До Гарри (ЛП) - Кейси Л. А.

Я кивнула.

— Они были здесь несколько часов назад. Они пришли после того, как я проснулась.

Дрю и ее друг Джек уже рассказали о том, с чем столкнулись несколько дней назад в квартире Дженсена. В начале дня я дала показания. Это было неловко и стыдно, но я должна была рассказать им, откуда я знаю Дженсена. Мой отец боялся, что защита Дженсена сыграет на этом и каким-то образом снимет его с крючка, но офицеры заверили нас, что он был связан по рукам отчетами очевидцев и моим состоянием.

Они сообщили нам, что его обвиняют в нападении, попытке изнасилования и покушении на убийство. Ему было отказано в освобождении под залог, и он даже не добился официального суда, потому что улики против него были слишком велики — это и тот факт, что он был пойман с поличным. Друг Дрю, Джек, усмирил Дженсена, пока не прибыла полиция и не взяла дело в свои руки. Самое большее, что Дженсен увидит в зале суда, — это когда ему вынесут приговор.

Он не мог отрицать того, что сделал… вернее мог, но это ему не поможет. Его посадят за то, что он сделал со мной, и приговор не будет легким.

Я была очень рада этому.

Отец рассказал дяде о том, что случилось с полицией, и дядя Гарри обрадовался, что правосудие настигнет Дженсена, хотя и боялся, что у него не будет шанса переломать ему все конечности до того, как его отправят в тюрьму — его слова, не мои.

— Как прошла твоя поездка? — спросила я, меняя тему.

Дядя улыбнулся.

— Это было здорово, но это будет мой последний раз. Я становлюсь слишком стар для этих дальних перелетов.

Я кивнула в знак согласия.

— Не понимаю, как ты так много путешествуешь. Я едва могу усидеть на месте достаточно долго, чтобы посмотреть телешоу.

Это вызвало смех в комнате и огромное облегчение для меня. В конце концов, их чувство юмора не угасло!

— У тебя было много посетителей? — спросил дядя, садясь рядом со мной.

Я кивнула.

— Сегодня ко мне приходили родители Кейла, Лаванда и ее бойфренд Дэвин. Она винит себя в том, что случилось, потому что высадила меня у его квартиры, но я сказала ей, что это глупо. Если бы она пошла со мной, одному Богу известно, что бы он сделал с нами обеими.

Мужчины в комнате кипели от гнева. Я поудобнее устроилась на кровати и застонала, когда боль распространилась по левой стороне грудной клетки.

— Черт, черт, черт, — захныкала я.

Мама и бабушка вскочили на ноги и встали по обе стороны от меня, помогая мне лечь на спину. Их лица исказились от волнения, когда из моих глаз потекли слезы. Я изо всех сил старалась не плакать, но боль была слишком сильной.

— Мам, — захныкала я.

Она наклонилась и поцеловала меня.

— Я нажму на твою кнопку морфия, и это даст тебе мгновенное облегчение, хорошо?

ДА.

— Да, сделай это, — прошипела я от боли.

Мама нажала кнопку, которую медсестра показала ей раньше, и не прошло и десяти секунд, как боль начала отступать, сменяясь блаженством.

— Ты должен попробовать это лекарство, дядя Гарри, — пробормотала я, когда мой здоровый глаз отяжелел. — Тогда ты перестанешь все время жаловаться на боль в спине.

— Дерзкая кобылка, — сказал дядя, смеясь.

Моя губа дернулась от смеха моей семьи, а затем, без предупреждения, я провалилась в глубокий медикаментозный сон, который был действительно чертовски хорош.

Морфий был сильным дерьмом.

Прошло шесть недель с тех пор, как Дженсен напал на меня и определил в больницу, и три недели с тех пор, как его осудили и приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.

Я была более чем готова оставить Дженсена и нападение позади. Я так устала слушать, как люди говорят об этом, и читать об этом в газетах.

Я бы не дала ему власти держать меня в страхе. Первые пару недель после того, как я выписалась из больницы, я боялась оставаться одна, боялась выходить из дома, боялась что-то делать из-за него, но не сейчас. Я никогда не позволю ему контролировать себя. Никогда.

