Ом Свасти - Андрей Дай

Явившийся вдруг Миха сообщил мне неприятное известие - рабы взбунтовались. Каким-то образом им стало известно о гостях в кратере. Они решили, что час избавленья настал, и восстали, надеясь на покровительство неведомых ревизоров.

Я почувствовал, как затрепетало тело в предвкушении удовольствия. Словно прекрасная женщина ждала, изнывая от желания, за легкой шторой, а я, юнец, мальчишка ни разу не вкушавший этот плод, стою, зажав рвущееся из трусов хозяйство, и пытаюсь унять сумасшедшее сердце.

- Необходимо уладить это дело до того, как эти два кретина наговорятся в кабинете, - оскалился я и, как оказалось, этого и не хватало Михе для уверенности.

- Ты думаешь, командир, - не слишком уверенно, но уже с надеждой, спросил русский. - Нам удастся их утихомирить? Они завладели оружием!

Это несколько меняло дело, но положение вряд ли тянуло на громкое имя "критическое".

- Надеюсь излучатели все еще у нас?

- Да, конечно! - поспешил заверить меня Миха. - И бронекостюмы и излучатели...

- И ты не мог справиться с этим быдлом без меня? - разочарованно протянул я.

- Они свалили роботов в баррикаду и прячутся там. Если мы станем использовать лазеры, то можем попортить машины. Кто тогда будет добывать нам кислород?

- Ты напоминаешь мне того придурка, чья машина поломалась в двух шагах от дома и он сидит в задумчивости - как же теперь до дома-то добраться, поддразнил я вояку. - Ты же вроде русский, а не этот чертов виртуал...

- Не будем же мы сами... - разозлившись, вскричал Миха.

- Мы, - я остановился на площадке у лифта и ткнул пальцем себе в грудь. - Не будем! А они - будут и еще как! Потому, что мы сядем в наш корабль и улетим, а они останутся здесь подыхать без воздуха.

- Я об этом не подумал, - искренне обрадовался сержант.

- Вот поэтому командир здесь я, - охотно согласился я и хлопнул Миху по плечу. - Ну! Поторапливайся. Надевайте броню и покажите этому скоту, кто тут хозяин!

Русский уехал на нижний уровень, а я, как бы душа не стремилась туда же, отправился улаживать еще одно дельце. Не очень-то хотелось, чтоб нашими неприятностями с рабами заинтересовалась команда корабля с колоний.

- Приве-е-ет, - вежливо поздоровался я с развалившимся у входного люка в корабль тем самым человеком-будильником.

- Мы уже здоровкались, приятель, - не слишком-то любезно отозвался он. - В корабль Арт велел никого не пускать...

- Да, мать твою... зачем он мне здался?! - взорвался я, что вызвало совершенно странную реакцию здоровяка.

- Ого, - разулыбался он. - Так бы сразу и сказал! А-то футы-муфры-тут-култура!

Я не очень понял, чем же удалось вызвать извержение непереводимых слов, но решил продолжать в том же духе.

- Запиши себе в башке, тупоголовый, - я, наконец-то, разговаривал, как и подобает сеньору с быдлом, а колонисту это, похоже, еще и нравилось. Как только Арт с этим петухом расписным наговорятся, мы устраиваем пир. Вся команда может ввалиться. Ты... тоже, если руки помоешь.

- О'Кей, земляк, - совсем уж неожиданно для меня заржал бугай. Считай, что я уже там.

- И вот еще что! - как бы нехотя добавил я. - Мои ребята в подвале решили поразмяться - крыс пострелять. Так что не обращай внимание на пальбу.

Снизу как раз донеслись вопли, ругательства и целая канонада. Спустя минуту, из моего коммуникатора раздался голос Михи.

- Командор, мы загнали скотов в угол у отсека воздухообразователя. Они хотят сдаться, но станут разговаривать только с тобой!

- Иду, - коротко бросил я и уже собирался уходить, но здоровяк меня приостановил.

- Я не слышал, чтобы крысы разговаривали, - почему-то угрожающим тоном, поделился он.

- Все дело в этих проклятых прогрессе с гуманизмом, - пожаловался я, высвобождая плечо из его лап. - Раньше-то они и пикнуть не смели...

Сумеречный, освещенный только редкими, тусклыми, синими светильниками, коридор был завален покореженными роботами и трупами рабов. Сотни разорванных на куски тел, руки, ноги, головы в лужах крови. Выпученные от боли и страха безжизненные глаза покойников, сталактиты из запекшейся крови, намотанные на гусеницы сломанного механизма кишки...

Оставшиеся в живых бунтовщики сверкали полными бессильной ярости глазами из-за баррикады, а командос попросту сидели на полу среди мертвяков. И хотя хамелеоны небыли включены, потеки крови, и сгустки мозгов на броневых пластинах как нельзя лучше маскировали бойцов. Если бы это кому-нибудь было нужно. Стояла тишина, и лишь лежавший между командос и баррикадой раненый раб быстро-быстро дышал. Его грудная клетка была разорвана пулями, и при каждом вдохе-выдохе розовые легкие показывались в дыре. Он был явно на пороге смерти и должен был скоро сдохнуть. Вид его агонии, по-видимому, бойцов развлекал.

- Сколько их там? - поинтересовался я, мельком выглядывая из-за бронированной спины Михи.

- С оружием - человек пятнадцать. Ну и остальных сотен пять...

В воздухе стоял пряный запах озона и парящей крови. А еще ноздрей достиг неописуемый, чувствующийся даже на ощупь, запах страха.

- Эй, скоты, - закричал я, пользуясь усилителем из бронекостюма русского. - Я готов пощадить вас.

- Де Кастро, это ты? - услышал я слабый голос профессора Хона из-за баррикады.

- Нет, это Святой Дух, - пошутил я, надеясь в глубине души, что Хон пошлет куда подальше и этим завершит дурацкие переговоры. Тогда бы я надел свою броню и возглавил атаку на последнюю "цитадель" восставших рабов.

- Де Кастро, мы можем взорвать щиток гравиустановки и воздухообразователь, - чисто по детски пригрозил Хон.

- И что вам мешает? - разговора ради, поинтересовался я. - Вам нужно мое разрешение? Валяйте!

- Он сумасшедший, - истерично завопила какая-то женщина из рабов. - Он нас всех убьет! О, Господи, Господи!

- Аминь, - легко согласился я. - Если через пять минут я не увижу кучу сложенного вами оружия - можете взрывать хоть весь кратер.

- Ты блефуешь, - как-то устало, что даже забеспокоился о его здоровье, продолжил профессор. - Почему мы должны тебе верить?

- Потому, что командоры де Кастро всегда держат слово, обезьяна, любезно пояснил я.

На долгие три минуты поле боя обволокла тишина. Раненый раб вознесся, испуганной бабе заткнули рот, а командос, казалось, и вовсе задремали. Я, плюнув на советы Михи, прогуливался по полю боя и решение рабов застало чуть ли не у самой их баррикады.

Они почти опоздали. Наверное, устраивали демократическое голосование.

- Мы сдаемся под твое слово, - просто сказал Хон, вышел и бросил под ноги пистолет.

- Через несколько недель, максимум месяц, - негромко пообещал я азиату. - Мы погрузимся на корабль и уберемся из этой поганой дыры. Так, что объясни это людям - хорошо работать в их интересах. Как только судно будет готово, снова станете свободны.