Пария - Дэн Абнетт

Второй появился вслед за ним — прыжком, вышибив решетчатую дверцу из косяков. Ступив на пол библиотеки, он остановился в позе, напоминавшей движения огромной обезьяны: он стоял на полусогнутых, наклонившись вперед, словно собираясь нанести удар головой. Его локти были прижаты к бокам, он держал меч обеими руками примерно на уровне колен. Положение его плеч, защищенных громадными наплечниками, свидетельствовало о неприкрытой агрессии. Нижняя челюсть выдвинута вперед, глаза пылают яростным огнем. Его поза говорила сама за себя — это была угроза, вызов на бой. Потом он широко открыл рот и зарычал на пси-проекцию — звук ужасал оглушительной громкостью и тоном.

Оба были облачены в багряные доспехи, каждая деталь была окантована тусклым металлом цвета темной бронзы, на их огромных наплечниках виднелись черные эмблемы. Кожа у того, который без шлема, походила на подгоревшую, растрескавшуюся хлебную корку, а рот был полон зубов — аспидно-серых, заостренных, словно железные гвозди; когда он раскрыл рот, они выдвинулись вперед из-за растянутых губ, с них тянулись нити слюны.

Раньше мне не приходилось видеть этих существ — но я была точно уверена, что они сражаются не во имя Императора… и что они отреклись от него уже давным-давно. Мое первое предположение оказалось ошибочным. Это были не Астартес. Это были космодесантники Хаоса.

Теперь мне еще меньше хотелось остаться здесь. Я опомнилась. Я напомнила моим ногам, что они должны выполнять приказы, которые дает им мой мозг — и побежала. Рванула со всех ног.

Позади меня космодесантник Хаоса открыл огонь. Болтерный выстрел наполнил грохотом металлическую коробку библиотеки, шум и взрывная волна ударили мне в спину, пока я, сломя голову, бежала к двери.

Смертоносные пули насквозь прошили сгусток багряного света и разнесли латунные полки и медные пластины, покрывавшие стену позади него. Когда заряды попадали в цель, это походило на взрывы маленьких бомб.

Материализованная мысль не осталась в долгу, нанеся ответный удар мощной телекинетической волной — широкая, словно бульдозерный отвал, она устремилась к космодесантнику-предателю. Тот отступил назад на два или три шага, словно противостоя удару шквального ветра, его громадные башмаки оставляли борозды на полу, выбивая искры из меди.

Второй — тот, который без шлема — распрямился из своей обезьяньей стойки, воплощавшей грубый, животно-агрессивный вызов, и пошел в атаку. Он ринулся вперед новым нечеловечески-быстрым движением, прыжком охотящегося хищника, целясь в алый светящийся силуэт, двуручным хватом занося меч над левым плечом.

Наверное, этот меч был проклят… или благословлен… или ему еще каким-то образом была дарована особая сила. Я не разбираюсь в таких вещах. Подобные технологии — очень древние и известны лишь немногим. Но без сомнения это оружие было именно таким, особым, единственным в своем роде. И дело было даже не в физической силе удара, которым, по-моему, можно было перерубить напополам одну из каменных колонн базилики. Это было — я уверена — взаимодействие веществ, столкновение энергий, попытка соединения сил варпа, которые невозможно было слить друг с другом в одном и том же месте и времени вселенной. Призрачная сущность пси-проекции и чуждая энергия, окутывавшая зловонным дымом клинок меча, явно были полностью антагонистичны друг другу, находясь в абсолютном, непримиримом конфликте.

Сама вселенная закричала, разрываясь в клочья. Это был не тот звук, который человеческий разум в силах вынести без ущерба. Я слышала такое лишь несколько раз за всю жизнь — но и одного такого раза было более чем достаточно. Вселенная пронзительно визжала. Она заходилась в пронзительном вое невыразимой боли, когда ее ткань с треском рвалась на части. Меч и материализованная мысль попытались встретиться в одном и том же пространстве и, из-за их эзотерических свойств, реальность не смогла вынести этого, как встречу материи и некой вступающей с ней в реакцию антиматерии.

Добежав до двери, склоняясь под напором ветра и взрывных волн, бивших мне в спину, я оглянулась — как раз вовремя, чтобы увидеть, как космодесантник Хаоса отлетает назад от удара, а пси-проекция теряет форму, посылая во все стороны волны ослепительно-яркого света. Материализованная мысль пыталась сохранить первоначальные очертания, ее неясный, текучий силуэт рассыпал вокруг горячие цветные брызги. Его багряное сияние стало неровным и потемнело, словно существо было ранено, или крайне рассержено. Космодесантник-предатель тем временем поднялся на ноги, и, снова ринувшись в атаку, еще раз погрузил свой ужасный меч в адское пламя.

