Дневник жертвы - Клэр Кендал

– Как? Вы разве не вегетарианка? – воскликнул он. – Я почему-то думал, что вы не едите мяса.

– Вовсе нет. Но я знаю, что заказывать хорошо прожаренный стейк – это дурной тон, – ответила она.

Роберт невольно съежился.

– С чего вы взяли? Вы можете заказывать такую степень прожарки, какая вам нравится.

Супер, думала она, сияя.

– Я рада, что вы так считаете.

Извинившись и пообещав вернуться через минуту, Кларисса направилась в туалет, по дороге нащупывая в сумке телефон. Срочно нужно было проверить, нет ли сообщения от детектива Хьюза, но делать это на глазах у Роберта не хотелось.

Новых сообщений не было. Вернувшись к столику, она похолодела. Роберт держал в руке ее черный блокнот.

– Вы уронили, когда вставали, – произнес он спокойно, без тени смущения. Не похоже, что он тайком в него заглядывал.

Поблагодарив, она забрала блокнот – спокойно и не спеша. Качнула, взяв его за пружинки, и листки зловеще скрипнули в полном соответствии со своим содержанием.

– На случай, если вам интересно: я в него не заглядывал, – произнес Роберт, наливая ей минеральную воду.

– Я не хотела, чтобы вы подумали, что я так подумала, – ответила она, комично округляя глаза. – Это что, скороговорка?

– Возможно, – засмеялся он и прибавил, продолжая начатую тему: – Я просто хотел, чтоб вы знали. Я не занимаюсь такими вещами.

Она вспомнила, как Генри рылся в груде бумаг на ее тумбочке. Он нашел информационный буклет из клиники репродуктивной медицины раньше, чем она решилась предложить ему попробовать. Сначала он ужасно разозлился и кричал, что она действует у него за спиной, но потом быстро остыл и согласился туда поехать. Ему хотелось выполнить свое обещание насчет ребенка.

– Я и не сомневалась, – ответила она.

– Значит, вы мне верите?

– Да.

– Отлично. Я бы понял, если бы вы засомневались. – Роберт взял в руки стакан с французским пивом. – Роман сочиняете? – спросил он, отпивая большой глоток.

Она покачала головой.

– Вы все пишете и пишете. У меня такое чувство, что вы без этого просто не можете. Как наркоман. Думаю, это произведение искусства.

– Не искусства. Честное слово.

– Вы так погружаетесь в свое занятие, что ничего вокруг не замечаете. Сегодня утром, например. Я вам махал-махал, а вы ноль внимания. Энни даже джигу перед вами станцевала, но вы и головы не подняли.

– Не могу поверить, что я такое пропустила! Надо будет попросить ее повторить.

– И не слышали, как мы с ней смеялись.

Она сердито посмотрела на блокнот, словно упрекая его в том, что он слишком много себе позволяет. Он был немногим больше ее ладони.

– Маловато для романа, – ответила она.

– Что бы вы там ни писали, я уверен, что это очень интересно!

– Совсем не интересно, к сожалению. – Опустив блокнот в сумку, она аккуратно застегнула молнию и дважды проверила, что сумка надежно закрыта.

Официантка поставила на стол тарелки с едой. Кларисса помедлила, разглядывая сэндвич со стейком. Жареный лук пропитал своим соком весь хлеб и окрасил его в золотисто-коричневый цвет. Она осторожно откусила кусочек и одобрительно замычала, зная, что Роберт будет доволен, и не переставая мысленно ругать себя за то, что заказала такую вредную еду. Положив сэндвич обратно на тарелку, она поспешно вытерла губы салфеткой – вдруг на них остался соус?

– Безумно вкусно! Моя мама заплатила вам, чтобы вы проследили за моим питанием?

Роберт с улыбкой мотнул головой.

– Нет, – ответил он после секундной паузы, весело и в то же время твердо.

Сэндвич был таким огромным, что у нее не получалось как следует его откусывать. Отрезав маленький кусочек стейка, она наколола его на вилку вместе с колечком золотистого лука и окунула в плошечку с соусом из красного вина, стоявшую на тарелке. Но потом отложила вилку в сторону, так и не попробовав то, что у нее получилось.

– Роберт, я хотела сказать… насчет блокнота…

Рот у него был набит картошкой фри. Ему пришлось проглотить ее, прежде чем он смог говорить.

– Не волнуйтесь об этом, – ответил он невнятно.

– Вы что, подавились?

– Я вижу, вы за меня очень переживаете, – просипел он, изображая удушье, и перевел взгляд на ее тарелку. – Если вы не доедите картошку, ваша мама мне не заплатит.

– Я всегда съедаю только зажаристую. Она самая вкусная.

Он аккуратно выбрал из своей картошки все самые зажаренные кусочки и переложил их к ней в тарелку.

– Мама будет от вас в восторге, – ответила она, тут же принимаясь за еду.

У него звякнул телефон.

