Том 1. Тяжёлые сны - Федор Сологуб

— Безнравственно! — решил Дубицкий.

— Именно безнравственно! — подхватил казначей. — И почем знать, к чему ему понадобилось брать этого свиненка?

— Знаете, — сказал Андозерский, — есть люди, которым мальчики нравятся.

— Именно, нравятся, — согласился Мотовилов, — но я вас спрошу: как следует относиться к — таким возмутительным явлениям?

Все изобразили на своих лицах глубочайшее негодование.

— Гуманность! — сказал Дубицкий с презрением. — А по-моему, мальчишку следовало бы отобрать от него, отодрать и сослать подальше.

— Да, да, сослать, — подхватил Вкусов, — в Сибирь, приписать куда-нибудь к обществу, к пейзанам.

— По крайней мере, — сказал Мотовилов, — нравственность его была бы в безопасности. Какое-то общество затевает! Но это — такая глупая мысль, что просто нельзя поверить, чтоб здесь чего не скрывалось.

— Гордыня, умствование, — наставительно говорил отец Андрей, — а вот Бог за это и накажет. Нет чтобы жить, как все, — надо свое выдумывать!

— Господа, — сказал Андозерский, — я должен заступиться за Логина: он, в сущности, добрый малый, хотя, конечно, с большими странностями.

Мотовилов перебил его:

— Извините, мы вас понимаем! Это с вашей стороны вполне естественно и великодушно, что вы желаете вступиться за вашего бывшего школьного товарища. Но кого ни коснись, кому приятно быть товарищем сомнительного господина.

— Уж это, — сказал исправник, — конечно, се не па жоли.

— Но все-таки, любезный Анатолий Петрович, уж на что вы не переубедите.

— Да ведь я, господа, что ж, — оправдывался Андозерский, — я, конечно, знаю, что у него одного винтика не хватает. Ведь мы с ним давно знакомы, знаю я, что это за господчик. Но в существе, так сказать, в сердцевине, он добрый малый, — конечно, испорченный, ну да что станешь делать! Сами знаете, наш нервный век!

— Да, — сказал Дубицкий, — не раз пожалеешь доброе старое время.

— Доброе дворянское время, — подхватил Мотовилов, — когда невозможны были оригиналы, вроде Ермолина, который так дико воспитал своих несчастных детей.

— Да, — сказал Вкусов озабоченно, — смирно живет, а все у меня сердце не на месте: Бог его знает.

— Вредный человек! — сказал отец Андрей. — Атеист, и даже не считает нужным скрывать этого. Человек, который не верит в Бога, — да что ж он сам после того? Если нет Бога, значит, и души нет? Да такой человек все равно что собака, хуже татарина.

— Что собака! — сказал Дубицкий. — Да иной человек хуже всякой собаки.

— И дочка у него, — продолжал сокрушаться Вкусов, — ведет себя совсем неприлично. Пристало ли дворянской девице, богатой невесте, бегать по деревне, с позволения сказать, босиком? Нехорошо, енондершиш, нехорошо! Совсем моветон!

— Дрянная девчонка! — решил отец Андрей.

А в гостиной дамы с большим участием расспрашивали Логина о мальчике-найденыше.

Анна Михайловна Свежунова, жена казначея, говорила, подымая глаза к потолку:

— Вы поступили так великодушно, так по-христиански!

— О да, это такой благородный поступок! — вторила ей Александра Петровна Вкусова.

Клеопатра Ивановна Сазонова, мать председателя земской управы, пожелала показать и другую сторону медали и с грустным сочувствием сказала:

— Да, но люди так неблагодарны! Вы им благодеяние оказываете, но они разве чувствуют?

— Ах, это так верно, Клеопатра Ивановна, — сказала Свежунова, — уж какая от них благодарность!

— Жулье народ, — сказала Вкусова, сконфузилась и прибавила: — Извините за выражение.

— Вот хоть бы у меня, — рассказывала Клеопатра Ивановна, — взяла я сиротку, воспитала, как родную дочь, и что же? Можете себе представить, идет замуж, сама выбрала себе жениха, какого-то купца, Глиняного, Фаянсова, что-то в этом роде, — а обо мне и думать не хочет. Ей это ничего не значит, что я к ней так привыкла!

— Удивительная неблагодарность! — воскликнула Вкусова. — Смотрите, Василий Маркович, и с вами то же самое случится.

— О, непременно, — подтвердили другие дамы.

— Помилуйте, что за благодарность! — сказал Логин. — Ведь если мы делаем что-нибудь полезное для других, то единственно потому, что это нам самим приносит удовольствие…

Дамы выразительно переглянулись.

— За что же тут благодарность? — продолжал Логин.

— Вот уж я не понимаю, какое удовольствие беспокоиться о людях, от которых, знаешь наперед, не будет никакой тебе благодарности, — сказала Сазонова.

