Неделя длинных ножей - Фридрих Незнанский

— Здравствуйте, — Турецкий выложил на стол диктофон, бланки протокола и начал заполнять. — Садитесь, не стойте…

И кивнул конвойным, чтобы те вышли.

— У вас появился адвокат?

— Нет еще, — мотнул головой Дон. — А зачем он мне? Кодекс я наизусть знаю. И вам доверяю… От ребят слыхал, мол, Турок зря не сажает.

Турецкий удивился. Турком звали его еще в школьные годы. Думал, забылось, а оно, вишь ты, вернулось, и подумать больно — откуда! Из Матросской Тишины!..

— Адвокат у вас все равно должен быть. И эту запись он сможет прослушать.

Дон равнодушно пожал плечами. Похоже, он относился к тем, кто адвокатам не доверяет точно так же, как прокурорам. Наверно, уже накалывался.

— В прошлый раз мы с вами остановились на ваших отношениях с Тенгизом Чугаевым. Что можете рассказать о нем дополнительно?

— А вы мне поверите? — усмехнулся Дон.

— Я верю только фактам, получающим подтверждение, — сказал Турецкий.

— А зачем мне врать? — спросил Дон, чуть подавшись всем корпусом вперед. — Они меня подставили, хотели замочить, а я должен врать?

— Опять… — поморщился Турецкий. — Кто они? Можно определеннее? И за что они вас хотят убить?

— Я сам про это все время думаю, — махнул рукой Дон. — Ночи не сплю. За что, или почему? Убью ведь, гада, когда узнаю! Но пока не знаю. А врать не буду.

— Ладно. Вернемся к теме позже. Как вас здесь содержат? — спросил Турецкий. — Как кормят?

— Как везде… — махнул рукой Дон. — Нормально, не жалуюсь…

— В камере вы один?

— Ну. Заскучал даже. Я просил вас узнать о моей подруге, как она там? Узнали чего-нибудь?

— Узнавал, — сказал Турецкий. — Она до сих пор в больнице. Сотрясение мозга оказалось серьезным. Просила передать вам вот это… — Он протянул Дону конверт. — Можете прочитать, я подожду.

Он внимательно наблюдал за лицом Дона. Оно будто разгладилось, стало яснее и мягче. Он то улыбался, то хмурился, пока читал.

— Уголовное дело насчет нападения на нее уже открыто? — спросил он, закончив читать и кивнув на письмо.

— Обязательно, — кивнул Турецкий. — По факту нападения.

— Но не вами же? В смысле, не Генеральной прокуратурой, верно?

— Пока нет оснований, — сухо сказал Турецкий. — Или вы милиции совсем не доверяете?

— А чего мне им доверять, сами подумайте! — хмыкнул подследственный. — Я ж вам еще в тот раз говорил: замочить меня хотели именно наши менты, причем два, нет, три раза!

— Но пока что это факты, никем не доказанные, — ответил Турецкий. — И почему именно милиция? Могли же подослать кого-нибудь из наемных убийц?..

— Ко мне, подсылать?! — привстал и прижал руки к груди Дон. — Да вы ж ничего не знаете! Да мои пацаны, что у меня работают, их потом из-под земли достанут! И они это понимают! И потому к ментам обратились… С тех-то чего возьмешь, раз при попытке к бегству?..

— Вы сядьте, успокойтесь. Еще раз. Кто они? И почему хотят вас уничтожить. Мы уже об этом не раз говорили, но постоянно утыкаемся в стену. Вы недоговариваете, скрываете что-то.

— Ну да, — понимающе кивнул Дон. — Проверяете! Я еще мальцом был, когда мне на зоне растолковали. По нескольку раз одно и то же спрашивают. Вдруг собьешься? Поэтому ври складнее и запоминай. Я правильно говорю?

— Поэтому лучше говорить сразу правду, — согласился Турецкий. — Итак, кто они?

— Кто… С кем я тогда забил стрелку? Так с Тенгизом. Он, больше некому, небось и стукнул ментам, где это состоится, а те еще и телевидение пригнали!

— На чем основана ваша уверенность?

— Как на чем? — удивился Дон. — Им же, Анисимову покойному, через всю Москву час пилить, чтоб туда успеть, где мы стрелку забили! А он объявился через двадцать минут. Да еще с телевидением! Участок-то не его, верно?

— Верно, — согласился Турецкий.

— А как он вдруг рядом оказался, а?

Та же история и с Демидовым, который тоже весьма своевременно оказался в эпицентре событий в другом конце Москвы, подумал Турецкий.

— Вы уж извините, — снова подался к нему через стол подследственный. — Я бы на вашем месте начал с телевидения! Нет, в натуре. Вот как и почему они там оказались в это время? Случайно мимо проезжали? Врать-то они привыкли, это их профессия, но здесь надо умеючи, верно?

Денис также спросил и у Демидова после нападения на Цивилло. Ответил: мимо проезжал… — подумал Турецкий. Как все совпадает…

— Разберемся, — сказал он вслух. — Но с чего вы решили, что вас решили убить? Ну, арестовать, я понимаю…

— Это я уж потом узнал, — ответил Дон. — Когда они пришли меня убивать к моему дому. И для чего мою Любу сначала избили.

— Считаете, это нападение на нее имеет к вам отношение?

— Ну а как же! — развел руками Дон. — Они ж, сучары, на что рассчитывали? Что я в горячке из дома выскочу и всем рога обломаю! Вон, в моем деле посмотрите, отсюда вижу… Характеристика моя, читали, наверно? Потому безработным столько времени и мотался. Кто ж такого возьмет? Ведь чуть что не по мне, сразу — в торец.

Турецкий усмехнулся, пробежал глазами характеристику, хотя уже приходилось ее читать.

— Агрессивен, вспыльчив, необуздан, способен на неадекватные действия… — прочитал вслух. — Вы это имели в виду?

— Так а я про что? Мне ж и срок добавили! Видите? Вон там внизу. В хохотальник отвесил нашему бугру, а тогда мне всего ничего оставалось-то… Три месяца. Так еще полгода накинули.

— Хорошо, — Турецкий отложил бумагу. — Тогда почему вы сразу не помчались отомстить обидчикам вашей сожительницы, раз уж такой характер?

Дон засмеялся. Погрозил ему пальцем.

— Все ловите! Хотел, конечно. Только она, Люба то есть, на мне повисла. Мол, это они специально, чтоб вызвать меня из дома… Я у нее три дня прятался, у вас же все записано. Да, прятался от них, от ментов, а не от кого другого… И потом я сам своими ушами слышал. Я ж с другой стороны из окна вылез, дом обошел и гаражи… — он кивнул на диктофон. — Была бы у меня эта штуковина, записал бы, что там слышал.

— Ну и что вы услышали? — спросил Турецкий. — Только поподробнее, если можно. Все, что вам запомнилось…

Дон подозрительно уставился на него.

— Вы ж не верите…

— Это почему?

— Работа у вас такая. Ментов выгораживать. Скажете нет?

— А вы хотите, чтобы я сказал да?

— Ворон ворону глаз не выклюет, — убежденно ответил Дон, махнув рукой. — Ладно, дайте еще закурить, а я расскажу все, что помню.

Дон рассказывал, курил, менял сигареты, а Турецкий, внимательно слушая его, раздумывал, где здесь правда, а где миф. Ключевое звено здесь — Демидов, в этом нет сомнения. Его более чем странное поведение, вернее сказать. Но поведение еще не факт.

— …Как вы сказали, одного из нападавших звали Алекс?

— Ну да, точно, Алекс…

Турецкий кивнул и записал.

— А как называли по имени или фамилии того толстого милиционера, не вспомните?

— Мента? — упрямо поправил подследственный. — Балабон они его звали, сам слыхал.

— Что-нибудь еще о Балабоне слыхали? — спросил Турецкий.

— Вспомнил. Пацаны говорили еще, что он долбает их в своей ментовке. И никаких следов. Вроде с трудными подростками работает, я так понял, раз он всех знает, а они его. И на Балабона никто не обижался.

— Девушки среди них были? — спросил Турецкий.

— Как без них! Шалашовки какие-то пьяные. Хихикали.

— Ладно. Вернемся к попытке вашего ареста капитаном Анисимовым… Он вам ордер предъявил?

— Фу-у… Ладно, еще раз. Махнул бумажкой перед носом… Я что ее, смотрел? Подходит, в натуре, лыбится, ручкой помахал. Говорю ему как человеку, садись, Серега, налью!

— У вас с ним были хорошие, дружеские отношения?

— Почему были? А, ну да… Выходит теперь, что были. А чего б нам с ним не дружить? Он мне жить давал, а я ему на жизнь отстегивал… Придет, бывало, ко мне на склады…

— Кстати, что это за склады и где они находятся? — остановил Турецкий Дона, размахавшегося руками. — Вы о них третий раз говорите.

— А вы третий раз спрашиваете… — недовольно буркнул Дон. — Возле вещевого рынка в Вешняках. Торгующие у меня там свой товар держат. Не за так, конечно. Ну и вроде как камера хранения, куда они вечером сдают, что не продали днем. И разное, по мелочи…

— Хороший у вас заработок?

— Нормальный, — кивнул Дон. — Не жалуемся.

— А что ж у любовницы-то жили? — приподнял голову от бумаг Турецкий. — Квартиры своей нет?

— Так я скрывался после этой истории с Анисимовым…

— Тогда она почему не живет у вас?

— А, ну да, опять вы на вранье меня ловите, — вздохнул Дон. — Все забываю… Да есть у меня квартира, почему нет? Все путем. Она только жить у меня не желает. Кирюхи мои ей, вишь, не нравятся… Ну, заходят ко мне ребята после работы, то-се… Слова разные говорят. Вот тут у нас с ней сплошное противоречие.