Амур с монтировкой (c бонусом) (СИ) - Волкова Татьяна

— Я согласна! — взвизгнула Настя, хлопнув в ладоши и подпрыгнув, а потом схватила робота за руку и благодарно прижалась к ней щекой.

Я в который раз поразилась тому, как быстро она успела привязаться к Роберту. Ни один из моих кавалеров никогда не вызывал даже тысячной доли того благоговения, которое малышка испытывала по отношению к… машине.

Мысль о машине резанула. Как бы там ни было, Роберта было очень сложно воспринимать, как гору железок, микросхем и проводов. Он был по—настоящему живым, если не обращать внимания на некоторые моменты.

Поймала себя на том, что, как и Настя, начинаю испытывать к нему уважение и кое—где даже восхищаться им. Новая неделя, которую мы провели бок о бок в детском саду, заставила меня взглянуть на Роберта по—новому. Теперь я не воспринимала его, как инфантильного подростка. До зрелого мужчины, правда, ему тоже было еще далеко, но до уверенного в себе молодого мужчины он уже дотягивал. Метаморфоза была поразительной. Я даже стала подозревать, что робот активно учится, добывая откуда—то информацию, а потом корректирует свое поведение.

Мы урывками работали над сценарием всю неделю, но довести его до логического завершения так и не успели. Как и договаривались, в субботу отправились в развлекательный центр. Настя с радостью погрузилась в атмосферу веселья, забежав на площадку для активных игр, а мы с Робертом устроились в кафе напротив, выбрав столик у стеклянной стены, чтобы время от времени наблюдать за ребенком, и принялись за работу.

— Уверен, что нужен этот танец Деда Мороза и Снегурочки? — спросила я у своего помощника.

— Мне кажется, что это будет смотреться уместно. Да и нет там ничего сложного, я справлюсь, — уверенно ответил Роберт.

— Ладно, уговорил, — махнула я рукой. — Я отлучусь на минутку в дамскую комнату, хорошо?

— Без проблем. Я тут допишу кое—что, — он внимательно перечитывал написанный нами текст.

Я поднялась с места и направилась в сторону санузла. Выйдя из кабинки, вымыла руки, посмотрелась в зеркало, поправила прическу и с мыслями о подготовке к утреннику вышла в коридор. Не успела сделать и двух шагов, как кто—то налетел на меня сзади, отчего я едва не пропахала носом пол. Сильная рука вовремя перехватила меня за талию и спасла от падения. Придя в себя от испуга и почувствовав, что могу стоять на ногах, услышала приятный мужской голос:

— Я такой неловкий! Простите меня, пожалуйста! Я очень спешу на деловую встречу в этом кафе и не заметил, как вы вышли.

Вывернувшись из вынужденных объятий, я посмотрела на того, кто стал причиной столкновения. Им оказался высокий импозантный брюнет в классическом сером костюме. Его виноватая улыбка была настолько обворожительной, что я не выдержала и улыбнулась в ответ: — Ничего страшного.

— Если бы я знал, что в этом городе живет такая умопомрачительная девушка, то приехал бы сюда раньше, — проговорил этот красавец. — Как вас зовут, прекрасное создание?

— Валери, — не нашла повода скрывать этот факт.

— А я Геральд. И, к сожалению, все еще опаздываю. Вот моя визитка. Буду рад, если позвоните или напишите мне на досуге. Сходим куда—нибудь, пообщаемся.

Он протянул мне черный кусочек пластика с белыми буквами, а потом поцеловал руку, снова извинился и умчался вглубь зала, а я, удивленная случившимся, направилась к своему столику.

Еще через час сценарий был дописан и торжественно «обмыт» чашкой зеленого чая и шоколадным пирожным. Набегавшуюся, но страшно довольную Настю отвели в детский ресторан, накормили, напоили и домой повезли. Уже вечером, когда я сидела в любимом кресле и смотрела фильм, поймала себя на мысли, что наша рабочая встреча была очень похожа на семейный отдых, где Роберт выступал никем иным, как папой.

Тут же накатило неловкое чувство вины перед дочерью за то, что ее настоящий отец ушел от нас. Он не приезжал, не звонил и не поздравлял Настю с днем рождения. У него уже давно была другая семья, в которой, по слухам, месяца три назад родился ребенок.

Тяжело вздохнув, выбралась из уютного кресла и отправилась спать.

В понедельник мы утвердили сценарий у миссис Ноулз и начали подготовку.

