Враг моего сердца - Елена Сергеевна Счастная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И как же мне отыскать то, что тебя держит? – она сглотнула липкую слюну.
– А ты войди в воду и посмотри вглубь. Там и увидишь.
Не очень-то хотелось ступать в потустороннюю реку. Вода особой силой обладает, миры связывает, по ней как домой можно вернуться, так и уйти совсем в другую сторону. Туда, откуда не выбраться больше. Но уговор есть уговор. Елица, не страшась промокнуть, вошла в мутную воду почти по колено и склонила голову, силясь рассмотреть в дрожащих отражениях нужное.
И она увидела. Да только не то, что ожидала. Возник вдруг перед взором Радим, совсем юный, только вошедший в ту пору, когда обручаться можно, невесту себе выбирать. И гулял он на день Купалы, любовался девицами, что, словно русалки, танцевали на берегу. И принимал венок из рук одной, самой милой сердцу: были ещё тогда у неё живые карие глаза, и кожа сияла, обласканная тёплым летним солнцем, и на щеках горел румянец смущения, когда, отдавая свитые друг с другом травы, смотрела она на любимого.
Чарина.
Но не прошло и лета следующего, как приехал князь в Радогу и привёз с собой дочь на выданье. Отчего не нашёл ей жениха знатнее, так то, может, лишь Боги ведали. Да сам правитель. Чарина узнала тогда, что Радим с другой обручился и ждёт теперь свадьбы, влюблённый в невесту до беспамятства. В ту, что кровью ему предназначена, пращурами, которые в эти края давным-давно перебрались: другого не дано. Одного взгляда на неё хватило, чтобы он о Купальской своей зазнобе позабыл. И могла бы Чарина это снести, простить ему. Да вот только Елице не простила, что увела у неё жениха. А больше – что не уберегла его после. Страшное горе: весть о смерти Радима – толкнула её с утёса, который только укрепил свою недобрую славу – Утопленник.
– Думала, здесь с ним встречусь, – шепнула Чарина так близко, что Елица вздрогнула. – Но развела нас недоля и в этом мире. Не нашла я его. Привязана к этому проклятому месту. Каждый день вижу этот утёс и кровь свою на его камнях. Красную-красную – аж глаза колет. И болит до сих пор по сердцем. Знаешь, каково это?
– Знаю.
Елица поймала руку мавки, что проснулась ей под ворот: обереги снять. Но та сильнее здесь была, чем в Яви, а потому за гривну тонкую её всё ж ухватила.
– Не могла тебя в Яви достать, – рванула ожерелье с шеи. Зазвенели подвески друг о друга, и витое кольцо разомкнулось, соскочило. – Макошь тебя хранит, да и далеко ты забралась: не дотянешься. И вот сама ко мне пришла, но ведь о тебя обжечься можно. А тут мы равны.
Елица извернулась, схватила пучок сушёного василька, что на груди шнурком обвязанный висел: не осмелилась она без травы особой на встречу с мавкой идти. Да не зря. Прижгла руку Чарины, когда та снова к ней потянулась. Хлестнула по щеке, оставив на ней ссадину, будто камнем ударила. Навь дёрнулась, зашипела, словно вода на горячих углях. А пучок обгорел весь тут же и осыпался в мутную воду, только пальцы испачкав.
– И в кого ты такая? – мавка встряхнула опалённую ладонь. – Словно заговор на тебе какой.
– На матушку, говорят, похожа, – Елица отступила ближе к берегу, не спуская с неё глаз.
Выйти бы из воды: она словно силы отнимала. Чарина резким движением зачерпнула полны ладони, вскинула – ослепила ледяными брызгами на миг.
Елица задохнулась, вытирая глаза. Скользкая, словно покрытая илом, ладонь обхватила шею. Сильный толчок – и бросились в лицо тёмные воды реки. Залили горло и нос, защипали веки. Елица махнула рукой, пытаясь отбиться от мавки, но та лишь макнула её глубже. И дышать стало вовсе нечем – вырвался весь воздух из груди, и хлынула опаляющая волна дальше, вытесняя из тела жизнь.
Но вдруг хватка пропала. Елица вынырнула, совершенно ослепшая, не понимая уже, где она. Громкий плеск позади, всхлип сдавленный – и тишина. Тягостная, мёртвая.
– Дыши. Дыши, княжна, – совсем уж неожиданно раздался рядом голос Ледена.
Она вдохнула, закашлялась мучительно. Её поддержали крепкие, надёжные руки – и так приятно было просто упасть в них, ткнуться лицом в грудь княжича, облепленную мокрой рубахой. Только слегка отдышавшись, Елица поняла, что отчаянно цепляется за его плечи, почти висит на них, а Леден держит её за талию, чуть поглаживая. Но она даже не хотела противиться, не могла ступить от него и шагу.
– Не смогу выйти, – просипела.
Хоть и стыдно было признавать немочь, а никуда от этого не денешься. Разрасталась внутри такая муть, что тело слушаться совсем отказывалось. Словно жизнь вся в реку уходила. Леден скользнул ладонями по её спине, тягуче и до странности ласково, остановился под лопатками, обнимая тесно.
– Я выведу. Нас обоих, – в круговерти, что понеслась перед глазами, Елица вдруг увидела его лицо.
Серьёзное, озабоченное – всего на миг. Почувствовала, как коснулись прохладные губы её уха. И всё казалось, что эти ощущения подкидывает ей Навий мир – так не должно быть. Не должно быть так спокойно рядом с ним. Как за стеной каменной. Леден поднял её на руки и вынес из воды. Куда они пошли дальше – Елица не увидела, уже совсем погрузившись в туманную мглу беспамятства.
Очнулась она от того, что жаркий свет скользит по лицу. Тихий разговор мужчин где-то сбоку подарил приятную мысль о том, что она не может быть в Нави, слишком живо всё: и потрескивание дров в костре, и далёкое посвистывание клестов в кронах деревьев, что едва слышно шуршали – словно мурлыкали – под ласковой ладонью ветра. Она открыла глаза, осмотрела медленно небольшую стоянку, что устроили соратники Ледена под гривами берёз – и низкий гул голосов тут же стих. Княжич склонился к ней, осторожно погладил по голове, что-то сказал неразборчиво. Стоян с Брашко, сидящие с ним рядом, встали, как по приказу, да и пошли прочь, бормоча, что на ночь надо ещё веток набрать.
– Как ты, княжна? – Леден вгляделся тревожно: видно, понять не мог, слышит ли она его, в себе ли.
– Что случилось? Как ты оказался там? – протянула Елица, словно только эти слова в голове и держала.
Княжич усмехнулся.
– А я в Навий мир давно уж одной ногой ступил. Вот и могу ходить туда. Хоть и нечасто бывал, с детства-то. И возвращаюсь потом, словно палками побитый. Почуял, что мавка эта неладное задумала. Вот и увязался за вами,
