Ставка на любовь - Александр Валентинович Куревин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что случилось? – спросил. Она посмотрела на него, явно не узнавая. – Мы знакомы с Романом Борисовичем по работе, – пояснил.
– Роман Борисович… – она поднесла платок к глазам. – Он разбился.
– Это его машина, да?! Когда это произошло?! Он жив?!
– Утром… Я ехала следом за ним… Мы одной дорогой добираемся обычно… – она стала рассказывать все, что видела…
Львов заметил вдруг краснощекого сыщика. Тот шел в их сторону. Давно не встречались!
– Вот поэтому вы меня так скоро выпустили, да?! – указал ему на машину внизу, которую уже поставили на колеса и теперь стальным тросом тянули вверх. Сыщик ничего не сказал, отвернулся, стал смотреть на работающую технику. Но, вдруг встрепенулся:
– А это не вы ли его?..
Тут у Львова терпение кончилось, он воскликнул:
– Вы совсем рехнулись, что ли?!! – и постучал согнутым указательным пальцем себя по виску. После чего отвернулся, и зашагал прочь.
Наконец, он добрался до офиса. Обе дамы были налицо. Рита выразила удивление:
– Ты как на свободе? Я уже биться за тебя собралась, связи шевелить начала… Люда сказала, ты считаешь, это Герховский тебя упек?
– Герховский сегодня утром разбился на машине.
– Как?! – у Риты брови сошлись к переносице. Она будто пригвоздила Львова взглядом к стене.
– Что ты смотришь на меня так, будто это я его? Сыщик, который меня посадил, уже выдвинул такую версию… Я общался с секретаршей Герховского на месте аварии. Она ехала следом, все видела своими глазами. На встречку вылетел бешеный «газон», прямо Герховскому в лоб, фуру обгонял. Ему ничего не оставалось, как свернуть вправо. На обочине не удержался, понесло вниз, в кювет, врезался в дерево… Пока жив, увезли без сознания. – Проговаривая все это вслух, Евгений вдруг вспомнил другой «газон» из новейшей истории, – тот, что скинул минивэн «Биофарминвеста» в Мокреть. Не один ли почерк? Герховский попытался изолировать его, Евгения Васильевича Львова, директора «Плутона», стал мешать операции, проводимой на заводе. И эту помеху – Герховского – хлоп, и устранили!
Бояна Петкова немного отпустило с тех пор, как убрали саперов, но теперь снова затрясло. «Кажется, простудился немного», – говорил он Ирине. Просто он узнал, что стало с тем «Бармалеем», который мешал на заводе. Докладывая о нем, как о возникшей проблеме, резиденту, он не забыл, что «фигуры» живые, но что было делать? Почему именно его, Бояна Петкова, партия получается такой кровавой? Ведь это все крайние меры, которые должны приниматься в исключительных случаях! Отчего его, столь короткая еще, биография разведчика полнится этими самыми «исключительными случаями»..? «Я не гожусь для этой работы! – вдруг в отчаянии признался себе он. – Мне удалось невероятное – обмануть систему отбора в Кэмп – Пери, пройти все тесты потому лишь, что удачно догадывался, какие решения будут правильными. С интуицией мне от рождения повезло, но не с характером. Я вовсе не такой человек, каким выглядел по результатам тех испытаний, какой им нужен».
Тайный агент стал чувствовать тягу к алкоголю. Не упускал теперь случая принять рюмку – другую за обедом, за ужином вместе с Дедом. Алкоголь снимал напряжение. «Дед, испортишь мне жениха! – шутила Ирина, приглаживая жениху волосы. – Будем с ним на югах винцо попивать, а сейчас нам собираться надо».
Смородин попросил Львова приехать к нему. По голосу Евгений догадался, что детектив там, у себя, не один. И точно, застал у него генацвале. Рустам был без усов и гладко выбрит.
– Ислам вышел на меня, как и предполагали, – стал докладывать обстановку Смородин под пристальным взглядом черных глаз бывшего командира спецназа. – Говорит, надо ускоряться. Хочет, чтобы Лала сама доставила груз в определенный район.
– Вероятно, поближе к Черному морю? – спросил Львов. Рустам и Смородин переглянулись. – Так я и ожидал, – с усмешкой констатировал свою правоту подельникам Львов. – Хочу поделиться с тобой кое-какими соображениями, уважаемый Рустам. Та работа, которую ты со своими людьми подписался выполнить, – лишь часть общей операции. Для этой заразы требуются ведь средства доставки, чтобы забросить ее на головы несчастным жертвам. Снаряды, либо мины. То и другое производится на заводе «Пламя» и должно быть вывезено под видом мирной продукции – праздничной пиротехники.
– Как ты об этом узнал? Говори, я должен быть в курсе!
– Слушай дальше. Полагаю, на заводе подготовлены люди. Они в коробки из – под фейерверков упакуют то, о чем я сказал. Уже есть фирма, которая вывезет вместе с обычной пиротехникой и эти коробки с необычной начинкой. У фирмы имеется директор. Директор этот – я. Так получилось. Чистая случайность. Хотя, возможно, ничто в этой жизни не случайно… Но, оставим философию.
– Постой. Ты в деревне крышу ремонтировал, это что, для отвода глаз?
– Да нет, на самом деле ремонтировал. Старался, понравился хозяину особняка. Благодаря ему и сделал карьеру.
– Хозяин особняка тут каким боком?
– Возможно, его просто вынудили. Его побочная дочь, Рита, недавно приехала с Сахалина. Она имеет двух серьезных мужиков в друзьях. Один занимался бизнесом на Дальнем востоке, теперь нашел свою нишу в Крыму, на исторической родине. Он – крымский татарин. Другой занимает должность на заводе Кирова. Завод Кирова поставляет сырье на «Пламя». Оба дядьки в прошлом служили в органах госбезопасности, а сейчас решили наладить совместный бизнес… Теперь, внимание! – Повысил голос Львов, подражая ведущему ток-шоу. – Тарам – парам! Загадка с четырьмя неизвестными! Кто завербован? Один из бывших чекистов? Рита? Или Дед – владелец особняка? Вероятно через кого-то из них ваш Ислам разрабатывает завод. Что ты об этом знаешь, Рустам? Говори, я должен быть в курсе! – вернул Львов генацвале его же слова. – Мы ведь компаньоны.
– Кое-что слышал, да, но, выходит, меньше, чем ты. Ислам не считал нужным информировать… – Рустам задумался на некоторое время, затем пристально посмотрел на Львова.
– Эй, Женя! – обратился ласково. – Ты ведь не держишь меня за ребенка, правда? Думаешь, я поверю в сказку, что ты оказался в особняке только для того, чтобы ремонтировать крышу? На кого ты работаешь?
Львов опустил глаза с таким видом, будто его разоблачили.
– На него, – кивнул он на Смородина. – Леня, расскажи уважаемому Рустаму, как