Вот почему, когда наступил день рождения моего дяди Гарри, и мама предложила устроить ему небольшую домашнюю вечеринку, я ухватилась за эту возможность. Я бы не пила, но была бы рядом с семьей, друзьями, разговаривала бы и веселилась.

Мы устроили вечеринку в пятницу вечером, и, как и было предсказано, все прошло без сучка и задоринки, и я впервые за несколько недель почувствовала себя живой. С тех пор как мое лицо и тело исцелились от повреждений, нанесенных мне Дженсеном, никто — кроме моих родителей — не поднимал эту тему, и я была довольна этим.

Я веселилась, пока не появился Кейл с Дрю под руку.

У меня все было хорошо — вроде как… когда дело доходило до того, чтобы забыть его, но все равно было больно видеть его с Дрю.

Они выглядели очень счастливыми вместе.

— Лэйн! — Кейл улыбнулся, заметив меня в гостиной.

Я тоже улыбнулась и встала, чтобы обнять его, а затем обняла Дрю в знак приветствия, потому что это было вежливо.

— Как дела? — спросила она.

Я кивнула.

— Прекрасно, а у тебя?

Она просияла.

— У меня лучше, чем когда-либо.

Она обменялась тайным взглядом с Кейлом и улыбнулась ему, в то время как он, казалось, чувствовал себя неловко, продолжая бросать взгляды в мою сторону. Заметив Локлана, он откашлялся и окликнул его. Он выглядел довольным, что ему больше не придется стоять рядом со мной и Дрю.

Я извинилась и отошла в дальний конец комнаты, настроение у меня испортилось. Я пожалела, что здесь нет Лаванды, она ушла с вечеринки полчаса назад, чтобы вернуться домой к Дэвину, который жил с ней в нашей старой квартире. После нападения я переехала домой и подумывала о том, чтобы бросить университет.

Я не хотела, чтобы все в кампусе пялились на меня, шептались за моей спиной или, что хуже всего, жалели меня. Мои отец и дядя встретились с ректором моего университета, и мне было разрешено посещать занятия онлайн, а это означало, что я смогу закончить оставшиеся два года и получить степень. Я обнимала отца и дядю каждый раз, когда видела их в течение недели после того, как получила хорошие новости.

— Лэйн?

Я обернулась, когда дядя позвал меня.

Я подошла к нему и улыбнулась.

— Да, именинник?

Он фыркнул.

— Ты выглядишь не очень счастливой — все в порядке?

Мне не хотелось портить ему настроение, поэтому я улыбнулась и сказала: — Да, я просто устала. Не думаю, что могу угнаться за вами, старожилами.

Мой дядя рассмеялся, прежде чем его втянули в другой разговор, за что я была благодарна.

Я повернулась и увидела Кейла. Он обнимал Дрю и, запрокинув голову, смеялся. Мне не хотелось смотреть на них, поэтому я направилась в свою комнату, где переоделась в пижаму. Я пошла в ванную, чтобы умыться, и собрать волосы в пучок.

Выйдя из ванной, я столкнулась лицом к лицу с Дрю Саммерс.

— Я хочу поговорить с тобой, — твердо сказала она.

— Это может подождать? — спросила я. — Я как раз собиралась идти спать.

— Это не может ждать, — сказала она. — Я хочу поговорить с тобой сейчас.

Я жестом пригласила ее в свою спальню и закрыла за собой дверь, скрестив руки на груди, стоя напротив нее.

— В чем дело? — спросила я.

— Ты ненавидишь меня, — уверенно сказала она.

Я моргнула.

— Прошу прощения?

Она хмыкнула.

— Ты. Ненавидишь. Меня… Я знаю, что ненавидишь.

Я почесала заживший порез над бровью.

— Не понимаю, что здесь происходит.

— Я видела тебя внизу, ты смотрела на Кейла вместе со мной, и ты выглядела сердитой.

Мне было скорее грустно, но я постаралась преуменьшить это и сказала: — Я просто устала…

— Не лги, — перебила она меня. — Ты меня ненавидишь. Признай это.

Она хочет поговорить об этом? Ладно.

— Я не ненавижу тебя, — проворчала я, — но и не люблю.

Это была ложь. Я действительно немного ненавидела ее.