Синтез (СИ) - "Токацин"

Плотные защитные поля были выставлены со всех сторон, единственный просвет для свободного притока воздуха Гедимин оставил под прицепом. Сармат-водитель попросил защитить и кабину, и это было сделано ещё до начала движения. Встав на переднем краю платформы, Гедимин настороженно вглядывался в утренний полумрак. Глайдеры с рабочими «Полярной Звезды» ползли впереди — их было слишком много, чтобы цепочка могла набрать скорость. Ближайший транспорт был прикрыт защитным полем — на нём ехал один из ремонтников Исангера; на других машинах защиты не было.

— Как всё-таки тошно от всего этого, — медленно проговорил Линкен, сжимая кулаки. — Защищаться. Вечно защищаться, прятаться, не сметь ответить. Мы здесь могли бы закопать живьём каждую макаку. А приходится делать вид, что мы просто едем мимо. Я устал от этого, атомщик. Тебе никогда не хотелось всё взорвать?

— Держись, — буркнул ремонтник, опустив руку ему на плечо и крепко сжав пальцы. Ему было не по себе — и от перекошенного лица Линкена, и от подозрительной тишины на трассе.

Глайдер приближался к АЭС; по левому борту показалась ограда «Локхида» и новые таблички с красными буквами, вывешенные вдоль неё.

— «Не мусорить на территории! Штраф пять койнов», — прочитал Айрон. Гедимин и Линкен переглянулись.

— Зачем это снаружи вешать? Макак тут нет, — проворчал взрывник. — А у нас и так было чисто.

— Интересно, что про выделения ничего не написано, — сказал Хольгер, прочитав несколько табличек. — А от них больше грязи и вони, чем от обёрток и объедков.

Гедимин хмыкнул.

— Наверное, эта надпись — внутри. Для макак.

На трассе по-прежнему было тихо, и тишину нарушал только негромкий гул исправного двигателя глайдера и приглушённое бормотание из-за ограды. На краю площадки стоял «Шерман», чуть в отдалении — три десятка сарматов. Они молча слушали.

— Идиоты! — Линкен ударил кулаком в защитное поле. — Говорил же — уходите! Вот сейчас им хватит дури остаться…

— Тут не четыре бригады, — сказал Гедимин, пересчитав сарматов и окинув взлядом опустевшие котлованы и брошенную под навесом технику. — Никто не работает. Даже если все эти сарматы останутся, строить придётся мартышкам.

Он снова заглянул за ограду и встретился взглядом с охранником в «летучей козе». Экзоскелетчики молча стояли вдоль ограждения. Ни жестянок, ни гранат у них не было — или, по крайней мере, их не держали на виду. Сквозь прозрачные лицевые щиты Гедимин видел угрюмые лица.

— Опять вытаращились, — прошептал Хольгер, кивнув на охранников. Гедимин пожал плечами.

— Мы тоже можем на них смотреть.

Он сделал шаг к левому борту и внимательно поглядел в глаза ближайшему человеку. Глайдер двигался, и надолго задержать взгляд сармат не смог — но считанных секунд хватило, чтобы охранник шарахнулся с перекошенным лицом. Ещё двое дёрнулись и вскинули оружие.

— Жги слизь!

«Поле выдержит,» — подумал сармат. Он не двинулся с места, даже когда защитный экран перед ним вспыхнул от выстрелов. «Макаки» целились в него; глайдер уже удалялся, но разряды били в борт рядом с Гедимином, постепенно размазываясь по защитному полю — под углом стрелять было неудобно. Линкен сложил пальцы колечками и показал за борт «обезьяньи уши». В экран ударил разряд бластера, и в ту же секунду с неба донёсся пронзительный свист, а из-за ограды — грохот, плеск разлетающейся краски и яростные крики. Линкен с силой ударил Гедимина по спине и широко ухмыльнулся.

— Ты это видел, атомщик? Им не нравится, что мы на них смотрим. Они предпочли бы выкинуть нас в вакуум без скафандров. Но они не умеют работать. И никогда не научатся. Мы всё ещё нужны им, теск.

— Двое полоумных, — презрительно фыркнул Константин. — Неужели нельзя было не провоцировать?! Всё уже почти решилось…

Линкен пожал плечами.

— Атомщик просто смотрел им в глаза. Это уже преступление? Провокация?

