Битва драконов. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Дед Фрол фыркнул, уткнувшись носом в чашку с чаем. Никита покосился на него. Заинтересовался странной фразой:

— Что за дикие хунхузы?

— В России подобных людей зовут «отмороженными» или «беспредельщиками», — пояснил чародей, и Тагир кивнул, соглашаясь. — Хунхузы, если присмотреться к ним хорошо, не такие уж оголтелые бандиты. Они перед набегами тщательно разрабатывают маршрут и строго придерживаются выбранной тактики. Если формируют несколько отрядов — создают что-то вроде штаба с представителем от каждого. Режут, конечно, тоже будь здоров, но все равно с ними легче воевать. А вот дикие — они непредсказуемые, не подчиняются никому, в союзы не входят. Напав на какое-нибудь село или купеческий караван, вырезают всех. Без пощады. Людей в рабство не берут. Только вещи, золото, в общем то, что можно сбыть. Если почувствовали, что преследователи сели на хвост — сбрасывают самый тяжелый хабар и рассыпаются в разные стороны. Их даже свои иногда прореживают за такие художества. Ибо нехрен гадить там, где живешь.

— Правда, так и есть, — сказал Арсений, с прищуром глядя на Фрола. Наверное, прикидывал, откуда наставник юных Назаровых так хорошо разбирается в повадках хунхузов. — Вот с одним таким отрядом и пришлось столкнуться на привале. До Хинган Лина еще две сотни километров пылить, а нас уже в разработку взяли. Кирюха им здорово мозги прочистил «перуновым огнем». Половину сопки срыл одним ударом.

Никита не сразу сообразил, что Кирюха — это его наставник-волхв Кирилл по Амурскому Тайному Двору. И ведь тоже никогда не рассказывал про этот случай. Странно. Видать, есть что скрывать старым волкам.

— Так вот, чтобы не отвлекаться от проблемы, — Тагир поставил пустую чашку на блюдце, — сразу скажу, что мы ту банду серьезно потрепали и почти всех на два метра под землю отправили. Захватили в плен одного персонажа вот с такой татуировкой, — он кивнул на листок с изображением лотоса, — стали вдумчиво допрашивать. А куда торопиться? Злодеев укокошили, помешать нам могли только регулярные войска или специальные летучие отряды вроде егерей. Но мы забрались в такую глушь, где к представителям власти отношение не самое ласковое. В общем, стали вопросы задавать. Мы же никогда до этого напрямую не сталкивались с Триадой. Слышать — слышали, но не более.

— Подозреваю, он вам ничего не сказал, — Никита понял, что больше ни одной чашки чая выпить не сможет. Хорошо, солнце уже касалось верхушек деревьев, удлиняя тени, а с реки пахнуло свежестью.

— Ну почему же? — усмехнулся Тагир. — Чтобы у нас — да не заговорил? Когда применяют самые сильные средства допроса, все выложишь.

— Живодеры, — снова встрял Фрол. — Надеюсь, до снятия кожи с живого не дошло?

— Как будто ты там присутствовал, Фролушка, — ласково произнес Арсений, но таким тоном, от которого у Никиты позвоночник заледенел.

Чародей тоже почувствовал угрозу, но не испугался. Старческие морщины на его лице ожили и задвигались. Весело Фролу.

— Так люди везде одинаковы, Арсюша, — в тон ему ответил старик. — И методы извлечения информации стары как мир. Можно магией в башке покопаться, а можно устроить такие физические страдания человечку… кстати, наиболее действенный метод. Боль нельзя выдержать, каким бы ты ни был стойким.

— А как же блокировка нервных окончаний с помощью определенных магоформ? — поинтересовался Никита.

— Чушь это, — снова фыркнул чародей. — Блокировка снимается очень быстро. Подозреваю, что ваш волхв сообразил, как надо действовать. У инфорсера был очень высокий болевой порог?

— Да, — кивнул Тагир. — Кирилл не сразу сообразил, в чем дело. Снял блок, и вот тут паренек заорал. Боль от снятой со спины шкуры дошла до мозга, так сразу….

Никита поежился. Со стороны их чаепитие казалось милым развлечением старых друзей, передающим свой жизненный опыт молодому поколению, но то, что и как они говорили — вызывало неподдельный ужас. Все так обыденно, словно на рыбалку сходили и хвастаются результатом.