Мне нравилось смотреть на то, как Роберт помогает детям учить стихи и песни к празднику. Никогда бы не подумала, что робот может быть таким харизматичным, а его безграничным терпением я просто восхищалась.

— Не знала, что ты так красиво умеешь читать стихи, — сделала ему комплимент, когда дети сели обедать.

— Раньше и не умел, — смущенно улыбнулся он. — Мама посоветовала изучить ускоренный онлайн—курс для начинающих актеров. Это мне очень помогло.

— Какое мудрое решение! А сколько твоей маме лет, если не секрет? — поинтересовалась я.

— Уже двадцать четыре стукнуло, а папе тридцать, — поведал Роб.

Я всплеснула руками:

— Так они у тебя молодые совсем! Мне казалось, что твои родители старше, потому что должны были накопить достаточно знаний и опыта, чтобы создать… тебя.

— Мой отец — талантливый программист, а у мамы сильный дар психомага. Именно она сделала меня таким «живым», а иначе я не сильно бы отличался от многочисленных бесчувственных железяк. Хотя следует отметить, что дейрит, работающий, как вместилище души, купил папа, потратив на это большие деньги. А вот своим внешним видом и интеллектом я обязан корпорации Робокорп — родители закупали там комплектующие.

— И ты у них такой один? — не удержалась от вопроса.

Роберт склонил голову и с интересом посмотрел на меня.

— Какой «такой»? — спросил он, чуть заметно улыбнувшись.

Я немного смутилась, но все же ответила:

— Умный, внимательный, понимающий, терпеливый, заботливый. Продолжать?

— Так красиво рассказываешь, что я слушал бы и слушал, — робот мечтательно поднял глаза к потолку.

— И все—таки. Ты один такой или у тебя… э—э—э… братья—сестры есть? — не забыла про вопрос я.

Роберт демонстративно «вздохнул», а потом ответил:

— Жужик есть. Но он комар—переросток, умеющий только бзыкать. Забавный малый, только иногда от его жужжания хочется слуховые датчики отключить.

— Не знаю, как слуховые датчики, а вот нашу детвору уже пора «отключать». Все уже поели, теперь можно и поспать.

— Да, мэм! Так точно, мэм! — выкрикнул Роберт, вытянувшись в струнку и по—военному отдав мне честь. — Разрешите исполнять?

— Разрешаю, — скомандовала я и улыбнулась.

В дни, когда с нашей группой детей работал подменный воспитатель, мы с Робертом отправлялись в музыкальный зал и репетировали танец Деда Мороза и Снегурочки. На одной из таких репетиций, когда мы замерли в финальном па, стоя боком друг к другу и держась за руки, музыка не закончилась, а резко сменилась на одну из моих любимых песен с приятным женским вокалом.

— Потанцуем? — спросил Роберт, развернув меня к себе и положив руку мне на талию.

Я не успела и ойкнуть, как он, не дожидаясь ответа, закружил меня в совсем другом танце — легком, воздушном, романтичном. Робот двигался очень уверенно и плавно, что наводило на мысли о том, что эта ситуация вовсе не спонтанна и, значит, была тщательно спланирована и подготовлена специально для меня.

Я посмотрела в искусственные глаза Роберта в попытке что—либо понять, как вдруг растворилась в его полимерных радужках неопределенного цвета. Умом я понимала, что это, вероятно, иллюзия, но мне казалось, что я чувствую исходящие от робота тепло и нежность, которые застыли невысказанными фразами где—то вокруг нас. Любимая песня превращала все ощущения в нечто волшебное, щекочущее под ребрами и вызывающее внутренний трепет.

Чем дольше мы кружились, тем сильнее я понимала, что Роберт уже давно не воспринимается мной как машина, да и как подросток тоже. Я незаметно для себя стала относиться к нему, как к мужчине, взрослому, интересному, притягательному. Мне было приятно находиться с ним рядом, разговаривать обо всем и ни о чем, работать, отдыхать, молчать.

Где—то на задворках сознания почувствовала, как дрогнуло мое сердце, преисполненное надежды и нерастраченной любви, а потом больно сжалось, когда я мысленно напомнила себе о том, что испытывать подобный интерес к роботу противоестественно. Это как любить чайник, который, гипотетически, тоже мог бы испытывать по отношению к тебе взаимные чувства, но создать семью ты с ним не сможешь, потому что он прибор, предназначенный для того, чтобы кипятить воду, а ты живой человек.