«Атомщик хотел бы спокойно работать,» — думал Гедимин, разглядывая платформу под ногами. «Ирренций синтезирует себя из любого тяжёлого металла. Возможно, из любого вещества, существующего в природе. Я не понимаю, как он это делает. Откуда он берёт массу? Даже в Лос-Аламосе не могут это выяснить. А мы бы смогли, если бы не отвлекались на ерунду.»

…По дороге от барака до общественной душевой Гедимин встретил два усиленных сарматских патруля — в каждом было пятеро бойцов, не считая дрона. Промышленные объекты перешли под охрану «джунгов»; сарматы-прохожие смотрели на них озадаченно. На краю аэродрома появился новый плакат. «Сохраняйте спокойствие! Общественные беспорядки будут строго пресекаться» — было напечатано крупными красными буквами. На пороге душевой стояли двое филков, и непохоже было, чтобы они остывали после горячего купания. Смерив Гедимина подозрительным взглядом, один из них кивнул на дверь. С внутренней стороны она была почти полностью затянута защитным полем.

В предбанник набилось не меньше сотни сарматов; сама душевая была закрыта наглухо. Гедимин остановился у порога и подумал, не вернуться ли в барак, — в крайнем случае, новости всегда можно было узнать у Линкена, вечером или с утра, перед работой.

— Атомщик! — кто-то из сарматов, стоящих рядом, заметил его и толкнул соседа. Через несколько секунд плотная толпа расступилась. Из центра выглянул Линкен, широко ухмыльнулся и замахал рукой.

— Давай сюда! Кому-кому, а тебе нужно знать всё.

— Плохое место для сборов, — негромко сказал Гедимин, пробравшись по узкому коридору к нему. — Слишком заметное. Надо куда-то перебираться с нашими разговорами.

Линкен кивнул.

— Это уже обсудили, атомщик. Завтра соберёмся в «Небуле». Там никого из «долгих смен» нет, в это время в душ никто не пойдёт.

— А тут наконец можно будет спокойно помыться, — проворчал венерианец Хас. — Теперь тихо! Пусть говорят строители.

Сарматов из строительных бригад здесь было три десятка, не меньше; двое из них вышли в центр круга.

— Все ушли. Утром пришлют новых рабочих на смену. Остались четверо — передать участок, — сказал один из них и ухмыльнулся. — А там всё в красных пятнах. Не знаю, что за химикаты, но роботы-уборщики ничего не смогли оттереть. Комбинезон теперь только в переплавку.

Он показал расплывшиеся светло-красные пятна на штанах и куртке. Это была вчерашняя форма — сегодняшнюю должны были забрать в душевой — но стирка ничем не помогла. Гедимин хмыкнул.

— Спрошу, чем оттереть. Должен быть растворитель.

— Брось, — Линкен хлопнул его по плечу. — Переплавят. У нас тут фрилокомбинат. Одежду мы не выпрашиваем — делаем сами. Так теперь вас прислали на замену?

Он посмотрел на второго строителя, ещё не забрызганного краской. Тот кивнул.

— Я там ещё не был. Если начнётся что-то не то, мы тоже уйдём. Такой паршивой охраны не было в Ураниуме с тех пор, как уехал Моранси.

Гедимин вспомнил, как его заталкивали в цистерну, и провёл пальцем по шраму на подбородке. «Хорошо, когда можешь уйти,» — подумал он, отгоняя воспоминания. «И там, куда уйдёшь, будет по-другому. И всё равно, что-то с этими охранниками не так…»

Из душевой сарматы выходили группами, с перерывами по пять-семь минут, чтобы не вызывать лишних подозрений. Выбравшись наружу, Гедимин повернул к насосной станции — посмотреть на притопленный лёд и поискать прорубь, к которой можно подобраться не ползком. Ещё один сарматский патруль прошёл мимо, подозрительно оглядываясь по сторонам, следом пролетел дрон.

— Сначала они палят во все стороны, провоцируют тесков, а потом прибегут с поджаренным задом — вытаскивай их! — донеслось с окраины аэропорта, где собрались курящие экзоскелетчики.

— Ага, понаприсылают с материка всякого шлака, — согласно откликнулся другой, прикуривая от сигареты третьего. Тот сделал затяжку и выдохнул струю дыма.

— Янки! Чего от них ждать…

«Шлак?» — Гедимин удивлённо мигнул. «Значит, эти охранники не хотят защищать тех? Да, верно. Человеческий обычай. Когда-нибудь я всё это запомню.»