.

В сердцах запустила вслед подушкой и попала во входившую Люсинду. Та с трудом сумела увернуться от снаряда, подхватила подушку с пола и осторожно поинтересовалась:

– Госпожа герцогиня будет ложиться спать? Герцог сказал, что вы завтра выезжаете до рассвета.

– А что еще сказал господин герцог?

Люсинда не обратила внимания на поток желчи в моем голосе.

– Еще он приказал собрать ваши вещи в дорогу. Вы надолго уезжаете, госпожа герцогиня?

– А ты никак остаешься?

– Мне приказано остаться.

– А кому из слуг приказано ехать?

– Милене, Жаку и Августу.

Милене?! Ну уж нет! Эту невозмутимую статую мне и здесь-то хотелось прибить, а там я просто исполню свое желание. Конечно, получу удовольствие, но я не настолько кровожадна, чтобы радоваться гибели неприятной служанки.

– Скажи герцогу, что я желаю с ним поговорить. Немедленно!

Я сидела в кресле, пытаясь придумать, как бы побольней задеть Армана, а он все не шел. Наконец, явилась Люсинда, присела и, не поднимая глаз, сообщила:

– Господин герцог уже принимает ванну. Сказал, что поговорить можно будет завтра во время поездки.

– Завтра я никуда не поеду! Не смей складывать мои вещи без моего приказа.

Она снова присела, с некоторым любопытством стрельнув в меня глазами:

– Да, госпожа герцогиня.

Меня бесило ее сочетание «госпожа» и «герцогиня», она упорно не желала называть меня «Ваша Светлость», но расплескивать злость на Люсинду не хотелось, я должна ее скопить и даже развить, чтобы все высказать завтра Арману.

– Помоги мне раздеться.

Лежала с открытыми глазами, глядя в темный потолок, и пыталась «поговорить» с Арманом жестко. Почему-то подумала, что никогда мысленно не называю его мужем, просто Арман. Но положения дел это не меняло.

Что он себе позволяет?! Этот наглец считает, что меня можно вот так запросто отправить жить в развалины замка где-то на краю обитаемой земли? Между прочим, герцогом он стал только благодаря женитьбе на мне. Это я герцогиня и любимая племянница кардинала. Если уж я не смогу вернуться в свое время, то лучше было бы выйти замуж за короля Англии и сейчас быть королевой, а не униженной супругой этого сноба, умеющего протыкать руками каменные стены.

Не удержавшись, встала и на цыпочках подошла к гобелену. Прислушалась, словно за той дверью можно что-то расслышать. Нет, тихо…

Отогнула гобелен – дверь на месте. А что, если ее открыть? Может, стена – это фокус Армана, а там и впрямь его комната во флигеле на улице Вожирар в XXI веке? Рука, которую я протягивала к ручке, немного дрожала. Ручка подалась, не скрипнув, дверь тоже…

Я стояла перед стеной и плакала горькими слезами бессилия.

– Убедились?

Голос за спиной заставил буквально подпрыгнуть. Вечно он входит неслышно и через потайной ход!

– Вы же легли спать?!

– Но вы так настоятельно требовали новой встречи, что я решил – соскучились.

– Вы ошиблись, – я прошипела сквозь зубы. – Спешу сообщить, что вы зря распорядились сложить мои вещи, я никуда не поеду.

– Это все, что вы хотели сообщить? Не стоило вызывать меня, могли бы передать через Люсинду, она бы объяснила, что вещи уже собраны. Попробуйте заснуть, дорога предстоит дальняя.

Я буквально зашипела:

– Вы не можете отправить меня в Бретань, не поставив себя в смешное положение!

– Мне абсолютно безразлично, как к этому отнесутся ваши поклонники. И осуждение двора тоже безразлично, могли бы уже понять. Но мне важно, чтобы за время моего отсутствия вы не натворили глупостей и не испортили свою репутацию. Репутация матери несравнимо более ценна для дочери, чем отцовская. Вы будете ждать меня в Тонкедеке.

– А если не буду?

– То есть?

– Вы приставите ко мне охрану? Вдруг я решу удрать?

– Куда это вы удерете, в Париж?

– К Мари, например, в Рим.

– Потрясающая мысль. Послушайте меня внимательно: вы никогда не воспринимаете мои слова всерьез и потому попадаете в трудное положение. Анна, Мари вам не друг, осознайте это, наконец!

– Почему? – немного растерялась я.

– Попробуйте вспомнить, она хоть раз в чем-либо помогла вам, что в прошлый раз, что сейчас? Нет, только использовала в своих интересах. Мари не та, кем себя перед вами изображала, она не невинная овечка, моей прихотью занесенная в этот век. Вы спрашивали, что такого я написал ей, чтобы отказалась от короля? Пригрозил применить санкции. Мари хочет власти над временем, власти, на которую не имеет права. Не стоило позволять ей себя использовать.