Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских - Леонид Беловинский

Молога. Сиротский приют

Молога. Родильный приют

Создавались и содержались все эти заведения на счет пожертвований частных лиц, многочисленных благотворительных обществ, ведомств, земств и городов, губернских приказов общественного призрения, Ведомства Императрицы Марии Федоровны, правительства. Например, инвалидные дома содержались на счет Александровского комитета о раненых, а точнее, на бывший в его ведении Инвалидный капитал. Возник он по частной инициативе коллежского советника П. П. Пезаровиуса, начавшего в 1813 г. издание газеты «Русский инвалид» с тем, чтобы доход от нее «употребить на вспоможение инвалидам, солдатским вдовам и сиротам». Газета была очень популярной, и суммы от подписки и частных пожертвований (например, Императрица Мария Федоровна после каждой победы русских войск посылала ему по 8 – 10 тыс. руб.) Пезаровиус обратил на создание специального капитала. В дальнейшем в него стали поступать вычеты с различных правительственных денежных выдач, вознаграждений, таможенных конфискаций и штрафов, так называемых столовых денег, и добавочных окладов офицеров и генералов, сборов за пожалование орденов, медалей и земель, заграничных паспортов, деньги, оставшиеся после убитых и без вести пропавших военнослужащих, после которых не объявилось наследников, с ежегодных обязательных театральных бенефисов и других зрелищ и т. д. Воспитательные дома, кроме пожертвований, содержались на налог с продажи игральных карт, четвертую часть доходов от театров, балов и маскарадов и на проценты со ссуд сохранной и ссудной казны, открытой при домах. На частные и правительственные средства, а также проценты со ссуд действовали приказы общественного призрения.

В государственных масштабах благотворительностью занималось Ведомство Императрицы Марии Федоровны. Начало было положено в 1796 г., когда супруга Императора Павла I приняла под свое покровительство Воспитательное общество благородных девиц с мещанским отделением – Смольный институт, для чего была создана особая канцелярия. В 1826 г. она была заменена IV отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии. К концу XIX в. в ведомстве состояло свыше 500 благотворительных, воспитательных и учебных заведений, из которых 104 содержались на средства Ведомства; его годовой бюджет составлял 13,5 млн руб. Сюда входили учреждения по призрению младенцев, глухонемых и слепых, по женскому образованию и воспитанию (институты благородных девиц, Мариинские школы, училища и гимназии), по призрению и воспитанию мальчиков, по воспитанию юношества, по подаче врачебно-медицинской помощи, богадельни, вдовьи дома и т. д.

Огромным было количество благотворительных обществ. В таком городе, как Петербург, их в 1902 г. было 93! И это не считая имевшихся в каждом приходе. Вот их перечень: Общество дамского благотворительного тюремного комитета (одна из целей – призрение детей арестантов; взнос в месяц 15 руб. или 200 руб. пожизненно); Общество земледельческих колоний, заботившееся о призрении малолетних преступников; Международное благотворительное общество попечения о бедных больных девочках-католичках; Общество для врачей, их вдов и сирот; Общество защиты детей от жестокого обращения; общество «Муравей», доставлявшее бедным детям теплую одежду; Общество попечения о бесприютных детях; Общество попечения о бедных и больных детях («Синий крест»: помощь и защита детей от злоупотреблений родных; членский взнос – 5 руб.); Общество призрения детей – калек и идиотов; Славянское общество; Общество содействия физическому развитию детей (членские взносы 3 и 5 руб.); Общество улучшения быта питомцев Воспитательного дома (членский взнос 5 руб. или 100 руб. единовременно). Это – только общества, заботившиеся о детях! Всего же детских приютов, убежищ и яслей было 126, не считая приходских (50; 236). Вот и толкуйте о ханжестве буржуазного общества. Ханжи или не ханжи, а дело они делали.

Ночлежный дом в Санкт-Петербурге. 90-е гг. XIX в.

Благотворительность могла иметь крупные масштабы, могла быть небольшой, но постоянной. Из ярославского купеческого дома Огняновых «после смерти Константина Михайловича и Анны Александровны ко всей этой благотворительности развозили и раздавали еще в свертке ложку столовую чая (сухого) и пять кусков пиленого сахара. Это уж мы раздавали сами: по богадельням посылали приказчика Агафонова, по тюрьмам Калинина, а в больницу меня с конюхом, моим приятелем Пашей… Соберут мне несколько корзин со сверточками чая и сахара, и поедем мы с Пашей к двум часам дня в больницу. Паша сидит в пролетке, ждет. А я с корзиной отправляюсь в корпус раздавать свертки. Корзину раздам, иду за другой» (38; 231–232).

