Путь Владычицы: Дорога Тьмы (СИ) - Эфф Юлия

Тон помощника фрейского короля был ровным, но Дыв тем не менее прекрасно понял иронию.

— Жалею, что не взял оружие, хотя бы такое игрушечное, как ты, — процедил сквозь зубы Дыв. — Если начнётся потасовка, я не успею даже запрыгнуть наверх, чтобы закрыть собой доннину, и нас сравняют с землёй, пока фрейи будут парить в воздухе.

Фрейлер хмыкнул, подумал и подвинулся:

— Ты можешь встать на моё место, если это тебя успокоит.

Горан стоял у самого края помосте, а метре от него возвышалась Улва. Пожелай они коснуться друг друга руками, у них бы это получилось. Дыв не артачился, сместился и мысленно выругался: край тени от шёлкового полога доставал сюда, до чего же предусмотрительный этот бастард! Лучи солариса не били по глазами, и картина происходящего на поле стала отчётливой — пот больше не застилал глаза. Однако Горан, оказавшийся в невыгодном положении, и бровью не повёл, лишь сощурил глаза, вглядываясь перед собой.

Севим и Батур кружили, примериваясь к слабым местам друг друга. Несколько пробных выпадов с обеих сторон подогревали зрительский гул. А когда показалось, что танец затягивается, Севим внезапно ускорился, заскользил вокруг великана — тот только успевал поворачивать свой мощный корпус, чтобы отразить удар, в то время как Севим дважды, не глядя, подставил копьё за своей спиной под занесённый кривой меч. Более чем очевидно, стройный и ловкий виерд выматывал своего противника, а когда тот, наконец, рассвирепел, теряя хладнокровие, Севим сделал обманное движение корпусом направо, сам же в долю мгновения оказался слева — и вонзил копьё, целясь в шею великана. Немного не рассчитал — металлический наконечник вошёл в плечо и навылет, показавшись со стороны груди.

Дикие недовольно заулюлюкали, а охрана Захеб-кхана более сдержанно отреагировала на удачный ход своего будущего хозяина — забряцала ножнами, увешанными праздничными мелкими и звонкими украшениями. Севим тоже не торопился кланяться публике — сделал три шага назад: раненый великан с изумлением медленно повернулся, будто бы не замечая воткнутого в своё тело железного основания. И вдруг упал на землю грудью, от чего копьё сместилось, теперь лишь его часть торчала со стороны спины. Поднявшийся Батур занёс руку за спину и выдернул древко с наконечником, орошая траву каплями брызнувшей крови. Теперь у него в руках был и меч, и копьё виерда.

Дыв только хотел было спросить, не дадут ли сыну восточного вождя другое оружие, но возобновившийся танец двух противников ответил за Горана — не дадут. Севиму приходилось несладко — нужно было уворачиваться как от нацеленного на него меча, так и вращающегося копья. А великан словно и не страдал от кровоточащей раны — двигался по-прежнему уверенно, не намного тяжелее, чем прежде.

Но молодость и ловкость взяла своё — Севим дождался неловкого поворота соперника, упал на землю и ударил своими ногами по ногам великана Батура. Колосс пошатнулся и грохнулся, вздымая землю вперемешку с травой. Ещё мновение — и меч в руках юног виерда, затем глухой хруст — и рукоять торчит из спины поверженного.

Возмущённый визг диких остановила поднятая рука Жадалах-кхана. Дыву, не знающему язык диких, оставалось догадываться, что тот говорит в звенящей тишине. Местный кхан, очевидно, похвалил ловкость сына своего восточного соседа — Севим поклонился ему, приложив руку к сердцу. Потом что-то ещё, что Севим оборвал, выкрикнув недлинную фразу, — вытянул меч в сторону сидящих на помосте.

Дикие заулюлюкали, как будто в намерении победившего гостя прозвучал оскорбительный вызов. На помосте замешкались, с этого места Дыв мог видеть только, как Улва переговаривается с сидящей справа от неё Кайей. Визги набирали высоту и смолкли резко, как если бы дикие получили приказ замолчать. От помоста на поле шагал жених, и ему на ходу подавали то одно оружие, то другое.

“Хорошая свадьба, весёлая!” — цокнул про себя Дыв. В Кар-Эйре перед свадьбами тоже устраивали турниры, но церемониальный день осквернять кровью не осмеливались.

— А у Жадалах-кхана сколько сыновей? — повернулся к Горану.

