Закат христианства и торжество Христа - Игорь Иванович Гарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приведу оценку Библии создателем теории эволюции Чарльзом Дарвином:
Я постепенно пришел к сознанию того, что Ветхий Завет с его до очевидности ложной историей мира, с его Вавилонской башней, радугой в качестве знамения Завета и пр. и пр., и с его приписыванием Богу чувств мстительного тирана заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря.
Критикуя христианский догмат мстительного и беспощадного Бога-тирана, Дарвин писал:
Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст [евангелия] показывает, по-видимому, что люди неверующие — а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей — понесут вечное наказание. Отвратительное учение!
В притязаниях христиан на Ветхий Завет и еврейско-христианскую традицию кроется какая-то червоточина: во-первых, у евреев нет «Ветхого Завета», а есть Танах, и понятие «ветхости» прямым образом ведет к необходимости Нового Завета; во-вторых, Иисус никогда не считал себя революционером, ломающим еврейский канон, из которого почерпнуто большинство его идей, наконец, в-третьих, всё, с чем евреи могли бы согласиться в христианстве, взято из иудаизма. Вот что по этому поводу пишет Элиэзер Беркович:
Христианин, читая Ветхий Завет, видит в нем совсем не то, что видели еврейские мудрецы в Торе. С точки зрения христианина, Ветхий Завет — это preporatio evangeliсe — подготовка к «Благой Вести», к Евангелию, к Новому Завету. Христианин вкладывает в термин «иудеохристианский» особый смысл. Для него иудейская традиция означает нечто иное, чем для еврея. И библейские патриархи, и пророки воспринимаются христианами совсем иначе. Ведь Бог Авраама не имеет ничего общего с триединым божеством христиан[143].
К сказанному следует добавить, что на протяжении многих веков христианская церковь не просто ограничивала доступ верующих к Библии, но наличие Книги в доме расценивалось как преступление и сопровождалась наказанием. Даже после создания церковного канона потребовались века и века для того, чтобы неофиты получили возможность и право знакомиться с церковными вариантами Священного Писания.
Английские церковные власти (речь идет об одной из наиболее продвинутых стран Европы) долгое время препятствовали переводу Библии на английский. Протестантскому реформатору Уильяму Тиндейлу (1494–1536) пришлось бежать в Германию, где, невзирая на все запреты, он проделал гигантскую работу, чтобы перевести сначала Новый, а затем и Ветхий Завет на английский с еврейских и греческих источников. Как и другие переводчики, Уильям Тиндейл дважды подвергал свой перевод Нового Завета тщательному редактированию.
Власти отвергли перевод Тиндейла, а епископ Лондонский скупил большое количество экземпляров и устроил их торжественное сожжение. За сожжением книг последовал и сам переводчик: в 1536 году Тиндейл был схвачен в Антверпене и недалеко от Брюсселя подвергся аутодафе как еретик.
Наличие нескольких «авторизованных» английских переводов Книги привело к необходимости «возврата к чистоте Писания». Только с началом Реформации группа пуритан во главе с преподобным Джоном Рейнольдсом обратилась к королю Якову I с прошением о создании нового перевода, лишенного ошибок предшествующих.
Для решения проблемы король Яков I созвал в январе 1604 года так называемую Хэмптон-Кортскую конференцию, где были рассмотрены ошибки в предшествующих переводах. Новым переводом с греческого (Textus Reсeptus и Септуагинта) и иврита (Масоретский текст) занимались 47 переводчиков — членов англиканской церкви, но все равно часть текста пришлось переводить с латинской Вульгаты…
Евангелия
На раннем этапе, то есть до создания евангельского канона, христианство развивалось благодаря устным проповедям и рассказам[144], а позже в церковной практике использовались многочисленные записи, весьма далекие от будущего канона. Все эти тексты были обработками устной традиции или, возможно, — более ранних записей максим и афоризмов Иисуса, ныне известных как «логии» или «логионы» «Евангелия от Фомы».
Крупный американский библеист Барт Эрман считает, что значительное количество книг Нового Завета являются псевдоэпиграфами, то есть более поздними текстами с поддельным авторством (Эрман называет это подлогом). В книге «Великий обман. Научный взгляд на авторство священных текстов») (2011 г.) он ярко демонстрирует, как широко подложное авторство было распространено среди раннехристианских писателей. Согласно Эрману, авторы этих текстов сознательно выдавали себя за апостолов, скорее всего, для придания своим текстам авторитетности.
Даже само понятие «евангелие» («благая весть») поначалу не имело значения писаного произведения. В посланиях Павла это слово употребляется в значении устной проповеди о новом учении или как обозначение самого учения. Ожидание христианами скорого конца света и отсутствие единого вероучительного центра не способствовали записи христианских поучений и преданий — этим, скорее всего, объясняется то, что они появились много лет спустя после смерти Иисуса Христа. Но и здесь евангелиям предшествовали послания проповедников тем общинам, которые они в данный момент не могли посетить (например, послания Павла, самые ранние из которых могли быть написаны только во второй половине I в.).
Надо также иметь в виду, что первые христианские проповедники меньше всего думали о записи «Благой Вести», так как на это имелся запрет Иисуса. Возникшие позже «евангелия» первоначально означали проповедь, раскрывающую смысл новой веры. Проповедники выступали в еврейских синагогах, частных домах, опустевших ремесленных мастерских и под открытым небом. Такая картина вырисовывается из «Деяний апостолов» и некоторых других произведений, в том числе антихристианских.
Первые евангелия, содержавшие биографические сведения о Христе, написаны лишь во второй половине I в., то есть после смерти большинства участников событий и не по письменным документам, а по преданиям, передававшимся из уст в уста.
Хотя синоптические евангелия относятся к древнейшим памятникам раннехристианской литературы, некоторые гностические тексты, позже отвергнутые церковью, также датируются приблизительно тем же временем. О том, что даже в середине II в. евангелия были почти неизвестны, можно судить по свидетельству Иустина (около 150 г. н. э.), который говорит только о «словах Иисуса» и «воспоминаниях апостолов».
Надо также иметь в виду, что античное понимание авторства существенно отличалось от современного: автором считался тот, чьи
