Не время для героев - Николай Зыков

В руке мгновенно оказался меч, я повесил куртку на крючок, прислушиваясь к звукам квартиры. Ничего необычного. Сделал шаг и оглядел комнату. Сердце остановилось от страха. На секунду. После заработало быстрее, чем прежде.

На диване сидела женщина. Волосы тёмные как ночь, явно крашеные, никогда не видел такого естественного цвета. Одета по-деловому, ни одного светлого оттенка в костюме. Чернота женщины пугала. Даже глаза её лучились мрачными цветами. Холодный взгляд, очень холодный. Я сразу вспомнил последнее письмо Сани. Зульмира. Ни на секунду не сомневался, что друг предупреждал меня именно о ней.

Женщина улыбнулась, и от улыбки этой меня чуть не передёрнуло. Было в ней что-то до колик противное. Потревоженные морщины навели на мысль, что женщина прожила большую часть отведённого ей срока.

Умка предательница! Лежала на диване, положив голову женщине на колени. И получала удовольствие от поглаживания морщинистой рукой.

— Лёша, убери меч, — заговорила она голосом, который был ничуть ни теплее улыбки. Хотя и злости, страха или угрозы в её интонации не заметил. Она была спокойна и хотела успокоить меня, — он ни к чему.

Я подумал, что убив лидера пресекающих, создам в их ряды крупные проблемы. Дальше могло происходить что угодно. Я был не против даже погибнуть. Ведь из-за неё мои родители забыли меня, из-за неё Сане приходилось скрываться. Она отдавала приказы. Я ещё раз убедился, что Саня говорил о ней, слишком властная женщина, чтобы быть пешкой в организации.

— Неужели ты думаешь, что все твои проблемы — моя вина. Не думай, что решения принимаю лишь я. Убив меня, ты не отомстишь.

Я сбился с мыслей. Эта женщина будто знала, о чём я думаю. Либо была отличным психологом.

"Она блестящий психолог и дипломат", — перед глазами проплыла строчка из Саниного письма.

— А что мне нужно сделать, чтобы отомстить? — с вызовом спросил я у женщины, не опуская клинка.

— Зачем мстить? Ты не собрал и десятой части головоломки, а уже сделал собственные, объективные выводы. Ты же почти ничего не знаешь ни о нас, ни о себе, ни о том, что происходит вокруг тебя.

— Я знаю лишь то, что вы не даёте помнящим жить нормальной жизнью.

Женщина улыбнулась. Улыбка её ни капли не изменилась, но мне показалось, что она не такая уж и противная. Во всяком случае, воротить меня перестало.

— Помнить прошлые жизни — это дар.

— Который вам не доступен? — съязвил я.

— Дар — это синоним проклятья. Ни один дар не даётся человеку без проклятья в придачу. Проклятье помнящих, это мы — видящие. И ничего с этим не поделаешь.

— А что тогда является вашим проклятьем? Насколько я знаю, вам тоже дан не малый дар, — не мог успокоиться я. Женщина, сидевшая на диване в двух метрах от меня, олицетворяла все мои проблемы. И я намеревался их решить.

— Проклятье видящих, это вы — помнящие.

Я опешил, не осознавая до конца смысла сказанного.

— Послушай, Лёша. Убивать я тебя не собираюсь. Хочу поговорить. Может, отложишь расчленение меня на части и выслушаешь?

Женщина заводила меня всё ближе к тупику. Я понимал, что готов спрятать клинок за спину и выслушать её взгляд на вещи.

"Она блестящий психолог и дипломат", — на этот раз фраза возникла в голове, как будто я слышал её от Сани, а не читал письмо.

— Память моим близким можно вернуть? — задал я вопрос, ответ на который мог склонить чашу весов как в одну сторону, так и в другую.

— Нет, — покачала головой женщина. — Я искренне сожалею, но мы даже предположить не могли, что всё обернётся так.

— Как?

— Мы не думали, что ассасин погибнет, — без тени эмоции проговорила женщина. — Окрестили тебя бесконтрольным. Приняли все меры, чтобы серьёзных проблем не возникло. Если бы не смерть Александра… В общем, не стоит отрицать, что без него ты — не бунтовщик. Алексей, члены организации рассчитывают на сотрудничество с тобой.

— Какое сотрудничество? Я — помнящий, вы — видящие. Вы хотите, чтобы я помогал вам портить жизнь другим людям, которые знают о реинкарнации?

— Я же говорила, ты знаешь слишком мало. Не стоит судить об устройстве мира по камню, лежащему у твоих ног.

Я взял стул возле компьютерного стола и сел напротив видящей.

— Отлично. Я выслушаю вас, — проговорил я, положив клинок на стол так, чтобы в любой момент его можно было схватить для защиты. — Мне как, вопросы задавать или у вас имеется связная история?

— Сначала история, потом вопросы, — кивнула женщина, — кстати, меня зовут Зульмира.

— Противно познакомиться, — съязвил я.

Женщина рассмеялась так, будто я рассказал ей самую смешную шутку, которую только могли придумать люди.

— Мне с тобой, напротив, приятно, — произнесла Зульмира, когда уняла смех.

— Вы со мной давно знакомы, — отрезал я в нетерпении. — Так что? Будет мне сказка на ночь?

— Будет, конечно будет. Может, выпьем чая? Ты, должно быть, проголодался.

— Попью его в одиночестве, когда вы покинете мою квартиру.

— Значит, ты позволишь мне уйти отсюда живой?

— В случае, если сказка будет интересной, — ухмыльнулся я.

— Она будет интересной, не сомневайся. Во всяком случае, ты узнаешь много нового, — женщина встала с дивана. Я положил ладонь на рукоятку клинка. Зульмира, будто не заметив этого, прошла к окну. — Первые записи о помнящих появились в XIII веке, — заговорила она, с интересом разглядывая что-то во дворе, — и сделаны они были Орденом Тамплиеров. Тогда член ордена Алекс жил первую жизнь и видящий, приближённый к магистру, не мог объяснить, чем его заинтересовал рыцарь. В одном он был уверен, Алекс отмечен Христом. Светлая или тёмная метка на нём была, — Зульмира пожала плечами, повернувшись ко мне лицом, — он не знал. Рыцаря ордена определили к службе в одном из домов и присматривали за ним, — женщина улыбнулась, и посмотрела на меня.

Я никак не отреагировал на весть о том, что за мной следили уже в те дни, ждал продолжения истории, не убирая ладони с эфеса клинка. Только лишь вспомнил слова Рохана, которые превратили несколько ночей в ад:

"— Не знаю, кто ты, но благодари Бога за покровительство. Если, конечно, за тобой присматривает он".

Не Бог и не Дьявол. За мной присматривали высшие члены ордена.

— Алекс жил, — продолжила Зульмира, не заметив на лице удивления, — но ничего необычного не происходило. Ничего, что могло указать на богоизбранность. У Ордена появились проблемы в виде короля Филиппа, об Алексе забыли. Жак Де Моле вспомнил об отметине Христа лишь перед смертью. Он увидел лицо рыцаря в толпе зевак и произнёс знаменитое проклятье, вызов виновников падения ордена на Божий суд. Точно сказать никто не может, по-моему разумению, речь эта предназначалась в первую очередь слуху помнящего. Магистр не мог допустить, чтобы человек с меткой Спасителя поверил в греховность рыцарей Тамплиеров. Послушай, ты точно не хочешь угостить меня чаем? Разговор может затянуться надолго.