Двойняшки - Роксана Пулитцер

Следующие десять дней Энн помнила очень смутно.

Словно сквозь пелену она видела, что все это время с ней рядом находилась Джейн. Каждый день появлялся доктор Спиват, который давал ей успокоительное.

Но больше она ничего не помнила.

Энн спала глубоким сном, спала без сновидений.

Она понятия не имела, как долго все это продолжалось. Но когда начала приходить в себя, ее охватил ужас. Каждый нерв ее тела был словно парализован.

Она не могла пошевелиться, не могла говорить. Казалось, невидимые путы крепче стальной проволоки привязывали ее к постели. Откуда-то донесся голос Декстера:

— Ты больше никогда не увидишь своих детей.

Затем послышались жалобные голоса Керри и Грейси:

— Мамочка, мамочка, где ты?

Энн резко приподнялась. В замешательстве, точно слепая, протянула перед собой руки и громко закричала:

— Дети, я не могу к вам прийти! Я этого не вынесу!

— Энн, Энн, успокойся. Все будет хорошо.

Это был не голос Декстера. Голос был мягкий и ласковый.

— Тебе просто приснился кошмарный сон. Успокойся, все в порядке. Я здесь, — говорила Джейн.

Энн открыла глаза и посмотрела на подругу.

— Господи, это было как наяву, — выдохнула она.

— Все уже позади.

— Позади?! — закричала Энн. — Они же отобрали у меня детей! У меня больше нет детей!

Джейн крепко сжала руку подруги.

— Справедливость — пустое слово, — сказала она. — Оно постоянно на устах судей и юристов, но его нет в их сердце. Знаешь, что нужно сделать, Энн? Не опускай руки, особенно сейчас, когда ты в таком состоянии. Нужно подать на апелляцию.

Энн не ответила. Она закрыла глаза и долго лежала так, пока Джейн не вышла из комнаты. Затем она свернулась в клубочек и натянула на голову покрывало.

Сидя в соседней комнате, Джейн слышала, как Энн всхлипывала и звала Керри и Грейси. Джейн тоже заплакала. Она сделала все, что было в ее силах. И слов утешения у нее тоже не осталось.

Вечер. Пятница. Без пятнадцати шесть. Но Энн не могла вытерпеть еще пятнадцать минут. Дрожа, она подошла к двери парадного подъезда. Это были первые выходные, которые она, по решению суда, могла провести с Керри и Грейси. За прошедшие две недели она сотни раз пыталась позвонить и поговорить с ними, но Декстер отключал телефон. А встретиться с ними в школе Энн не могла — все из-за того же решения суда. Дочери оказались недосягаемы для нее.

Энн глубоко вздохнула и позвонила в дверь. Открыл Декстер. Двойняшки тотчас же выбежали из-за его спины. Чувство одиночества, угнетавшее Энн последние две недели, мгновенно покинуло ее.

— Мамочка, мамочка! — радостно закричали Керри и Грейси и принялись обнимать ее своими тонкими ручонками.

— В воскресенье, в шесть вечера, они должны быть дома, — сказал Декстер.

На его губах играла издевательская улыбка. Ни малейшего сожаления о том, что произошло. И как она могла любить этого человека?

Она взяла детей за руки и, не говоря ни слова, направилась с ними к выходу.

Энн сделала все возможное, чтобы девочкам понравились выходные, проведенные с ней. Им понравилась ее новая квартира. Они ездили в парк, на водные аттракционы. Потом они все вместе покупали мебель, белье и игрушки для детской комнаты в квартире Энн. Но воскресенье наступило так быстро, что Энн даже сразу не поняла, что все уже кончилось. По сути, они совсем не успели поговорить о том, что произошло. Впрочем, Энн хотела, чтобы эти дни стали для них совершенно обычными. Без слез, без стрессов и эмоциональных потрясений.

Но когда они все трое вновь оказались перед дверьми дома Декстера, когда стали обниматься на прощание, то Энн не выдержала, заплакала.

— Мамочка, я не хочу, чтобы ты уезжала. Останься, пожалуйста, заплакала и Керри.

Энн похолодела.

— Ну, пожалуйста, не уезжай, — просила Керри, — я хочу, чтобы ты жила с нами.

— Я знаю, знаю, — нежно обнимая дочерей, говорила Энн.

Она целовала их мордашки, и на ее губах оставался привкус их слез. Энн судорожно сглотнула.

— Ты будешь звонить нам каждый день? — вслед за сестрой расплакалась Грейси.

— Обещаю, что я буду стараться звонить вам каждый день, — ответила Энн.

— Мы же любим тебя, мамочка. Больше, чем луну, солнце и все звезды, всхлипывали двойняшки.

— И мама любит вас больше всего на свете. — В ее голосе звучала горечь, которую она не смогла скрыть, как ни старалась.

— Керри, Грейси, пора домой. Идите! — внезапно раздался голос Декстера. Он подошел к девочкам и привлек их к себе.

Они растерялись и не знали, что делать, когда отец повел их в дом. Он закрыл дверь, скрывая от них мать.

С губ Энн сорвался отчаянный крик:

— Деке, я должна видеться с ними чаще! Ну пожалуйста!

Декстер посмотрел на нее как-то странно. В его взгляде не было ни ненависти, ни злобы. Просто раздражение.

— Энн, ты же сама подала на развод. И проиграла. Ты бросила мне вызов. И ты меня знаешь.

— Декстер, ну пожалуйста. Я сделаю все, что ты хочешь. Все. — В ее глазах была мольба — так смотрит раненое животное, умоляющее сохранить ему жизнь.

— Увидимся через две недели, Энн, — ответил Декстер и повернулся к двери.

— Подожди! Пожалуйста, остановись! — Энн охватило отчаяние, ее сердце разрывалось от горя.

Дверь захлопнулась прямо перед ней.

Несколько последующих месяцев Энн тщетно старалась занять себя работой. Ее жизнь, не считая тех дней, которые она проводила с детьми, превратилась в сплошной кошмар.

С работой у нее ничего не выходило. Она не могла ни с кем общаться, хотя ей это было необходимо.

Но никто в Палм-Бич и не жаждал общения с ней.

Энн стала изгоем, монстром. Истории о ее сексуальных извращениях и дьяволопоклонничестве заставили всех бежать от нее, словно от прокаженной. Даже хуже, чем от прокаженной, думала Энн. В конце концов проказа вызывает хотя бы жалость.

По ночам, лежа в темноте, она думала: хватит ли у нее сил, чтобы жить дальше? Энн знала, что ее не будет рядом с детьми, если они, например, заболеют.

Кто накрывает их одеялом на ночь? Кто поет им колыбельные песни? Почему она потеряла их? Ее мучили сомнения. А может, она сама виновата? Но Энн не могла расстаться с ними. Если бы она уехала из Палм-Бич, то потеряла бы дочерей навсегда.

Декстер по-прежнему отключал телефон, а если ей и удавалось дозвониться, то заявлял, что девочек нет дома — в любое время. Однажды он даже сказал Энн, что дети больше не хотят с ней встречаться. Как-то раз Энн не удержалась и отправилась в школу. Но учителя и директор подвергли ее еще большему унижению. Они сказали, что Энн может быть допущена на территорию школы только после письменного разрешения Декстера.