100 великих афер - Игорь Мусский

В январе 1933 года Оскар Хартцель был все же выслан из Лондона под надуманным предлогом, а уже в ноябре в Сиу-Сити (Айова) начался суд над ним. Общая сумма полученных Хартцелем денег под «сокровища Дрейка» по разным оценкам составляла от 700 тыс. до 1,35 млн долларов. Число обманутых вкладчиков превысило семьдесят тысяч человек.

Многие не могли поверить, что оказались втянутыми в грандиозную аферу. На улицах проходили многочисленные митинги в защиту Оскара Хартцеля: вкладчики «фонда» требовали его немедленного оправдания и возвращения в Англию, где бы он мог довести процесс наследования до логического завершения. Энтузиасты образовали фонд в поддержку Хартцеля (всего за несколько дней было собрано более 100 тысяч долларов!), из которого покрывались судебные издержки и оплачивались услуги адвокатов.

Во время суда Хартцель хранил гордое молчание, как будто происходящее его совсем не касалось. 15 ноября 1933 года он был признан виновным по 12 пунктам, оштрафован на две тысячи долларов и приговорен к десяти годам тюремного заключения в Левенворте. Публика в зале встретила приговор криками протеста.

Но даже после ареста Хартцеля ассоциация Френсиса Дрейка продолжала функционировать. Только за полгода ее агенты собрали 500 тысяч долларов.

В 1936 году Хартцель прошел психическое освидетельствование, был признан невменяемым (он говорил, что его зовут Оскар Дрейк) и переведен в психиатрическую лечебницу, где и скончался от рака горла 27 августа 1943 года.

Письмо Зиновьева

Так называемое «письмо Зиновьева», председателя Исполкома Коминтерна, от 15 сентября 1924 года, адресованное ЦК Коммунистической партии Великобритании, считается едва ли не самым знаменитым политическим подлогом в мировой истории.

Письмо за подписью Григория Зиновьева и члена президиума Макмануса провозглашало курс на вооруженную борьбу с британской буржуазией, «против идеи эволюции и мирного уничтожения капитализма». В этом послании рекомендовалось «расшевелить массы британского пролетариата и привести в движение армию безработных пролетариев» с целью давления на парламент страны накануне намечавшегося в нем обсуждения вопроса о ратификации договора между СССР и Великобританией и предоставлении кредита Москве.

Григорий Зиновьев

25 октября 1924 года, за четыре дня до выборов в британский парламент, письмо Зиновьева было напечатано в газете «Дейли мейл». Публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы. Поднятая шумная кампания напугала английского обывателя, и консерваторы получили на выборах большинство голосов. Первое в британской истории лейбористское правительство Рамсея Макдональда, признавшее советское правительство и вступившее с ним в переговоры, подало в отставку.

К власти пришли консерваторы во главе со Стэнли Болдуином. Уинстон Черчилль, занявший в новом кабинете пост канцлера казначейства, обрушился с критикой на руководителей Советского государства: «Они отдают письменный приказ о подготовке восстания, о начале гражданской войны… Я утверждаю, что такое положение никогда не имело места в истории Англии».

Правительство Болдуина отказалось представлять на ратификацию торговые договоры с Россией, подписанные в августе 1924 года лейбористами.

Министерство иностранных дел Великобритании направило специальную ноту полномочному представителю СССР Христиану Раковскому, в которой «письмо Зиновьева» квалифицировалось как прямое вмешательство Советского государства во внутренние дела Великобритании.

В ответном послании Раковский категорически отрицал подлинность «письма Зиновьева» и приводил ряд доказательств того, что оно «является работой преступных личностей, недостаточно знакомых с деятельностью Коммунистического Интернационала». Во-первых, в своих документах Коминтерн никогда не называет себя «Третьим Коммунистическим Интернационалом», как сказано в «письме», в силу того, что не существовало ни первого Коммунистического, ни второго Коммунистического Интернационалов. Во-вторых, «письмо» подписано Зиновьевым в качестве «председателя Президиума Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала», тогда как он официально является Председателем Исполкома Коминтерна. Кроме того, «все содержание документа с коммунистической точки зрения состоит из ряда нелепостей, имеющих целью просто восстановить британское общественное мнение против Советского Союза и подорвать усилия, которые были приложены обеими странами для установления длительных и дружеских отношений».