— Ах, Клеопатра Ивановна, — язвительно подбирая губы, сказала Вкусова, — у всякого свой вкус; ведь кому что нравится.

В это время из кабинета вышли Мотовилов и его гости. Мотовилов, вслушиваясь в слова Логина, обратился к нему с наставительной речью:

— Я должен вам сказать, Василий Маркович, что наш простой народ не понимает деликатного с ним обращения. Разве это — такие же люди, как мы? Вы ему одолжение делаете, даже благодеяние, а он принимает это за должное.

— Ах, это совершенно верно! Совершенная правда! — раздались сочувственные голоса.

Мотовилов продолжал:

— Я вообще думаю, что с этим народом нужны меры простые и быстрые. Позвольте рассказать вам по атому поводу факт, случившийся на днях. Живет у меня кухарка Марья, очень хорошая женщина. Правда, любит иногда выпить, — да ведь кто без слабостей? Один Бог без греха! Но, надо вам сказать, очень хорошая кухарка, и почтительная. Есть у нее сын Владимир. Держит она его строго, ну и мальчик он смирный, послушный, услужливый. Учится он в городском училище. Конечно, отчего не поучиться? Я держусь того мнения, что грамота, сама по себе, еще не вредна, если при этом добрые нравы. Ну-с, вот один раз стою я у окна и вижу: идет Владимир из школы, — а было уж довольно поздно. Ну там зашалился с товарищами, или был наказан, — не знаю. И вижу, другие мальчишки с ним. Вдруг, вижу, выскакивает из калитки Марья, прямо к сыну, и по щеке его бот! по другой бот! да за волосенки! Тут же на улице такую трепку задала, что любо-дорого.

Рассказ Мотовилова произвел на общество впечатление очень веселого и милого анекдота.

— Расчесала! — вкусно и сочно сказал Андозерский.

— Воображаю, — кричал казначей, — какая у него была рожа!

— Да-с, — продолжал Мотовилов, — тут же на улице, при товарищах, товарищи хохочут, а ему и больно и стыдно.

— Верх безобразия, — брезгливо сказал Логин, — эта таска на улице, и смех мальчишек, гадкий смех над товарищем, — какая подлая сцена!

Все неодобрительно и сурово посмотрели на Логина. Вкусова воскликнула:

— Вы уж слишком любите мальчиков!

— А по моему мнению, — сказал Мотовилов, — весьма нравственная сцена: мать наказала своего ребенка, — это хорошо, а смех исправляет. Зато он у нес по ниточке ходит.

Логин улыбнулся. Странная мысль пришла ему в голову: смотрел на полу седую бороду Мотовилова, и почти неодолимо тянуло встать и дернуть Мотовилова за седые кудри. Голова кружилась, и он с усилием отвернулся в другую сторону Но глаза против воли обращались к Мотовилову, и глупая мысль, как наваждение, билась в мозгу и вызывала натянутую, бледную улыбку. И вдруг волна злобного чувства поднялась и захватила. Он вздохнул облегченно, глупая мысль утонула, унося с собою бледную, ненужную улыбку.

«Убить тебя-доброе дело было бы!» — подумал он. Его глаза загорелись сухим блеском. Резко сказал:

— Ваша теория имеет одно несомненное преимущество: это — последовательность.

— Очень рад, — иронически ответил Мотовилов, — что сумел угодить вам хоть в этом отношении.

В это время в дверях показалась Анна. Шелест ее светло-зеленого платья успокоил Логина.

«Как глупо, подумал он, — что я чувствую злобу! Негодовать на филинов, когда знаешь, что солнце все так же ярко!»

И отвечал Мотовилову спокойно и мягко:

— Нет, извините, мне вовсе не мила такая последовательность, Я привык чувствовать по-другому… У всякого свои мысли… Я не думаю переубедить…

— Совершенно верно, — сухо сказал Мотовилов. — У меня уж сивая борода, мне не под стать переучиваться.

После этого разговора общество окончательно убедилось в том, что отношения Логина к Лене нечисты.

— Какое бесстыдство! — говорила потом Свежунова, когда Логин был в другой комнате. — Сам проговорился, что этот мальчишка доставляет ему у довольствие

— Воображаю, — сказала Сазонова, — какое— это удовольствие. Хорош гусь!

В компании мужчин — конечно, тоже в отсутствии Логина, — Биншток уверял, что уже давно известно, какие именно штуки проделывает Логин с мальчишкою и что ему, Бинштоку, это известно раньше всех и доподлинно: он сам-де это видел, то есть чуть-чуть не видел, почти совсем застал. По этому поводу Биншток рассказал, довольно некстати, как в Петербурге одна барыня завладела им на Невском проспекте и целую неделю пользовалась его услугами, а потом уплатила весьма добросовестно. Рассказ Бинштока вызвал общий восторг.