Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина

– Все равно, – не сдавалась Мариша. – Лучше жить пусть и в коммуналке, но в таком приятном месте, чем в жутком Рябово, где и весной-то не слишком приятно. А что уж говорить про зиму и осень, когда темнеет раньше, чем рассветает, и на весь поселок ни одной трезвой физиономии.

– В таких домах пьяниц тоже хватает. Поверь мне.

И все же права оказалась Мариша. Приемные родители Паршавиных жили за отдельной дверью, на которой не было множества звонков с табличками фамилий жильцов, обитающих тут. В этой квартире обитала одна семья. И даже по самому внешнему виду двери можно было заключить, что люди, живущие за ней, отнюдь не бедствуют.

В квартиру их долго не хотели впускать. Не помогало даже служебное удостоверение Андрея.

– Мы милицию не вызывали! – упрямо твердила им через дверь хозяйка квартиры.

– Нам нужно поговорить с вами об одном человеке.

– О ком?

– Паршавин Николай.

– Не знаю такого!

– Постарайтесь вспомнить.

– Говорю вам, это имя мне не знакомо!

– Так звали родного отца ваших девочек.

После этой фразы и прежде открытая лишь на длину цепочки дверь перед лицом следователя захлопнулась окончательно. И из-за нее раздался негодующий голос:

– Убирайтесь вон!

На все звонки и требования следователя открыть дверь никто не отвечал. Хозяйка совещалась по телефону с мужем. Итогом ее совещания стало заявление:

– Я буду разговаривать с вами, только если вы явитесь ко мне с соответствующей санкцией прокурора!

Все дальнейшие требования следователя остались без ответа.

– И что будем делать? Добывать постановление прокурора? Пришлем этим двоим милым людям повестку?

– Придется, – вздохнул следователь. – По-хорошему они разговаривать не желают.

В это время чуткое ухо Мариши различило за закрытой дверью еле слышный вздох. Подслушивает! Эта тетка никуда не ушла, она стоит под дверью и слушает их разговор. Ох, не чиста у тетки совесть! Честному человеку нечего так стыдиться и прятаться от милиции.

– Ты не находишь, что их поведение выглядит весьма подозрительно? – нарочно громко, чтобы уж та затихарившаяся тетка ее точно расслышала, произнесла Мариша. – Она изо всех сил уходит от разговора. Так ведут себя настоящие преступники.

– Или по крайней мере те, кто покрывает преступников! – подхватил ее игру следователь. – Очень жаль, они производят впечатление таких добропорядочных людей. А ведь мне действительно необходимо поговорить с ними. Произошло убийство. И раз уж так получилось, то мне придется прислать за этими Лебедевыми нескольких дежурных с машиной. Вполне возможно, что придется ломать дверь, если они не откроют добровольно. Потом их перед всеми соседями потащат по двору, возможно, даже в наручниках. И что подумают о них люди? Мне уже заранее очень жаль этих людей, которые до сего дня вели такой достойный образ жизни.

Не успел он договорить, как замок на двери щелкнул и выглянувшая женщина испуганно прошептала:

– Заходите скорее! Только тихо!

И когда все оказались у нее в холле, она быстро произнесла:

– Нам с мужем нечего скрывать! Мы не преступники! И я поговорю с вами, но только при одном условии!

– При каком?

– Вы не должны тревожить покой наших девочек! Не должны говорить нашим девочкам о том, что они нам не родные!

– А они разве не знают?

– Нет! Нет! Что вы! Мы с мужем тщательно оберегали эту тайну! Нам пришлось несколько раз переезжать и поменять документы, чтобы у девочек никогда не возникло сомнений в том, что они действительно именно наши с мужем дети.

– Но разве они ничего не помнят?

– Помнят? В детстве их мучили неясные воспоминания об ужасно бедном и грязном доме, где они жили и где были папа с мамой, которые больно били их за малейший пустяк, а то и без всякого повода, а потому что настроение было дурное. Вот это они помнили. И только.

– И как же вы вышли из положения?

– Мы с мужем объяснили девочкам, что, когда они были совсем маленькие, у отца были временные трудности. И мы несколько лет были вынуждены прожить в том ужасном месте, очень много работать и редко видеться со своими любимыми дочками. И что, не имея возможности отдать их в детский садик или ясельки, мы наняли им няньку, которая, увы, очень плохо справлялась со своими обязанностями.

– И они вам поверили?

– Они были еще совсем крошки. Обе привязались к нам с отцом, считали своими папой и мамой. Конечно, они искренне и охотно поверили в сказку про злую няню и ее злого мужа, которых настоящий папа сразу же прогнал, как только узнал, что они обижают его девочек.