Григорий Зиновьев заявил в интервью журналистам, что 15 сентября 1924 года находился на лечении в Кисловодске и, следовательно, официальных писем подписывать не мог. Касаясь рекомендации «письма» о создании военной секции в британской компартии, Зиновьев назвал это «сплошным вздором» и подчеркнул: «Никакой военной секции в британской компартии пока не существует. Привлечение “талантливых военных специалистов” британская компартия, конечно, вполне еще может отложить».

Публикацию «письма» Зиновьев рассматривал как провокацию накануне выборов вождей либерально-консервативного блока Великобритании с целью вызвать замешательство среди избирателей, сочувствующих англо-советскому договору. «Заметьте, как выбраны были сроки, – говорил Григорий Зиновьев. – “Разоблачение” мнимого письма ИККИ сделано было с таким расчетом, чтобы наш ответ не мог уже успеть вовремя, так как до выборов в Англии остается всего пара дней».

Дискуссия вокруг «письма Зиновьева», или, как его стали называть, «красного письма», продолжалась на всех уровнях. Его не раз обсуждали в парламенте Великобритании.

Лидер лейбористской партии Рамсей Макдональд, выступая в парламенте, обвинил консерваторов в использовании «письма» для достижения своих политических целей – «для создания паники в сознании старых дев» и потребовал продолжения расследования обстоятельств его появления. В ответ новый премьер-министр Болдуин заявил, что созданный правительством специальный подкомитет пришел к выводу, что не может быть сомнений «в аутентичности» письма. Однако каких-либо доказательств не привел, ссылаясь на их агентурный характер.

Объяснение Болдуина не удовлетворило многих членов парламента. Если письмо подлинное, заявил полковник К. Кенуорти, то почему не возбуждается судебное дело против Артура Макмануса, британского подданного, чья подпись также стоит под письмом? Министр внутренних дел консерватор Д. Хикс был вынужден сообщить фамилии членов подкомитета, проводивших изучение письма. «За нашей ответственностью как кабинета, мы находим, что письмо подлинное, – заявил Хикс. – Таким оно и является в действительности. Уважаемые члены должны выбрать – верят ли они словам Зиновьева или утверждению комитета британского кабинета».

15 декабря 1924 года с речью по этому вопросу выступил министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен. Он отметил, что новое расследование позволило установить «весь пройденный письмом путь, от начала до конца» и убедило членов подкомитета в его подлинности. Касаясь подписи Макмануса, Чемберлен заметил: «Это совершенно несущественно, была ли подпись Макмануса действительна или нет. Я знаю, что он находился в то время в Москве. Я также знаю, что и Зиновьев был в то время в Москве, хотя он это и отрицает. Макманус нам сказал: “Разве мог Зиновьев мне писать письмо, когда я находился все время у него под рукой в Москве?” Вы видите, что Зиновьев находился в это время в Москве, а не на Кавказе, и Макманус – свидетель, который это подтверждает». Далее, касаясь аргумента Зиновьева о том, что Коминтерн никогда не назывался «Третьим Коммунистическим Интернационалом», Чемберлен указал на два номера газеты «Известия», вышедшие в свет за несколько дней до и после обозначенной в «красном письме» даты, в которых именно так назывался Коминтерн. «Я отказываюсь от дальнейшего обсуждения этого вопроса и заявляю, что документ настоящий», – заключил Чемберлен.

Тем временем продолжался обмен нотами на официальном уровне. Раковский настаивал на создании независимой комиссии, организации «третейского суда» по вопросу о подлинности «письма Зиновьева». Англичане оставили это предложение без внимания, и правительство Советов посчитало переписку по данному вопросу законченной.

В ноябре 1924 года Москву посетила английской делегация в составе трех представителей Конгресса тред-юнионов. Они должны были изучить документы Коминтерна и установить правду относительно письма Зиновьева. Айно Куусинен впоследствии рассказывала о «трех днях и трех ночах лихорадочной работы», направленной на то, чтобы до приезда делегации изъять из архива Коминтерна секретные инструкции английским коммунистам, а также другие «компрометирующие документы». Даже книга, в которой регистрировалась ежедневная корреспонденция, была тщательно обработана и надлежащим образом переписана: «В результате это трио удалось ввести в заблуждение, а Коминтерн очистился от обвинений в секретной подрывной деятельности в Великобритании. После того как делегация уехала, все вздохнули с облегчением и хорошо посмеялись над тем, как им легко удалось одурачить англичан».