Криминалистка - Мария Ветрова

— Прокуратура? Вы сказали — прокуратура?.. — Лидия Ивановна отложила ручку и округлила глаза. — Хотите сказать, что вы заинтересовались по каким-то причинам моим агентством?

Никакого волнения в ее голосе не слышалось, только удивление, причем не слишком сильное, как раз в меру — по ситуации. Либо чиста, либо у нее от природы весьма развито чувство меры…

— Не совсем так, — пояснила я. — Мы посещаем все имеющиеся в Москве брачные агентства в поисках девушки. Даже двух девушек — в связи с одним малоприятным делом… Нам известно, что именно в такие агентства обращались обе, хотя и по разным причинам.

И я положила перед ней снимок Машеньки и Нины, поскольку себе взяла оригинал, а Катюше пока пришлось вручить ксерокопию, сделанную утром, на ближайшей почте.

Лидия Ивановна кивнула, неторопливо достала из верхнего ящика стола очки и, водрузив их на нос, придвинула к себе снимок.

— Это же Маша Моргунова… Точно она, только помоложе! — Коломийцева сняла очки и посмотрела на меня растерянно. — Что… Что-то случилось? А я думала…

— Что вы думали?

— Понимаете, — она слегка разволновалась, — ведь это я ее имела в виду, когда говорила насчет второй сотрудницы…

— Давайте лучше по порядку, хорошо? — предложила я.

— Конечно-конечно… Если по порядку, то Маша проработала у меня считанные месяцы, а после, в один прекрасный день, просто взяла и не вышла на работу, без предупреждения… День у нас был приемный, сама я заехала тогда с утра чисто случайно, и пришлось остаться. Иначе потеряли бы нескольких клиентов… Вот, пожалуй, и все.

«Все ли?» — подумала я. А вслух спросила:

— А что вы можете сказать насчет второй девушки?

Лидия Ивановна снова потянулась за очками и нерешительно повертела в руках снимок, словно пытаясь что-то вспомнить. Я не торопила ее. Мне показалось, что женщина внутренне напряглась, как будто изо всех сил пыталась решить, что именно ей следует сейчас сказать. Не вспоминала, а именно решала… Но я могла и ошибаться. Наконец она заговорила.

— Видите ли… Наверное, следует рассказать вам, каким именно образом Маша ко мне устроилась. Я не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, но мне кажется, что в день нашего знакомства она пришла ко мне сюда со снимком именно этой девушки… Хотя наверняка утверждать этого я не могу, не помню…

— Так… — подбодрила я ее почти весело.

— Ну, в общем, ее почему-то интересовало, обращалась ли эта девушка, как она сказала, ее ближайшая подруга, к нам.

— Маша не объяснила, почему ее это интересует?

— Нет.

— А позднее, когда уже работала у вас?

— Тоже нет. Я ее не спрашивала, я, знаете ли, на работе исключительно работой и занята. А она сама разговора об этом больше не заводила.

— А девушка эта к вам обращалась?

— И снова скажу вам нет, — твердо произнесла Лидия Ивановна и спокойно посмотрела уже в глаза. — У меня в силу моих занятий не такая уж плохая память на лица. Приходится в момент знакомства оценивать каждого, кто к нам заглядывает, сразу же прикидывая шансы на серьезного партнера, вот и запоминаешь людей поневоле… К сожалению, в основном к нам обращаются женщины… Страшно много одиноких женщин появилось в последние годы, а переносить одиночество достойно дано далеко не каждой!

Она вздохнула и задумчиво посмотрела в окно.

— Хорошо, Лидия Ивановна. Но вы сами говорили, что бываете в агентстве не каждый день. Может быть, девушка приходила в ваше отсутствие и ее принимала ваша тогдашняя сотрудница?

— Вы забываете про картотеку. У нас есть свой архив за целых два… ну, почти два года — столько, сколько мы существуем! — В голосе Коломийцевой прозвучало нечто вроде гордости. — Мы, когда Машенька сюда пришла, пересмотрели буквально все, если память мне не изменяет, месяца за два или три. И не нашли ни одной девушки, даже отдаленно напоминающей ее подругу…

— И все же не могли бы вы на всякий случай подсказать, как можно связаться с вашей сотрудницей, работавшей в то время?

Лидия Ивановна с сожалением покачала головой:

— Разве что только имя назвать — Татьяна Петровна Иванова… Личные дела сотрудниц я, в отличие от картотеки, не храню, а дело было давно…

— Ничего не поделаешь, — вздохнула я. — Что ж, давайте в таком случае вернемся к Машеньке. Итак, пришла она к вам по делу и, никак его не решив для себя, почему-то устроилась к вам же на работу… Не совсем обычная ситуация, верно?

— На самом деле объясняется все просто, — слабо улыбнулась Коломийцева. — Таня уже успела предупредить меня тогда, что уходит. А Машенька обронила во время разговора, что по профессии психолог. Как вы понимаете, именно психологу здесь самое место, вот я ей и предложила сама у меня поработать… Она ответила, что подумает. А услышав про оклад, согласилась тут же, испросив только неделю или дней десять, чтобы уволиться с прежней работы… Кажется, где-то на радио, где пахала день и ночь за гроши… Бизнес наш, конечно, хлопотный, но все же доходный более-менее, как любое частное предпринимательство…

Где-то я уже слышала это выражение — «хлопотный бизнес», причем совсем недавно… Только вот где? Я напряглась, но так ничего и не вспомнила. Я решила немного потянуть время до своего ухода — вдруг все-таки вспомню? Отчего-то мне казалось, что вспомнить важно.

— Значит, мы дожили-таки до времен, когда заниматься бизнесом выгодно? — приветливо улыбнулась я.

— Вы знаете, — немного оживилась Лидия Ивановна, — тут, как в любом деле, главное — не слишком высовываться. Взять меня… Ну что может из нас вытянуть серьезный рэкет? Гроши! В наше время с такой мелочевкой ни одна уважающая себя «крыша» не свяжется. Так что лично я вполне обхожусь контактами с ближайшим отделением милиции… Пока, слава богу, никаких неприятностей… Бог хранит!

И она перекрестилась — как-то очень несуетно, серьезно, так крестятся только люди действительно верующие…

Я растерялась. Причем растерялась, как теряюсь на самом деле редко. Ведь если Лидия Ивановна религиозный человек — она вряд ли имеет отношение к этой грязной истории. А если просто хорошая актриса?.. Я немедленно вспомнила Григорян, и тут же поинтересовалась, почему Коломийцева избрала именно этот бизнес, а не торговлю, например. Что-то, связанное с ее прежней профессией?

— Ну какая мне торговля, что вы! — она негромко рассмеялась. — Скорее, действительно связано с профессией — если мою прежнюю работу советских времен можно так назвать… Я, видите ли, трудилась в Министерстве социального обеспечения… В общем, была чиновницей самой заурядной. Но с людьми, причем людьми не самыми счастливыми, дело иметь привыкла и, главное, умела. А женщин я жалела всегда, особенно одиноких…