Дмитрий Ульянов - Борис Яроцкий

Март был на исходе. Дмитрий Ильич «выздоровел», опять приступил к исполнению своих трудных обязанностей. Ждал вестей из Швейцарии. Из Петрограда. Из-подо Львова, где не утихая шли ожесточенные бои. Там в санитарном поезде служила сестрой милосердия Мария Ильинична.

Однажды, заехав по делам в городскую больницу, Дмитрий Ильич лицом к лицу столкнулся с доктором Бирулей. Бируля с фарисейской миной на лице выразил «коллеге» сожаление по поводу смерти… старушки Ульяновой.

Дмитрий Ильич поспешил на городской телеграф. Разыскал телеграмму. Читал — не видел букв. «Мама скончалась».

В конце июня 1916 года здоровье Марии Александровны резко ухудшилось. Врач Штремер, лечивший ее, нашел слабость сердечной мышцы. 5 июля Анна Ильинична послала брату срочную телеграмму. «Мама больна. Без сознания. Приезжай». Но Дмитрий Ильич телеграмму не получил: задержала военная цензура. Ее вручили вместе со второй только через три недели.

С телеграфа Дмитрий Ильич медленно побрел по булыжным севастопольским улочкам. Брел не зная куда. Остановился на Приморском бульваре. За севастопольским рейдом садилось солнце и ослепительно ярко отсвечивало в окнах домов. В скверике под брезентовым навесом гремела медь духового оркестра. Музыканты в бескозырках, разомлевшие от жары и усталости, исполняли что-то из «Травиаты». Дмитрий Ильич закрыл глаза. Вспомнил домик в Симбирске, представил, как мать играла эту мелодию на рояле.

По его впалым щекам катились слезы, и он даже не пытался скрыть это от недоуменно посматривавших на него незнакомых солдат и матросов.

Потрясенный смертью матери, Дмитрий Ильич стал малоразговорчив. Он чувствовал угрызение совести оттого, что не так часто писал ей, как того хотелось бы. Последний раз он видел ее в марте. Тогда мать вдруг себя почувствовала плохо, и Анна Ильинична вызвала брата телеграммой. Исхлопотав недельный отпуск, Дмитрий Ильич приехал в Лыкошино, под Петроград, где мать жила на даче. Тогда единственно, что его утешило: мать старалась выглядеть бодрой, не теряла надежду увидеть всех своих детей вместе. Когда младший сын уезжал, просила, чтоб он не забывал писать. Из Севастополя письма еще доходят…

Но вихрь военных событий так закружил Дмитрия Ильича, что часто некогда было оторваться от дела. Мария Александровна не обижалась на молчание. Она терпеливо ждала сына в гости.

25 декабря 1915 года она ему писала: «Не могу не повторить душевное желание мое и всей семьи нашей повидать тебя здесь у нас. Мне не позволяют выходить на воздух по плохому здоровью моему: как счастлива была бы повидать тебя и посоветоваться с тобой. Похлопочи об отпуске, чтобы повидаться с нами, хотя на несколько дней. Кроме радости свидания, ты будешь полезен нам как доктор, к которому я отношусь с особенным доверием, так как ты излечивал меня уже не раз».

К концу зимы Марии Александровне стало хуже. 17 февраля 1916 года она призналась сыну, что пролежала долго и «немало лекарств проглотила». В письме мать просила: «Как счастлива была бы я, если бы могла обратиться к твоей помощи…»

У Марии Александровны появились частые приступы одышки. Это было следствием бронхита и воспаления легких. Она почувствовала, что жить ей осталось недолго. Ее не покидала надежда, что еще раз увидит младшего сына. Даже в последние часы своей жизни справлялась о нем.

«…Была я безотлучно при маме во время ее болезни, да и весь последний год почти не отходила от нее… — писала Анна Ильинична младшему брату. — Заболела мама с 24-го июня… Она была все время очень кротка и благодарила за всякую мелочь. В начале болезни она сказала: «Дай мне что-нибудь, ну, облатку, — ты же знаешь что, — я хочу пожить еще с вами!» А потом повторила несколько раз: «Что уж бог даст!» Дня за два до смерти она сказала: «Куда же папа наш ушел?!», а в день смерти: «Где же наш Митек?» В день смерти я принесла ей цветок из сада, и она улыбнулась так оживленно, сказала по-французски: «Как это красиво! Какой хорошенький цветок». И глаза ее заблестели. Она говорила ласково со мной и Маней. Но пульс у нее стал слабый и неровный. В 2 ч. она заснула спокойно, потом вдруг как-то глубоко вздохнула раз, другой и посинела. Впрыснули камфору, но было уже поздно… Мне не тяжело, а приятно писать и слышать о ней… Обнимаю тебя горячо… Ты так походишь на нее! Будь здоров, хороший мой!

Твоя А. Елизарова.

…Будь покоен за меня… Пиши на адрес Марка».

В этом же письме сестра сообщала, что ее посадили в тюрьму, но она надеется, что ненадолго, ибо не представляет себе, в чем ее могут обвинить.

В офицерской столовой госпиталя, где питались врачи, Дмитрию Ильичу удалось перекинуться несколькими фразами со Шведовым. Сергей Федорович посоветовал дать Марку Тимофеевичу телеграмму, что можно предпринять для освобождения Анюты, со своей стороны, Дмитрий Ильич готов сделать все возможное. Это подбодрит сестру.

Ждать пришлось долго. Марк Тимофеевич ответил после письма из Цюриха. В том письме Владимир Ильич писал:

«Дорогой М. Т.! Пожалуйста, покажите эту открытку Маняше или перешлите ей. Я получил вчера ее письмо (открытку) от 8.VIII, а также книги, за которые очень благодарю. Весть о том, что Анюта в больнице, меня очень обеспокоила. В чем дело? Не та ли эта болезнь ее, из-за которой ей пришлось уже, как она писала, побывать в больнице и оперироваться? Надеюсь, что, во всяком случае, она и Вы обратитесь только к самым лучшим хирургам, ибо с посредственными докторами в таких случаях иметь дело никогда не следует. Буду с нетерпением ждать вестей почаще, хотя бы кратких…

Ваш В. Ульянов»[38].

1916 год в жизни Дмитрия Ильича был отмечен еще одним печальным событием. Антонина Ивановна Нещеретова, проживавшая в Феодосии, сообщила Дмитрию Ильичу, что их отношения стали формальными, поэтому нет смысла считать себя мужем и женой. Дмитрий Ильич с ней согласился. И они оформили развод.

В 1914 году, когда Дмитрий Ильич был призван в армию в связи с началом империалистической войны, он познакомился с Александрой Федоровной Карповой. Она была коренной жительницей Севастополя. Здесь родилась и выросла. Она любила город и его историю, хорошо знала его людей. В конце 1916 года они поженились.

Однако большинство дней супружеской жизни они провели врозь. Напряженная партийная и врачебная работа заставляла Дмитрия Ильича постоянно находиться в гуще масс. О семейном уюте он только мечтал. Тяжелые годы гражданской войны разлучили их надолго, и только после освобождения Крыма Красной Армией Дмитрию Ильичу удалось отыскать ее.

ВЕТЕР ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