Счастливый случай - Дара Ливень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После первой порции желание есть не пропало. Но вот макарошки не обрадовали — организм, почуяв халяву, требовал мяса, и только мяса.
Так что пришлось найти в меню что-нибудь с минимумом сопровождения и максимумом мясного содержания. Им оказалось прекрасное чимичангос — чьё-то вкусное острейшее национальное блюдо. Заказав его, ещё сока и отдельно сырого мяса для недовольного прожаренным стейком животного, Мррухс условился, что это край. Бутылка приятно радовала глаз. В голове уже бродили интересные мысли.
Когда он пил, пропадало то лёгкое напряжение, которое он постоянно ощущал вокруг, становилось наплевать на грязь вокруг. Мир резко обрисовывался яркими красками. А сейчас…
Он провалился в нирвану. Забота вокруг, спасение — дважды. Всё крутилось. Всё казалось нереальным — даже люди вокруг, которые беспокоились о нём… Что-то из ряда вон выходящее.
"Нужно прекращать тут пить. Доберусь в номере", — подумал осоловело Мррухс, пододвигая к себе тарелку. Чимичангос он любил за их остроту. Это блюдо сразу давало знать о том, что оно острое, кусочками красного перца, смело лежащими поверх лепёшки.
Тут, к слову, делали очень качественно — соус, лепёшка из нужных ингредиентов, мясо хорошее. Дарас уже остервенело грыз свой кусок, довольно что-то урча себе под нос по-кошачьи.
Второе блюдо было просто божественно. Острота, приятно разбавляемая по желанию соком, после виски… Что ещё можно просить от мира?
Кусочек, ещё кусочек, аккуратно отодвинуть вилкой мясо, подцепить, уронить, снова подцепить… Плюнуть, насадить на вилку, съесть. Удовлетворённо прикрыть глаза, наслаждаясь остротой на языке. Потом выпить соку, поглядеть на бутылку, ещё полную на две трети, порадоваться внутри, съесть ещё мясца, погладить животное (когда Котэ ел, он становился жутким, рычал на каждого, кто его трогал), усмехнуться, потом съесть немного перца, попробовать красного, пожалеть об этом, снова выпить соку, съесть мяса…
Блюдо ушло просто незаметно. Дарас закончил свою трапезу, Мррухс свою. Встал, чуть покачнувшись, улыбнулся (осклабившись) официантке и вышел с бутылкой. Он шёл ровно, практически не качаясь.
Но алкоголь заставлял его чуть забывать о своём росте, так что в косяк ткнуться пришлось. Ругнувшись тихо, он пригнулся и ушёл.
Дойдя до номера, тогорианец просто без лишних действий завалился на кровать. Бутылка была в руке. Всё было круто.
Спустя некоторое время дверь в его номер открылась. На пороге стоял штурман. Ноздри Ника дрогнули, когда он увидел бутылку в руках Мррухса и почувствовал запах виски. Простояв так несколько секунд, штурман молча закрыл дверь и ушёл. Спустя две минуты от санатория стартовало такси, направляясь в сторону ангаров.
Мррухс приход человека не пропустил. Он так и остался лежать на кровати после прихода — в одежде, с бутылкой, полной ещё на две трети. Тогорианец просто думал, находясь под действием алкоголя, и не парился о своих мыслях.
Ещё одним преимуществом его паршивой привычки было то, что под ней он переставал быть самим собой. Трезвый тогорианец и пьяный — не просто два разных тогорианца. Между ними вырастала пропасть.
И сейчас Мррухс снова забыл о своей ноше, о том, что он один. Захотелось поговорить с родителями, навестить братишку, поглядеть, как он там, сильно ли вымахал. Голова не кружилась, не болела. Внутри казалось, что он не особо-то и пьян, но это всегда так.
Главное, что он действительно не был сильно пьян. Пара бокалов виски — да где это видано, что трёхметровую махину разнесёт с такого количества алкоголя?!
Но ему было всё равно на окружающий мир. Единственный мост между им трезвым и им пьяным был в этом — в безразличии. Только у трезвого оно внутри, он просто спокоен. Пьяный же безразличен абсолютно. Поэтому-то и выпивал Мррухс только тогда, когда прикидывал, что пока никому не понадобится.
Хотя…
— Если нужно куда-то ехать, то я полностью в состоянии, — охотник даже головы не поднял. Только бутылку, показав, что она ещё очень сильно не пуста. Только вот он не успел. Человек уже ушёл. Но запах остался.
"Плохо".
Тогорианец не стал размышлять об этом, а просто вытащил комлинк и позвонил Нику. На вызов штурман ответил не сразу. Фоном к голосу звучало тихое урчание двигателя.
— Слушаю.
— Ник, не ты заходил ко мне? — голос был ровным донельзя. Даже подозрительно ровным.
— Я, — лаконично ответил штурман.
— Что требовалось? — Мррухс присел. — Если работа, то я готов и способен. И бутылка не помешает.
— Помешает, — Ник отключился.
Тогорианец вздохнул, взглянул на бутылку. Поставил ее на столик, глянул на спящего спукамаса. Почесал голову. И что теперь делать?
Вывод был один — спать и ждать бури.
Хотя, с другой стороны, никаких претензий в голосе Ника он не услышал. Так что Мррухс просто лёг спать. Развалился на кровати (скинув всё-таки одежду), и уснул. В соседних комнатах раздался могучий храп, начинающийся свистяще, и заканчивающийся рычаще.
Ник тем временем отправился к ангарам…
Отправив комлинк на его законное место — на пояс, Ник вывел машину на финальный отрезок пути к ангарам. Планы в очередной раз полетели ко всем грешным магистрам, но… может, оно и к лучшему? Какой смысл оставлять на дежурстве существо, которое несколько лет проторчало на планете без единого признака цивилизации? Было бы как минимум странно требовать от него строжайшей дисциплины и постоянной готовности к выполнению поручений. Напился, не спросив, будет ли он нужен в ближайшее время — непорядок. Но и сам Ник не предупредил, что у него есть планы… Виноватых нет. А переиграть недолго.
"В конце концов, владельцу ангара платят за охрану…"
Оставив взятую напрокат машину у входа, штурман через минуту уже стоял у аппарели.
Пространство над аппарелью переливалось всеми оттенками синего цвета, меняясь от насыщенного до блеклого, почти незаметного. Во время очередного потускнения сияния, Ник мог услышать отрывок брошенной кем-то фразы:
— … отлично, и ещё на полградуса…
Что имелось в виду, осталось непонятным, поскольку экран опять насытился цветом, и по всей видимости перестал пропускать звуковые колебания.
Впрочем, на обрезе люка обнаружилось и ещё одно новшество — панель белого цвета, с кнопкой вызова.
— Вот так отойдёшь на часик по магазинам… — задумчиво резюмировал штурман, разглядывая преобразившийся обрез, — и не узнаешь корабля… Ладно, будем надеяться, что я ничего не взорву.
Кнопка утонула в панели.
— Открывай, сарлакк, хатт пришёл.
Раздался резкий звуковой сигнал. В заработавшем интеркоме раздалось задумчивое: "… и ещё на четверть… ", после чего сияние пропало. В глубине корабля колдовал над какой-то панелью человек двух метров ростом. Причём,