— Много. Маленькие в деревне с женщинами, остальных можешь сам посчитать, они все за тобой, — усмехнулся фрейлер.

Дыв невольно обернулся — взгляды мужчин в возрасте от пятнадцати от тридцати с плотоядными выражениями были устремлены на поле. Кое-кто перехватил любопытный взгляд светловолосого слуги и испытывающим безмолвным вопросом воззрился, мол, чего тебе, раб? Дыв выругался на карамалийском, что насмешило Горана. Помощника явно забавляла опасная ситуация, либо он был уверен в предсказуемости событий, которые не будут угрожать фрейям.

А Карталь, несмотря на свой невысокий рост, показывал хорошую подготовку — виерду приходилось несладко. Сражались оба на кривых мечах, и искры то и дело летели от скрещиваемого железа. Кроме того, мечи своими зазубринами цеплялись друг за друга, и в эти паузы противники наносили друг другу удары руками, ногами — куда придётся и как придётся.

И снова Севим победил. Дыв успел понадеяться, что жениха помилуют, но нет — виерд под гневные визги перерезал второму сопернику горло и толкнул ногой, заставляя упасть лицом во вспаханную людьми и лошадьми мягкую землю.

Тихо вокруг не было, но Дыв отчётливо слышал справа от себя знакомый писк — Кайа то ли плакала, то ли испуганно жаловалась кому-то. “Бедная малышка”, — пожалел её Дыв.

Пауз в “развлечениях” не было. Севим стоял над поверженным вторым противником (тело великана лежало неподалёку), тяжело дыша и опираясь на воткнутый в землю второй меч. К победителю шёл сам вождь диких, на ходу он воздел руку, и племя послушно стихло. Дыв ждал, что вождь сейчас торжественно признает победу восточного соседа или, может быть, объявит милость за смерть своего сына и отпустит Севима восвояси, но ни одно предположение не сработало. Жадалах-кхан на ходу скинул с себя парчовый кафтан и остался в лёгком, не стесняющем движения костюме, расшитой рубашке и штанах. Но это было не всё — к нему подбежал слуга с блюдом, на которое кхан сложил снятые кольца и увесистую цепь, а потом протянул руку — и в неё вложили меч, из явно более качественного металла, потому что он заблестел на солнце, как никакой другой, которыми сражались предыдущие воины.

— Старый шархал, — вдруг на карамалийском сказал Горан, — а ведь я мог бы догадаться, куда клонит эта дикая труха.

Вождь говорил, торжественно воздевая меч над собой.

— Что происходит? — не выдержал Дыв. Раз Горан начал говорить на чужом языке, значит, не хотел, чтобы его услышали дикие.

— Вождь хочет сразиться с победителем, чтобы завоевать себе право занять место своего сына и сохранить право наследника Тьмы.

— То есть? — Дыв изумлённо обернулся. — Но это же очевидно, что виерд истощён.

— Именно. Убить наследника своего давнего врага и получить крылья — что может быть желанней? — Горан сместил руку на рукоять своего короткого меча. — Будь внимателен. Сейчас всё будет зависеть от дона. И постарайся спрятаться.

Дыв взглянул на собеседника, не шутит ли тот, однако помощник фрейев и в самом деле был серьёзен. Со стороны поля послышались парные крики — невольно Дыв обратил на них внимание, забыв, что собирался срочно перебрать варианты действий — куда бежать и как защитить бескрылую Кайю.

Севим, надо отдать ему должное, принял вызов с достоинством. Уставший и имеющий повреждения он бился даже ещё более яростней, чем с Карталем. Прошло не больше двух минут — вождь был слегка задет, но пара ответных взмахов — и по правой руке молодого виерда проехалось железо, срезая кусок плоти.

Дикие за спиной Дыва, как обычно, заулюлюкали, но тут случилось то, о чём предупреждал Горан. Улюлюканье глохло, нарастала какофония боя — лязг металла, крики вызова. Горан вдруг прижал дёрнувшегося Дыва к помосту:

— Не лезь, без нас разберутся! Пока что.

Стена из диких дрогнула и понеслась на поле, куда летела виердская охрана. Смешалось два племени, но к людям Жадалах-кхана теперь добавлялись те, кто ранее был занят варкой угощения. А от котлов с мясом уже на всю долину пахло уютным ароматом, что делало окружающую Дыва жестокую картину ещё более несуразной.