— Ну, о чем я и говорю, — удовлетворенно закачал головой Фрол. — Да, без волхва у вас возникли бы проблемы, и вряд ли инфорсер сказал бы вам хоть слово. Так что вы узнали от него?

— Золотишко шло в Хинган Лин для какого-то местного босса, — ответил Арсений. — Он являлся, по словам боевика, местным смотрящим конкурирующего клана. А этот инфорсер оказался членом «Волшебного Лотоса». Золото должно было уйти совсем к другому хозяину. В общем, не наша война. Но про Лотос мы поспрашивали, интересно же стало, что за невидаль такая. На наши аристократические роды смахивает…

Он покосился на Никиту, но молодой волхв ничего не сказал. Какой смысл возражать, пытаясь обелить черное? Все так и есть. Триада в меньшей степени завязана на родстве, чем русские Семьи. Преданность ее членов даже под страхом смерти не поддается сомнению. Слово Большого Брата — закон. Оно не оспаривается. Сказали «иди и убей своих родственников, предавших дело клана» — выполняют без сомнений и колебаний. Русские аристо тоже не отличаются большим человеколюбием, но прежде всего подумают на семь рядов, и только потом вынесут окончательный вердикт. И после него обратного хода нет….

— А при каких интересах Духонин? — Никита задал давно мучивший его вопрос.

Потайники переглянулись, Арсений пожал плечами. Вряд ли тогда они выискивали ответ, каким боком в заварухе причастен русский купец.

— Отмывка нелегального золота, только и всего, — ответил вместо него Тагир. — За небольшой процент услуги… В Хинган Лине тогда многие пытались сесть на выгодное дельце, но местный босс всем головы укоротил. А вот против «Волшебного Лотоса» не устоял. Подмяли его-таки. Но эту уже потом было, мы годик за Духониным проследили. Ждали, когда Триада на него выйдет. Но купец оказался смышленым, вовремя смылся из Благовещенска. Почуял опасность для своей шкуры.

На некоторое время все замолчали, а дед Фрол, покряхтывая, долил в самовар воды из канистры и заново раскочегарил его. Было понятно, что молодой хозяин еще своего слова не сказал. Заметно посвежело, уютно пахло дымком, возле особняка раздавались звонкие крики ребятни, которую усиленно пытались загнать в дом.

А четверо мужчин сидели в абсолютной тишине, внутренне настраиваясь на дальнейшую беседу. Самовар закипел, и каждый из них стал наливать себе крутой кипяток в заварку. В берестовом туеске маслянисто желтел липовый мед. Фрол с удовольствием зачерпнул деревянной ложкой содержимое туеска и переложил на блюдце. Казалось, для него не существовало ничего, кроме священного чаепития с тягучим медом, но это на первый взгляд. Нить разговора он прекрасно держал в уме.

— Жизнь тяжелая у людей Триады, — все-таки не удержался Фрол. — Нельзя публично показывать, кому служишь. Может, тебя знают как государственного чиновника, а ты по ночам душегубствуешь, людей ножиком режешь.

— Я так понимаю, Никита, проблема серьезная нарисовалась? — Тагир, наконец, насмотрелся на рисунок и передал его Арсению. — Триада беспокоит?

— Коваленко вчера мне отчет прислал по работе, — задумчиво ответил Никита. — Вроде налаживает связи с важными людьми, с соседями. Прииски взяты под контроль. Людей подбирают тщательно. Но вот что интересно… В Верхотурье есть несколько контор по найму рабочих. Они никому не подотчетны, получают государственную лицензию на свою деятельность, налоги платят в казну. Два последних месяца наметился большой приток мигрантов. Причем, большинство из них маньчжуры и из северных районов Китая. Есть уйгуры, казахи… В общем, человек триста по спискам завербовались на всевозможные прииски. Я дал Андрею указание не брать никого из данной категории людей, пока служба безопасности не проверит, что у них за душой.

— Этак можно и год проверять, — сделав пару глотков, заметил Фрол. — Надо людей туда отправлять, пока все вразнос не пошло, да зачищать полянку-то, зачищать. Ты, Никита, сейчас там хозяин без всяких условностей. Есть решение императора?

— Да, получил, — кивнул Никита. — Несколько дней назад прислали грамоту с печатью.