Потом космодесантник Хаоса на секунду обернулся и рявкнул что-то, обращаясь к своему товарищу, лицо которого было закрыто шлемом. Его напарник огляделся по сторонам, заметил меня около двери и развернулся, собираясь схватить меня. Два стража оказались на его пути — скорее, по случайности, чем с какими-то намерениями. Не замедляя шага, он одним движением своего левого кулака отбросил одного из них в сторону со сломанной шеей и разбитым черепом. Огромным болтером в правой руке он нанес удар другому — этого удара хватило, чтобы тело человека рухнуло на пол, окровавленное и изломанное, словно его переехал грузовой транспортер.

Воин в шлеме был уже почти у двери. При его размерах он двигался с непостижимой уму скоростью.

Я была уже снаружи, выбравшись из старых, заржавленных створ люка в стене. Попрошайки, который впустил нас, нигде не было видно. Передо мной, среди холода и темноты, простиралась большая лестница, ее костяные ступени, озаренные сиянием свечей, вели вверх — эта светлая дорога показалась мне символом спасения и безопасности.

Я рванула вверх по лестнице, перемахивая через две-три ступени. Тысячи свечей, прилепленные к перилам или воткнутые между поддерживавшими их стойками по обеим сторонам лестницы, мигали в сумраке, словно светлячки, ветер от моего бега погасил некоторые из них; в воздух потянулись тоненькие струйки дыма от тлеющих фитилей. Я неслась, сломя голову. Я никогда не остановилась бы по собственной воле — разве что, кто-нибудь или что-нибудь остановило меня.

Но лестница оказалась длиннее, чем мне показалось, когда мы спускались вниз. Верхняя площадка по-прежнему была очень далеко, освещенный путь терялся в кромешной темноте наверху.

И что-то было позади меня. Что-то, желавшее остановить меня.

Космодесантник-предатель выбежал из библиотеки в темноту у подножия лестницы; он увидел меня и бросился вдогонку по ступеням. Он поднимался все быстрее. Он несся вверх, словно огромная обезьяна, почти что на четвереньках — его руки и ноги одновременно несли его огромную тушу вперед бешеным галопом, от которого тряслась вся лестница, а свечи испуганно мигали. Каждым прыжком он преодолевал по шесть-восемь, а то и десять ступеней. Болтер он перекинул за спину. Это немного утешило меня — судя по всему, он не собирался стрелять — чтобы убить меня, ему бы не понадобилось гнаться за мной.

Он хотел захватить меня живой.

Но, чем дольше я думала об этом, тем менее утешительной казалась эта мысль.

Я не могла убежать от него. Я была в хорошей физической форме, меня подгоняли страх и инстинкт самосохранения — но мне удалось преодолеть в лучшем случае две трети лестницы. Космодесантник Хаоса быстро сокращал расстояние между нами.

Я оступилась и упала, уцепившись рукой за ступени, чтобы не покатиться вниз, поднялась, упала снова. Я сильно ударилась руками и предплечьями о край ступеней, но снова вскочила и побежала вверх.

У меня не было шансов.

Сейчас он был всего в нескольких метрах позади меня. Костяная лестница тряслась и прогибалась под его весом, словно при землетрясении. Кажется, я закричала — скорее, от безысходности и понимания, что мне не выбраться отсюда, чем от смертельного ужаса. Я бросила шест, который держала в руке — он, не причинив никакого вреда, отскочил от его плеча. Стиснув кулаки, ожесточенно работая локтями, я неслась вверх, перемахивая через три ступени за раз.

Вдруг впереди я увидела человека. Он стоял на костяных ступенях прямо передо мной, глядя сверху вниз, по бокам от него тянулись вперед и вверх ряды горящих свечей. Его грубое лицо покрывали морщины и шрамы. Он был одет в черное, но его длинный тяжелый плащ на свету слегка отливал зеленым и был украшен элегантным золотым галуном.

В его руке был длинный старинный меч.

Это был тот таинственный мужчина, которого я видела на молитвенных скамьях — тот, кого я приняла за ветерана из офицеров Гвардии.

Пока я неслась к нему, он смотрел мне прямо в глаза — словно не замечая преследующего меня по пятам кошмара, чудовища в алом доспехе.

Его лицо ничего не выражало.

Глядя мне в глаза, он произнес: