И было утро, и был вечер - Моисей Дорман

- Я буду ждать тебя, Михав! Клянусь тебе - буду! Найди меня! А что хотел сказать потом, скажи сейчас. Мне легче будет жить без тебя, ждать и молиться. Я тебя тоже не забуду никогда!

Я крепко обнимаю ее, целую в губы так, что наше дыхание прерывается.

- Я полюбил тебя, Ева, как только увидел. Вот что хотел сказать. Я люблю тебя! После войны, когда мы встретимся, я буду просить тебя стать моей женой. Не говори мне ничего и ничего не обещай. Не торопись. У тебя еще много времени. Жаль, что ничего не могу сделать для тебя сейчас. Но знай, что ради тебя я готов отдать жизнь. С радостью.

- Ты мне уже очень много дал. Я поняла, цо то ест любовь. Я не знала этого. А теперь знаю, и я счастлива. Ты дал мне любовь, и я даю тебе свою. Верь мне - я буду ждать тебя. Я бэндже чекачь!

Она всем телом прижимается ко мне, целует в губы и тихо плачет. Мне бесконечно жаль ее, такую беззащитную и прекрасную, и все же я осторожно отстраняюсь, вывожу ее из комнаты к лестнице.

- Иди. Завтра будет день, и мы еще поговорим. Тебя ждут.

Провожаю ее взглядом, затаив дыхание, пока она, печально опустив плечи, медленно поднимается по скрипучим ступеням.

% % %

Двери из нашей комнаты и из кухни открыты. Все наполнено сопением, кряхтением, крепким духом махорки, портянок, пота. Никитин с Кирилловым бодрствуют: сидят за кухонным столом и о чем-то тихо разговаривают, остальные спят. Я еще взбудоражен, на губах не просохли соленые Евины слезы. Закуриваю и, накинув на плечи полушубок, выхожу во двор.

Тихо, морозно. Похрустывает снег под ногами часового. Я еще чувствую себя в объятиях любимой юной женщины. Меня переполняют радость и печаль. Смятение чувств. Она плакала от любви, от предстоящего расставания, от мрачных предчувствий.

Вот он, мой звездный час, и время решений. Вот оно, необходимое прозрение: обладание любимой женщиной - высшая награда, главное воздаяние за всю прошедшую и предстоящую жизнь. Ни власть, ни слава, ни богатство, ничто не может дать любящему мужчине более полного ощущения счастья. Это было еще не совсем ясное понимание сущности, смысла жизни, но только интуитивное ощущение истинности состоявшегося прозрения.

Как же совместить обязательства с желаниями? Возможен ли компромисс, и не является ли он поражением? Вот недоступная, не воспринимаемая мною высшая мудрость жизни. Возможно ли совместить счастье и долг?

Оказывается, я, как поставленный на рельсы вагон, - свернуть никуда не могу. Только по рельсам, только вперед, только по предуказанному кем-то пути. Лишь случайность или решительный поступок могут помочь мне свернуть с заданного пути. А каковы возможные последствия, - предугадать очень трудно. Это под силу лишь мудрецам, не мне.

Говорят, человек - сам кузнец своего счастья. Думай, думай! Не ожидай новых подарков судьбы. Ты уже получил высший приз, получил больше, чем

заслуживаешь. Теперь у тебя одна цель: не упусти, сбереги для себя Еву!..

Не могу унять волнение, потому что трудно смириться с ощущением

неизбежности.

Смотрю на небо. Там все ясно, спокойно. Холодно и равнодушно сияют звезды. Как вчера, как в дни моего детства, как испокон веков. Куда-то среди этих бесчисленных звезд несется во мраке Вселенной наша затерявшаяся планета. Сколько жизней промелькнуло на ней? Сколько войн? Сколько безвременных смертей и разбитых судеб?..

Нужно взять себя в руки. Не мы с Евой первые, не мы последние. Войны были и будут. Женщины ждали, ждут и будут ждать своих мужчин... Не все дожидаются. Несовершенный мир! Жестокий мир! Прекрасный мир!

Возьми себя в руки. Держись! Думай! Напиши завтра Еве большое письмо.

Пусть оно останется с ней навсегда. Как зримое свидетельство моей любви. Что бы с нами ни случилось. И если мы проживем вместе долгую и счастливую жизнь, и, если Ева останется одна, без меня. Пусть вспомнит, что я жил и любил. И пусть те, кто будет после нас, знают, что мы жили. Что мы любили, что были по-настоящему счастливы. Пусть даже это счастье длилось всего два дня. Пусть знают, что ничего лучшего в этом мире нет и быть не может. Ничего!

Возвращаюсь в дом и, осторожно переступая через ноги спящих, пробираюсь к дивану. Достаю свою полевую сумку, нахожу блокнотные листки, складываю два треугольника и вывожу на каждом из них свой адрес: "Полевая почта 31040". На всякий случай. "Запас карман не тянет и есть не просит", - говорит в таких случаях Никитин. Потом на первой странице Пушкина пишу адрес своей сестры. Может быть, Ева напишет ей. А мои родители теперь где-то в пути. Большое письмо Еве напишу завтра. Уже поздно.

Ложусь. Накрываю по привычке лицо шапкой и не замечаю, как приходит сон.

Вскакиваю от неожиданного толчка. Меня трясет за плечо телефонист:

- Комбат! Комбат! Из штаба! Срочно зовут!

Хватаю ремень с пистолетом, вскакиваю в сапоги и пробираюсь к телефону.

- Слушаю!

Голос командира дивизиона, хриплый, резкий:

- Тревога! Сверь часы... Сейчас шесть двадцать. В шесть сорок пять батарею к штабу! В полной боевой готовности!

- Есть! Понял, - отвечаю я.

Как удар в лицо. Кровь застучала в висках. Неужели уходим насовсем?

Последняя надежда: может быть, все-таки это не боевая тревога, а учебная? Поэтому я решаюсь задать, в общем, неуместный вопрос, как соломина утопающему:

- Товарищ первый, связь снимать?

- Без лишних слов! Снимай и действуй, как положено! Все!

Еще вчера мне казалось, что готов к этому. Но нет, такой внезапной тоски не представлял. Вот и конец. Несколько секунд стою неподвижно, прихожу в себя.

Потом кричу во весь голос:

- Тревога! Боевая тревога! Подъем! Младший лейтенант, ко мне!

И уже потише, чтобы телефонисты тоже уяснили и завелись:

- Боевая тревога! Телефонисты! Связь снимать и - в штаб!

Замечаю, как мгновенно вскакивает Батурин и, еще не раскрыв глаза, орет:

- Кончай ночевать! Вылетай стрелой!

Подходит Пирья, заспанный, взлохмаченный.

- Младший лейтенант! Через двадцать минут взвод должен быть на улице, пушки - на крюках! Особо проверь новичков! Чтоб ничего не растеряли.Действуй!

Никитин уже стоит рядом. Одет, карабин за спиной. Все слышал и понял.

- Мне идти, комбат? - упреждает он меня.

- Конечно. В шесть сорок пять Волосов должен быть здесь! Алимов пусть там побудет. Присмотрит за новичками. Бегите.

В доме все уже ходит ходуном. Выбегают, одеваясь на ходу, Ковтун и Си-дельников - будут прогревать моторы. Солдаты торопливо собирают пожитки, натягивают шинели, хватают оружие, прицелы, ведра, мешки, брезент и один за другим выбегают из дома. Дел у всех хватает. Телефонисты отключились, унесли аппарат и побежали сматывать линию.