Торнан-варвар и жезл Тиамат - Владимир Лещенко

Прикинув, что пускающий слюни урод уже совсем расслабился и потерял бдительность, предвкушая совсем скорое наслаждение, воительница, сложив три пальца в щепоть, коротко ударила ублюдка в точку «малл» приемом, именуемым в крайг-мавен «удар скорпиона». Тот покачнулся, выкатив глаза от пронзившей его боли, и его оружие тут же перекочевало к Мариссе.

Через мгновение Землегрыз с проткнутыми кишками полетел на пол, под ноги оторопевшим товарищам.

– Да ты… – прошипел кто-то и запнулся.

– Ну, кто тут еще хочет моего тела?! – выкрикнула она.

Растопырив пальцы, вожак бросился на нее, пытаясь ударить в глаза, но она выставила вперед ногу и с силой ударила колченогого в грудь, метя по нижним ребрам – чтобы их обломки проткнули печень и легкие.

А затем распахнула дверь и была такова.

Через мгновение она выскочила из темного прохода, уже полностью владея собой, и юркнула в приведший ее сюда переулок. Ее не преследовали – то ли внезапное преображение беззащитной жертвы в дикого зверя их обескуражило, то ли боялись выдать свое убежище.

На выходе Марисса подумала, что девчонка в разорванной рубахе и с окровавленным тесаком будет, пожалуй, привлекать внимание – мягко говоря. Отшвырнув подальше оружие, она наскоро привела себя в порядок, кое-как завязав на груди рубаху и затянув разрезанные шнурки безрукавки.

– Что это с тобой?! – встревожено осведомился Торнан, когда она вошла в крипту.

– Решила прогуляться вот, – отмахнулась она. – Какие-то пьяные уроды… Еле отбилась!

При этом она почти не погрешила против истины. Рассказывать все, как было, ее совершенно не тянуло. Было стыдно своей глупости, опять же с этого дикого варвара станется пойти разбираться с теми головорезами, а им сейчас не до этого.

Тут же она подумала, что надо возблагодарить Богиню за спасение от ужасной участи.

Стоя в главном зале храма Тиамат, своей богини, вместе с несколькими десятками прихожан, что неустанно молили Небо пощадить их и даровать прощение несчастному городу, она долго молилась, обращаясь к Богине, затем вернулась к друзьям и устроилась в уголке, дожидаясь ночи. Из-за наглухо закрытых дверей храма доносились молитвы, жалобы и стоны. Но Мариссе все же удалось заснуть.

Она проснулась, как от толчка, и сразу поняла, что уже стемнело.

Чикко стоял на коленях возле Мариссы.

– Пойдем, – сказал он, поднимаясь, – нас ждут.

Нельмаз и Торнан стояли у черного хода в храм. Закатное небо затянули грозовые облака. Было невыносимо жарко и душно, особенно после прохлады, царившей в святилище. В воздухе стоял тяжелый запах дыма.

У входа в храм жгли ароматические травы и благовония в больших курильницах. Какой-то пышно одетый бородач с объемистым мешком подошел к костру и принялся горстями кидать туда темный порошок. Горький дым ожег глаза.

– Перец жжет, надо же! – усмехнулся жрец. – Эк припекло купчину!

Молча смотрели друзья, как исчезает в огне дорогая пряность.

В городе пахло смертью, могильная тишина обвивала его, точно саваном, и Марисса, не осмеливаясь говорить громко, прошептала:

– Куда мы пойдем?

– В квартал суконщиков, – так же еле слышно ответил Торнан, – наш единственный шанс – это пролезть через решетку, которая перегораживает реку. Мы с Нельмазом были там – охрана пока не поставлена.

Маленькая группа углубилась в запутанный лабиринт старых улиц. Проходя мимо домов, они иногда слышали обрывки молитвы или рыдания.

Вскоре они оказались рядом с рекой. Здесь располагались сукновальни, бывшие гордостью города. Нельмаз, который, чутко прислушиваясь, шел впереди, остановился у небольшого кривого мостика и показал им узкую дверь, пробитую в городской стене. Сейчас она была, естественно, замурована.

– Этот ход называется Кабаньим! – прошептал он. – Решетка прямо под ним.

Действительно, внизу проходил канал, перегороженный прутьями.

– А решетка?

– Не так страшно, – фыркнул жрец, извлекая из заплечной сумки толстую веревку. По синеватому оттенку Марисса узнала волокна южной пальмы арек – из таких же, разве что специально отобранных, была сплетена тетива ее лука. Такой веревкой легко можно было спутать даже быка.

– Желаю удачи! И да хранит вас Богиня! – бросил Нельмаз.

– А вы?! – удивилась Марисса.

– Останусь здесь. А как же иначе?

– А… чума?

– Это мой город, – просто сказал он. – И мой храм.

Марисса обратила внимание на длинный узкий шрам на шее жреца, спускающийся вниз, под ворот облачения. Шрам, свидетельствующий, что его обладатель когда-то близко познакомился с вражеским клинком.

Он поклонился и, не оглядываясь, двинулся широкими шагами вверх по переулку. Торнан уже спустился в воду, и Марисса с любопытством наблюдала за ним. Ант сноровисто обвязал веревкой прутья и, всунув под верхние железный ломик, начал крутить его, как колодезный ворот.

Торнану приходилось работать, стоя почти по грудь в воде. Марисса невольно вздрогнула. Эти прутья казались такими толстыми и крепкими! Однако Торнан, сжав зубы, вращал свою импровизированную лебедку, вкладывая в работу всю упорную ярость человека, которого внезапно лишили свободы.

Глядя на его лицо, Марисса лишний раз похвалила себя, что ничего не сказала спутникам об утреннем приключении. Было и прошло, а все хорошо, что хорошо кончается.

Торнан останавливался, расплетал узлы и вновь начинал крутить ломик. Железо гнулось, поскрипывало, пару раз даже прочнейшая абака не выдерживала, и приходилось вновь начинать все сначала.

Через четверть часа Торнан, мокрый с головы до ног, вылез из воды. Он тяжело дышал, но прутья явно прогнулись, давая возможность протиснуться между ними.

– Было б больше времени, я бы сварил эликсирчику, от которого эти железки рассыпались бы в труху, – похвалился Чикко.

– В другой раз, – добродушно ухмыльнулся северянин. – Пошли, что ли, пока стража не прибежала. А то я уже боюсь, как бы покойников не начали кидать в ров. Вроде уже темно, – он махнул облепленной мокрой рубахой рукой в сторону Луны, низко повисшей над крышами Курмала. – Давайте, братцы, раздевайтесь и в воду, – сказал Торнан.

Марисса быстро стащила с себя одежду, повернувшись к Чикко спиной, связала ее в узел, приторочила его к голове и вошла в воду, подняв высоко над собой перевязь с клинками, с которыми поклялась не расставаться до конца путешествия.

– Чикко, если тебе нечего делать, кроме как на Риссу глазеть, то это твои трудности, – бросил Торнан оторопевшему слегка приятелю. – Давай, пошел!…

Закивав, Чикко торопливо принялся выпрыгивать из Штанов.

Глава 12. ДРЕВНИЙ ЛЕС

Тропа все тянулась и тянулась сквозь вековую пущу. Ее то и дело переползали рогатые ужи, в болотцах так и кишели большие полосатые пиявки, а непуганые птицы щебетали что-то свое, не обращая внимания на путников.