Темный страж - Кристин Фихан

Люциан поднял голову и посмотрел в ее невероятно огромные глаза. Она выглядела смущенной, сонной и очень, очень сексуальной.

— Я не обижу тебя, ангел, всего лишь уступи громадной потребности в тебе, которую я испытываю.

Потянувшись, она дотронулась до его волос, небольшая улыбка изогнула ее полную нижнюю губу.

— Да, я заметила. Просто я думаю, что все это немного опасно. Я все еще стараюсь свыкнуться с мыслью, что ты не человек. Ты говоришь мне всю эту научно-фантастическую чепуху, я слушаю тебя, но мой разум не желает сводить воедино все факты. Ты определенно внушаешь страх, Люциан.

— Но не тебе, — возразил он, его голос был ленивым, когда он склонился, чтобы прикоснуться своим ртом к ее шее. Она была так хороша на вкус. Ее кожа была как атлас. — Я был неизменно нежен с тобой, — его рот прошелся по совершенству ее кожи вниз к горлу и по ключице. Она была такой невероятно хрупкой. Он не представлял, как что-то столь маленькое может соединять в себе такое совершенство.

— Ты всегда так сдержан. Не могу представить тебя вышедшим из себя. Но когда ты смотришь на меня и… — она закрыла глаза, как только его губы начали бродить ниже, отодвигая в сторону тонкий материал ее топа, открывая больший участок ее кожи для исследований своего рта.

— Что ты говоришь? — пробормотал он напротив манящей возвышенности ее груди. — Я смотрю на тебя? — его зубы нежно, эротично царапнули ее чувствительную кожу, и она услышала свое собственное затрудненное дыхание, одновременно прижимая к себе его голову.

Что она говорила? Он так всегда спокоен. Даже теперь, когда она лежала в его объятиях и могла чувствовать, как его тело страстно желает ее, жаждет ее, он сохранял полный самоконтроль. Она слегка повернулась, теснее прижимаясь к его невероятно сильному телу. На что это будет похоже, принадлежать? Действительно принадлежать кому-то? Не испытывать постоянного страха? Когда она находилась рядом с Люцианом, она никогда не боялась.

Люциан чувствовал ее тело, мягкое и уступчивое, прекрасно подходящее к его. Отодвинув дальше раздражающую его ткань, он подставил ее маленькую, прекрасно сформированную грудь прохладному воздуху. Своему темному собственническому взгляду. Теплу своего рта. Она действительно была чудом, все в ней. Джексон беспокойно пошевелилась, и он переместил свой вес так, чтобы ее тело полностью оказалось под его, желая ощутить, как каждый его дюйм впечатывается в его кожу. Склонившись, он дотронулся ртом до ее груди, лениво проводя по ней языком, дразня соски, пока те не превратились в острые пики.

Он слышал, как по ее венам бежит кровь, взывая к нему, маня его сладостным приглашением. Он тихо пробормотал ее имя, лаская ее кожу, очерчивая каждое ребро, находя изгиб ее тонкой талии. В его ушах слегка шумело, а чудовище, живущее в нем, подняло свою голову и заревело, требуя свободы. Требуя заявить права на то, что принадлежит ему.

Джексон почувствовала изменения в нем. Это проявлялось и в жесткой собственнической хватке его рук, и в неожиданной агрессии его тела. В первый раз она испугалась. Зажав его густые черные волосы в кулаке, она издала звук, выражающий нечто среднее между покорностью и протестом.

— Люциан, — она прошептала его имя, как талисман, зная, что он всегда будет защищать ее.

Он сразу же поднял голову. У нее перехватило дыхание. В самой глубине его глаз притаилось примитивное животное; она увидела его, огненные всполохи в его глазах, жар и голод, слившиеся в неистовый пожар. Ее сердце дико загрохотало.

— Люциан, — она усилила свою хватку в его волосах, обеими руками цепляясь за жизнь.

— Все в порядке, ангел, — чутко проговорил он. Люциан нежно поцеловал ее в горло, прошелся языком по ее бешено бьющемуся пульсу. — Я никогда не смог бы причинить тебе боль. Ты моя жизнь, воздух, которым я дышу. Иногда я могу вести себя больше как животное, чем как человек, но, в конце концов, я настоящий мужчина.

— Но не человек, — едва слышно сказала Джексон.

— Не человек, — согласился он. — Карпатец, в данный момент необычайно сильно нуждающийся в своей Спутнице жизни.

Неожиданно Джексон резко осознала, в каком беспорядке ее одежда.

— Думаю, что было бы хорошо, если бы ты удалил себя из моей спальни.

— Хорошо для кого? — в его голосе прозвенело удивление. — Не для меня, — очень осторожно он привел в порядок ее черный топ, скрывая ее кремовую кожу. — Ты хотя бы представляешь, как много значишь для меня? — он покачал головой. — Невозможно, чтобы ты могла знать.

Она боялась дышать. Все ее тело взывало к его, полностью лишая благоразумия.

— Люциан, мне действительно надо некоторое время побыть в одиночестве.

— Так ты можешь отвергать, что хочешь меня?

— Безусловно, — охотно согласилась она. Не было никаких оснований отрицать это. Ему повезло, что у нее не было опыта. Иначе она могла бы просто сорвать с него одежду. От этой идеи захватывало дух.

Он выразительно поднял бровь.

— У меня тоже захватывает дух, — пробубнил он в ее горло, тем самым доказывая, что был тенью, прочно обосновавшейся в ее сознании.

Ей хотелось рассердиться на него. Он не имел никакого права подслушивать все ее мысли до единой. Но вместо этого она обнаружила, что смеется. Это казалось так интимно — лежать рядом с ним на кровати, в то время как его рука обнимает ее за талию, а глаза скользят по ней с таким абсолютным голодом.

— Ты ужасен, Люциан.

Джексон устало закрыла глаза. Какое же чудо просто лежать и не двигаться. Не думать. Не делать ничего, кроме как впитывать его тепло и силу.

— Я так устала. Должно быть почти рассвет. Почему мы всегда болтаем до самого рассвета?

— Потому что в этом случае ты неимоверно устаешь и спишь целый день, когда я наиболее слаб. И это неплохой способ держать тебя, прикованной к своему боку, — Люциан лениво вытянулся. — Я намереваюсь спать здесь, с тобой, так что успокаивайся и не пытайся спорить.

Джексон ударила его по плечу, а затем повернулась и пристроила на нем свою голову.

— Я не собиралась спорить с тобой. Как это вообще пришло тебе в голову? Я никогда не спорю.

Люциан улыбнулся. Она была такой маленькой, но, что его всегда удивляло, такой сильной личностью.

— Конечно, ты не споришь. О чем я только думаю? Засыпай, дорогая, и позволь отдохнуть и моему бедному телу.

— Я уже сплю. Это ты мелешь языком.

Люциан сосредоточился на безопасности поместья. И обнаружил, что это довольно трудно сделать с Джексон, притулившейся у него под боком, чье тело прекрасно вписывалось в изгибы его. Она думала, что он сдержан, и, возможно, так это и было в отношении всех прочих, за исключением самой Джексон. Он сомневался в своей способности защитить ее от своих собственных желаний и потребностей.