– И девочки до сих пор думают, что они ваши родные дочки?

– Ну, какие уж они теперь девочки, – засмеялась женщина. – Обе уже взрослые замужние женщины. У Ланы у самой уже двое детей, и в следующем году они с мужем планируют завести еще и третьего ребенка. А Вета вся в своем бизнесе. Детей у нее пока что нет, но им с мужем и не до них. Они стремятся достичь того уровня благополучия, когда один из них сможет отойти от дел, поручив все другому. И уже без ущерба для своего материального достатка рожать и воспитывать деток. На мой взгляд, они обе очень благоразумны. Да и неудивительно, учитывая, какое прекрасное воспитание они обе получили.

– Вот как?

Озвученная картина семейного благополучия несколько не вязалась с образом двух жестоких доченек-мстительниц, пришивших папашу из мести, а также богатства его ради. Нет, вряд ли успешные молодые женщины, которыми стали сестры Паршавины, пошли бы на такой риск и убили своего родного отца. Ведь это же означало поставить под угрозу всю свою счастливую жизнь.

Да и вообще, если разобраться, то сестрам не за что было упрекать своего родного отца. Благодаря его бегству сестры вытянули в этой жизни счастливый билет. Они попали на воспитание к людям, которые не только их не обижали, но были с ними куда нежней, заботливей и внимательней, чем их настоящие родители.

Тут девочек не били, а задаривали игрушками и летом возили к теплому морю. Здесь им покупали модные вещи и красивые книжки с картинками. Нет, сестрам Паршавиным в этой жизни определенно повезло.

Итак, сестры Паршавины должны были скорей благодарить своего родного отца за бегство, а не ругать его. И потом, когда счастливое детство закончилось, девочки быстро и удачно вышли замуж. Обе были заняты по горло своими собственными делами. Одна бизнесом и молодым мужем, а вторая опять же мужем и детьми.

– Им не до мести старому папаше.

– Да и в его деньгах они, похоже, не нуждаются. Если посмотреть, в какой квартирке живут их родители, то они будут ничуть не бедней Паршавина с его казино и тотализаторами.

– И все свои деньги они явно оставят приемным дочкам, так как сразу видно, что обожают их.

– Да и у самих девочек с финансами полный порядок.

– Третьего ребенка, когда самим есть нечего, не заводят.

– И бизнес должен приносить доход.

И все равно все четверо друзей сходились в том, что нельзя верить только приемным родителям сестер Паршавиных. Очень уж радужной получалась у них картинка. Обе девочки росли без всяких проблем, катались словно сыр в масле, потом обе удачно вышли замуж и живут теперь, горя не знают.

– Ведь все может быть совсем не так!

И еще очень смущало бравую четверку то обстоятельство, что адрес своих приемных дочек Лебедева следователю дать отказалась.

– Помните, вы обещали! – заявила она, причем в голосе у нее появились истеричные нотки. – Никаких контактов с моими девочками! Если вы начнете расспрашивать их про детство, то они могут что-нибудь вспомнить, заподозрить. У них могут возникнуть вопросы. А я не хочу, чтобы мои девочки знали о том, кто они такие на самом деле и откуда их корни!

– Но у этих девочек есть старая бабушка. Родная им по крови.

– Она почти не ходит.

– И глухая совсем!

– Ей нужна забота.

– Ну и что?! – заверещала Лебедева. – Я знаю! Старуха – инвалид! Мы с мужем регулярно посылаем ей небольшую дотацию к пенсии! На нее она и существует, между прочим. Но вы же не думаете, что мы возьмем к себе в дом еще и старуху! Мало ли кем она там приходится нашим девочкам! Мы взяли только их! Старая, выжившая из ума бабка нам без надобности!

– Но она и не захочет ехать к вам. Просто она мечтает перед смертью повидать своих внучек. Что тут дурного?

– Нет! Не хочу! – завелась Лебедева. – Для моих девочек это будет шоком! Они не должны видеть, из какой дыры они вырвались! У них может сложиться комплекс неполноценности. А неполноценный человек жесток! Не разрушайте идеальный мир, в котором мы живем!

– Но это стеклянный мир! Нельзя всю жизнь прятаться от правды самой и прятать от нее своих дочек!

– А в чем же ваша правда? В чем? В том, что старуха – их родная бабка – слишком немощна и бедна, чтобы взять на себя воспитание девочек? Что их родные мать и отец убиты? И другой близкой родни у них нет? Это, по-вашему, лучше, чем тот мир, в котором живут мои дочки?