– Придется посмотреть, что там: Джек сейчас в очень нехорошем состоянии, – объяснил Роберт, доставая телефон из кармана. Взглянув на сообщение, он нахмурился: – Боюсь, нам пора потихоньку собираться, хотя мне этого совсем не хочется. Нужно проведать его. Вытащить из темного туннеля, пока он не ушел слишком далеко.

– Дружба прежде всего, – кивнула она, думая о Ровене. Она не знала, удастся ли когда-нибудь вернуть подругу. Да и захочется ли.

«Роберт шел бы точно так же», – подумала Кларисса, когда Азарола уверенной походкой направился к свидетельскому месту. В сером вязаном жилете и ослепительно-белой футболке с низким круглым вырезом он еще больше, чем обычно, походил на испанского поп-певца.

– Итак, вы утверждаете, что не помните, чем занимались в те выходные, когда эта молодая женщина предположительно была похищена и изнасилована? – жестко начал мистер Уильямс.

Азарола смущенно покачал головой:

– Не помню. Я ее вообще не знаю. Никогда ее не видел. Меня там не было.

Он был ниже Роберта, но такой же стройный, с узкими бедрами и длинными ногами.

– Тогда почему мистер Спаркл, которого вы называете своим другом, заявил, что вы там были?

– Он врет. Хочет меня подставить. Убрать с дороги.

«Пожарные, наверно, каждый день по нескольку часов проводят в тренажерном зале, – думала Кларисса. – Может, и заключенные тоже туда ходят? По крайней мере те, которые о фигуре заботятся?»

– Меня ни разу не штрафовали за превышение скорости, – говорил Роберт по дороге на станцию. – И за неправильную парковку тоже.

– Ты, наверно, бойскаутом был? – Кларисса прикрыла уши волосами, пытаясь хоть немного согреть их. Шапку она не доставала. Он уже видел ее в шапке раньше, но теперь она вдруг застеснялась: ей казалось, что эта шапка выглядит слишком по-девчачьи.

– Нет.

– Я тебя подколола. Прости, не удержалась!

Роберт, казалось, ничего не имел против.

– Ты вся дрожишь. Где твоя шапка? Хочешь, возьми мою?

Его шапка была похожа на ушанку. Широкие темно-синие флисовые отвороты полностью закрывали уши. Порывшись в сумке, Кларисса с деланым изумлением вытащила на свет собственную шапку.

– Отлично, – сказал Роберт.

– Это мама вязала. Она хочет, чтобы я тепло одевалась.

– Очень мудро с ее стороны, – удовлетворенно заметил он. Убедившись, что теперь ей не грозит обморожение, он сменил тему: – Парням нужно учиться контролировать свою агрессию. Учиться не выходить за рамки. Служба в пожарной части отлично дисциплинирует. Эти друзья не сидели бы сейчас на скамье подсудимых, если бы пришли к нам в восемнадцать!

– Но ведь не каждый сможет быть пожарным, правда? Я думаю, для этого нужно обладать определенными качествами. – Она заметила, что Роберт выглядит озадаченным. – Вы же не берете всех подряд? Какой процент кандидатов проходит испытания?

– Один из четырех. У нас есть тесты на профпригодность, есть разные психологические тесты. Их не обманешь.

– Готова поспорить, что Азарола справился бы. Он бы выехал на одном обаянии. – Ее телефон зазвонил, и она потянулась к сумке. – Я думаю, он хитрее всех этих адвокатов, вместе взятых! – На экране высветился номер детектива Хьюза. – Извини, пожалуйста. Мне нужно ответить.

Она опять сняла шапку, чтобы лучше слышать.

– Я пойду вперед. Догоняй, когда закончишь. Но на всякий случай – до понедельника.

Ей не пришлось много говорить: в основном она слушала детектива Хьюза. Кларисса предупредила его, что идет по улице с другом, и он отнесся к этому с пониманием.

– Рад, что дозвонился до вас. Мое дежурство закончилось, и мне бы не хотелось, чтобы вы все выходные гадали, как все прошло.

Роберт обернулся и посмотрел на нее. Она заставила себя улыбнуться и закатила глаза, чтобы показать ему, как ей хочется поскорее закончить разговор. Он двинулся дальше.

Кларисса получила информацию из первых рук. Детектив Хьюз после обеда сам был в суде; он сообщил, что мистер Солмс представил дело именно так, как они и предполагали, и предупредил, что, хоть она и была к этому готова, его слова могут ее расстроить.

Адвокат мистера Солмса разливался соловьем; сам мистер Солмс одобрительно кивал, слушая его объяснения. По мнению мистера Солмса, произошло ужасное, трагическое недоразумение; элементарное недопонимание, в результате которого к делу ошибочно была привлечена полиция; мистер Солмс ни в коем случае не намеревался запугивать мисс Борн или докучать ей своим вниманием. Фотографии были сделаны в процессе эротической игры, в которой мисс Борн и его клиент – оба совершеннолетние – участвовали по обоюдному согласию и на которой особенно настаивала сама мисс Борн; мистер Солмс был настроен негативно и согласился только потому, что хотел доставить ей удовольствие; он очень сожалеет, что мисс Борн решила поделиться с полицией такими интимными подробностями.