Активная благотворительность большинству людей ничего, кроме внутреннего душевного удовлетворения, не приносила. Недаром, в соответствии с Писанием, наиболее ценилась благотворительность тайная. Люди нередко вносили деньги в богоугодные заведения при условии, что их имена не будут раскрываться, иной же раз просто подбрасывали деньги, вещи, продовольствие нуждающимся тайно, по ночам, на крыльцо: именно тайная милостыня угодна Богу. Ну, разумеется, была смутная надежда, что в пакибытии, то есть в загробной жизни, эта милостыня, может быть, зачтется. Но ведь не все же нуждались в искуплении грехов: были люди и безгрешные (в серьезном масштабе, разумеется). Однако благотворительность могла принести и некоторые нематериальные выгоды, либо выгоды, опосредованно связанные с материальными делами. Многие благотворительные общества имели свои нагрудные знаки, иной раз и нескольких степеней, в зависимости от размеров взносов. Все-таки приятно носить на банте из орденской ленты какой-нибудь золотой с эмалями крестик. Такие знаки даже вносились в служебные формуляры. У учреждений Императрицы Марии была своя награда, имевшая статус государственной, но для ее получения требовалось служить по этому ведомству. Большие пожертвования приносили почетные звания опекунов и заопекунов – лиц, желавших стать опекунами. Воспитательных домов, попечителей народных школ и училищ. Кроме того, крупным жертвователям мог быть пожалован и специальный мундир с широкими галунными шевронами на рукавах, шитыми воротником и обшлагами. Эта награда сопрягалась с пожалованием статского генеральского чина, а чин, допустим, действительного статского советника, крупному предпринимателю при сношении с учреждениями по делам торговли и промышленности помешать не мог, не говоря о том, что чин этот давал и право на дворянство. Наконец, крупным жертвователям могли выхлопотать и какой-либо невысокий орден, что также было сопряжено с правом на потомственное почетное гражданство или даже дворянство. Так что коемуждо давалось по желанию его: овому Царствие Небесное, овому же блага земные, только не ленись, жертвуй. Вот яркий пример своеобразного благотворительного поступка. Богатейший петербургский купец Тарасов женился на дочери другого небедного купца, Анастасии, и получил приданого за ней 1 млн руб. (сумма прописью – один миллион!). Однако счастье молодых было недолгим: через месяц после свадьбы Анастасия умерла. Гордый вдовец вернул миллион тестю, заявив, что женат был только месяц, и чужих денег не берет! Однако и тесть попался гордый: вернул миллион зятю. Так они перебрасывались этим миллионом, пока Тарасов не заявил: «Деньги пойдут ни мне, ни тебе, а Богу», – и построил на берегу Охты Анастасьинскую богадельню на 100 стариков и старух, уроженцев Охты (сам Тарасов тоже был охтенец). Занимала богадельня несколько каменных двухэтажных корпусов на большом участке с садом и огородом с парниками. Содержались старики неплохо, тем более что рядом была богадельня, принадлежавшая известным купцам Елисеевым, а нельзя же было ударить в грязь лицом. По воскресеньям для обитателей даже пекли пироги с мясом, а в посты – с рыбой, грибами и гречневой кашей. Кстати, управлял богадельней прогоревший купец Калошин, которого, стало быть, также приютил Тарасов, дав средства для существования (50; 60–61).

Санкт-Петербург. У ночлежного дома

Роль отдельных частных лиц в создании благотворительных учреждений была огромна. Таким человеком, например, стала княгиня Софья Щербатова, супруга московского генерал-губернатора. Воспользовавшись своим официальным и влиятельным положением, она основала Дамское попечительство о бедных. Вот что писал об этом ее сын: «Я отлично помню возникновение и первые, скромные и трудные, шаги этого общества. Чуть ли не первым учреждением была Никольская община сестер милосердия, устроенная в доме, пожертвованном Е. А. Новосильцовой у Новоспасского монастыря. В свое время это было (кроме Вдовьего дома) единственное учреждение этого рода. Впоследствии мысль получила большое развитие, образовались широко ознаменованные: Покровская община, Община «Утоли моя печали» и, наконец, учреждения Красного Креста. Собственно Никольская община потеряла свое первоначальное значение и была упразднена. Дом, занимаемый ею, был обращен в богадельню и, с присоединением к ней лечебницы, школы и, после смерти матушки, приюта Св. Софии для неизлечимых детей, образовал целую группу благотворительных учреждений, которым, по ходатайству Совета попечительства, Высочайше было присвоено наименование «Учреждений имени княгини Софии Щербатовой» (156; 80). Дамское попечительство о бедных было учреждено в 1844 г. и поначалу состояло из 17 отделений. Сама С. С. Щербатова, до 1876 г. возглавлявшая Совет попечительства, была попечительницей Пресненского и сотрудницей Хамовнического отделений. При каждом отделении была штатная должность врача, секретаря и казначея и определенное число сотрудников. Устав обязывал членов попечительства заботиться о сборе пожертвований. Денежные пособия нуждающимся выдавались лишь в необходимых случаях, в основном же старались помогать бедным продуктами питания, одеждой, топливом, оплатой жилья и пр. Упомянутая здесь Никольская община сестер милосердия, созданная в 1848 г., как и другие подобные заведения, предназначалась для приюта одиноких женщин, чаще вдов («милосердных вдов»), посвятивших свою жизнь уходу за больными и ранеными в больницах и госпиталях. В 1855 г. 16 сестер милосердия были отправлены общиной в Крым для ухода за ранеными. Община «Утоли моя печали» (названа в честь чудотворной иконы) была учреждена княгиней Н. Б. Шаховской в Лефортово, по соседству с Главным госпиталем. Сама княгиня после смерти мужа в 1863 г. стала работать сестрой милосердия в «Полицейской больнице бедных бесприютных». Она поселилась в одной из палат и уже через год возглавила группу из 30 сестер милосердия. В 1898 г. община присоединилась к Московскому дамскому комитету Российского общества Красного Креста. В 1872 г. княгиня Шаховская на свои средства приобрела в Лефортово большое имение и начала там строительство больницы, детского приюта, фельдшерской школы и церкви; сейчас ее постройки входят в комплекс Городской клинической больницы № 29. Приют Св. Софии для неизлечимых детей был открыт в 1887 г. на средства наследников княгини С. С. Щербатовой; приют был устроен на 30 коек, из которых 20 содержались на деньги, пожертвованные Щербатовыми, остальные – на средства попечительства или частных благотворителей.