За горным туманом - Карен Монинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты не веришь, что я их будущего!», задыхаясь, сказала она.
«Уже начинаю», пробормотал он. «Как ты думаешь, я узнал об этом?» Чёрная королева блестела в его руке.
Она пожала плечами. «Как?»
«Ты, моя сладкая жена, говорила о ней, когда тебя отравили. Озабоченная и обеспокоенная и пытающаяся найти её…»
«Но я только вспомнила».
«Твой спящий разум вспомнил раньше».
«Но как ты её достал?»
Гримм ответил ей. «Леди Комин видела, как она падала из твоей руки в ту ночь, когда, как она утверждает, ты появилась.
«Но как…»
«Леди Комин вручила её мне после венчания. Я отдал её Ястребу».
«Она признала, что ты не её родная дочь. Я не вижу причины, по которой ей вздумалось бы врать на этот счёт». За исключение того, что имение Комина страдает от какого-то странного заразного безумия, мрачно думал он. «Это и правда вернёт тебя туда, откуда ты пришла?», осторожно спросил Ястреб.
«Я так думаю. Поскольку я могу сказать, это то, что принесло меня сюда», сказала она, бросив взгляд на вымощенную дорожку.
«И твоим планом было получить её и вернуться домой, милая? Ты планировала ускользнуть из Далкейта одна?»
«Нет! С твоей матерью, Хоук!», сказала она резкую глупость. «Конечно одна!»
«Так ты шла в имение Комин, чтобы заполучить шахматную фигурку и попытаться вернуться туда, откуда ты появилась? Таким был твой план на этот вечер?» Она не заметила предостережения в его заботливом тоне.
«Да, Хоук. Я признаю это. Хорошо? Я собиралась попытаться. Я не уверена, что это сработает, но это последняя вещь, которая была в моей руке, прежде чем я оказалась здесь, и легенда гласит, что шахматный набор проклят. Это единственная вещь, как я думаю, что могла сделать это. Если она принесла меня сюда, она только и могла бы вернуть меня обратно».
Ястреб прохладно улыбнулся. Он повертел королеву в руке, осторожно её изучая. «Викинг», задумчиво говорил он. «Красивая. Хорошо сделанная и сохранившаяся».
«Ты мне сейчас веришь, Хоук?» Ей нужно было знать. «Что я действительно из будущего?»
«Достаточно сказать – я не верю, что рискну». Он всё ещё не совсем верил, но безмерно лучше обезопаситься, чем сожалеть.
Он резко повернулся на пятках и пошёл широким шагом к садам. «Забери её, Гримм», бросил он через плечо, почти как запоздалую мысль.
Но Гримм не должен был её никуда уводить. Тысяча тревожных колокольчиков звенела в её голове, и она бросилась за ним вслед, чтобы догнать его. Его осмотрительный тон, его холодная манера поведения, его вопросы. Он тщательно сопоставил факты вплоть до буквы. Ястреб не был человеком, лишённым интеллекта и целеустремлённости. Она надеялась только на то, что неправильно поняла его намерение сейчас.
«Хоук!», закричала она.
Плечи Хоука напряглись. Его гнев уже остался позади, и он соскользнул в царство холодной решимости. Он знал, что должен сделать, когда бросился бежать через сады, сквозь двор, к розовевшему шотландскому востоку. До тех пор, пока это не сделано, он не в состоянии позволить ей прикоснуться к себе, положить нежные руки на его плечи и умолять. Я не пойду на риск ни в чём, что касается моей жены.
«Подожди!» Эдриен бросилась бежать, страх сковал её сердце, когда она осознала, что он направлялся прямиком к северному краю двора, где ярко светилась кузница.
«Нет, Хоук!», кричала она, когда он растворился в садах.
Её ноги летели, когда она ныряла в буйную зелень, несясь по клумбам ветрениц и пурпурного ириса. Она прыгала через низкие каменные стены и отталкивала колючие ветки розы от лица, царапая нежные ладони рук, пока не вырвалась из сада только чтобы увидеть его на дюжину длин вперёд от себя.
С трудом дыша, она взывала к каждой унции быстроногой силы, что у неё была. Если она вообще сделает это, то будет близко – очень близко.
Из окна наверху, Лидия смотрела на развернувшуюся сцену.
Противясь боли своих непослушных ног, Эдриен отчаянно пыталась догнать Хоука, но было слишком поздно – он уже стоял рядом с Адамом вблизи ярких раскалённых до бела углей.
Задыхаясь, она ринулась вперёд, но тут рука Гримма ухватила её плащ. Он жёстко рванул ткань, потянув её обратно. Плащ порвался и она упала, выкрикивая пока падала на землю. «Хоук, нет!»
«Уничтожь это», приказал Хоук Адаму.
«Нет!», вопила Эдриен.
Адам бросил молниеносный взгляд на подкошенную красавицу. «Кажется, леди думает иначе».
«Я не прошу тебя думать, Адам Блэк, и плевать я хотел на то, что думает леди».
Адам проказливо улыбнулся. «Я беру это, и ты полностью лишаешься шанса опутать соколиху, Лорд Хоук?»
«Сожги её, кузнец. А то как бы я не доставил себе удовольствия превратить тебя в пепел охотней, чем королеву».
«Адам! Нет!», умоляла Эдриен.
Адам, казалось, поразмыслил над ситуацией минуту, затем со странно ликующим видом, он пожал плечами и бросил фигурку в кузницу.
Для Эдриен, плашмя лежавшей на земле, казалось, что всё происходило, как в замедленной съёмке.
Она с ужасом смотрела, как чёрная королева взлетела в воздух и утонула в пылающих углях. Эдриен глотала рыдания, когда пламя жадно лизало шахматную фигурку. Её единственный выход был уничтожен.
Хоук выдохнул от облегчения. Эдриен рухнула на землю, тупо глядя в почву. Чёрная королева ушла, твёрдоё африканское дерево не соперник адскому огню, достаточно сильному, чтобы ковать сталь.
Больше не будет Муни. Не будет дороги домой.
Она была здесь в 1513 – с ним – навсегда.
Адам издал звук слишком тёмного тона, чтобы быть смехом, когда наклонился ближе к Ястребу. Достаточно близко, чтобы только Ястреб слышал его тихие, насмешливые слова. «Она согреет мою постель в два счёта сейчас, глупый Хоук».
Хоук вздрогнул. Кузнец был прав. Его жена возненавидит его за то, что он сделал.
«Что к чёрту ты делаешь в кузнице посреди ночи, кстати?», спросил резко Хоук.
Адам проказливо оскалил зубы. «Я вечно прекрасный скиталец в ночи. Кроме того, никто никогда не знает, что за удобный случай может представиться для пользы дела».
Хоук сердито зарычал на кузнеца.
За своей спиной, он слышал Эдриен, пошатывающуюся на нетвёрдых ногах. Её дыхание было затруднено от бега, ещё, может, от потрясения. Безрадостно, Ястреб изучал кузницу в неподвижной тишине. Голос Эдриен дрожал от ярости.
«Так вот знай, Лорд Дуглас, это всё, что тебе понадобится когда-либо знать. Запомни это, не стоит тебе думать, что однажды я поменяю своё мнение. Не сделаю этого. Я презираю тебя. Ты забрал у меня то, что не имел права брать. И нет ничего, чем бы ты мог когда-нибудь заслужить моё прощение. Я ненавижу тебя!»
