Третий круг рая - Марина Владимировна Болдова

– А к нам он приходил четырнадцатого, на следующий день после моего отъезда в Нижний. Ему открыла Тата, он спросил меня. Имя назвал не сразу, поэтому Тата успела ему сообщить, что я вернусь лишь через год. И в руках у него был сверток. Что-то тяжелое, завернутое в цветной полиэтиленовый пакет. Совпадение? Или он решил в первую очередь облагодетельствовать ворованным меня, внучку любимой женщины, а потом уж сына от нелюбимой?

– С чего бы это? Ты Юдину кто? Подожди, Ляна, я запутался. Каким боком Юдин к твоим родственникам? И при чем здесь Татьяна Новицкая? – изумленно спросил Сотник.

– Тата в курсе давней семейной драмы, которую от меня до сегодняшнего дня тщательно скрывали. Но из участников лично она знала только бабушку – Софью Марковну Зулич. Софья, ее первый муж Илья Зулич и Роман Юдин – друзья детства. Или, точнее, юности. Илья и Роман были оба влюблены в бабушку, но она предпочла выйти замуж за Илью. Она была уже беременна мамой, когда мой ученый дед решил свалить за границу вместе со своими разработками. Сдал его Юдин. И тут же женился на Софье, чтобы ребенок родился в полной семье. Мама Вера родилась под его фамилией. Но Софье вскоре каким-то образом стало известно о предательстве Юдина, она развелась с ним. Маме сменила отчество и фамилию, о Юдине больше не упоминала, про деда говорила, что тот умер молодым. Поскольку маме на момент изгнания Юдина из семьи было года два, тема отцовства для нее оставалась предельно ясной: ей просто сказали, что папа умер до ее рождения. Она так и думала ровно до того дня, когда в архиве обнаружила папку с делом Ильи Семеновича Зулича. Там было и имя следователя – Роман Егорович Юдин.

– Не та ли это папочка, что нашлась в чулане?

– Видимо, да. Я думаю, Роман Егорович ее обнаружил, документы забрал, а саму папку бросил на полку. Скорее всего, бумаги он уничтожил. Сжег в камине… Там был пепел, не помните? Хотя в любом случае должна быть зола: дед камином пользовался по вечерам довольно часто.

– Нелогично как-то – сжечь бумажки, а картонную папку оставить.

– Сама не понимаю, зачем оставлять пустую папку… Если только документы он не уничтожил, переложил к своим, и их потом забрал до кучи тот, кто его избил. По-моему, в судьбе моей мамы тот факт, что родного отца осудили за измену родине, шуму не наделал. Тем более Тата утверждает, что бабушка добилась реабилитации мужа. Я лично сомневаюсь, что дед на самом деле собирался бежать, бросив любимую беременную жену. По крайней мере, мне бы хотелось думать, что Юдин его оговорил.

– Дело вполне может оказаться сфабрикованным. Например, заведено по доносу, раздуто – в то время такое было не редкостью. Если снят гриф секретности, что могло произойти после развала СССР, то Софья Марковна, проявив настойчивость, вполне могла вернуть доброе имя мужа.

– Господи, как все сложно-то было…

– Даже не представляешь, насколько! Хорошо, с прошлым твоих предков более-менее разобрались, вернемся к смерти Юдина. Очень интересно, что за документы были в его папках? И что он записывал в тетрадки?

– Боюсь, на этот вопрос может ответить только тот, кто его избил. И этот лодочник точно знал его весьма близко.

– По-прежнему считаешь, что тот человек из твоих видений имеет отношение к смерти твоего гостя?

– Да, в этом я уверена.

– Ляна, ты нарочно обходишь тему гибели своего отца? – Сотник словно читал мои мысли: я как раз задумалась об этом.

– Появление некоего третьего лица в этой истории ставит под сомнение утверждение, что его отравил Юдин. Разве не так?

– Согласен. Если Юдин забрал мешок с золотом из машины, убив Тамаша…

– То ему незачем возвращаться на дачу, чтобы убить моего отца! – перебила я.

– Да. Непонятно одно – как он вообще узнал о золоте? Если никто, кроме Любы, не был в курсе, что баро в разгар конфликта уехал из Жуковки. Если только это не случайность – встреча Юдина и Тамаша на дороге.

– И я, кажется, знаю, как она могла состояться, эта встреча. Юдин двигался от трассы к дачам. Пешком – дорога ему была известна. Тамаш, на свою беду, ехал туда же и согласился его подвезти.

– А золото валялось в открытом доступе на сиденье? Как-то неосмотрительно, не находишь?

– Согласна, но нужно учесть, что баро торопился да и встретить кого-либо на практически заброшенной дороге не ожидал. И я уверена – Роман Егорович никак не производил впечатления разбойника. Тихий интеллигентный дачник. Я его таким и нашла по весне.

– И поселила в доме. Тихого убийцу, которого, видимо, тянуло на место преступления, – мрачно констатировал Сотник.

«И как назло, ни одной картинки, связанной с Юдиным. Непробиваем. Или они все там такие, в госбезопасности?» – подумала я, но придержала эти выводы при себе.

– Не факт! Послушайте, Михаил Юрьевич. Даже то, что золото оказалось у него, не делает его убийцей. Он мог обнаружить машину с трупом. Да, мародерство налицо, прибрал мешочек.

– Стоп! А мотив для убийства Тамаша в таком случае каков?

– Не знаю…

– Ляна, тебе просто очень не хочется, чтобы твой жених оказался сыном убийцы. Еще немного, и ты будешь готова признать, что твой отец по своей воле покинул этот мир.

– Нет!

– Тогда отбрось эмоции, рассматривай только факты. Первый – да, Юдин убил и ограбил Тамаша в две тысячи двенадцатом. Мотив – цыганское золото. Допускаю, все произошло случайно. А через восемь лет его самого кто-то жестко избил. Почему, мы не знаем, но предполагаем, что дело в общем прошлом Романа Егоровича и этого человека. Поначалу, судя по твоим же видениям, они вполне мирно общались. А потом могла произойти ссора, которая и привела к печальному финалу. Второй факт – гибель твоего отца. Вопрос открытый. Есть небольшая вероятность, что все-таки отравился случайно, то есть не кто-то ему подливал суррогат с целью споить, а сам он наливал из бутылки.

– А потом полез, пьянющий, на второй этаж, открыл окно и сиганул вниз? Бред!

– Ты