Обретенная (СИ) - Холлей Ниизла

— Ты сделал больно и ему и доктору! — закинулась я.

— Вот через пять лет сама и будешь решать — добить его или сделать четвертым мужем, — раздраженный змей уткнулся мне в шею, нервно мельтеша языком.

* * *

— И эти пять лет он будет там мучиться? С гаремными стервами? А ты сам не хочешь к своему гарему вернуться? — ядовито поинтересовалась я.

— Нет. Не хочу! А ты, если так его жалко… нечего было истерить! — психанул Яссин.

Под шумок попыталась сползти с колен. Ха-ха! Попытка номер три была столь же неудачной, что и две предыдущие.

Наг не делая совсем никаких усилий, прижал меня к себе еще сильнее:

— Куда это мы собрались? — спросил он таким тихим и проникновенным тоном, что трусливый мозг тут же решительно предложил выбросить белый флаг.

— К нэру Ричу! — продолжала я нарываться на активные действия. — Не видишь, ему плохо?

— Мы можем попросить доктора не покидать нас. Нэр Рич, атея снова так нервничает… не уходите… — глядя на меня, елейным голосом попросил змей. Но в глубине рубиновых глаз зажглись нехорошие огоньки.

— Я не ухожу, успокойся детеныш, — врач подошел к нам и устало и виновато лизнул меня в скулу. — Шаатхар стал для меня другом, которого до этого времени никогда не было. Остальное решать вам… вчетвером…

Неожиданно, я в ответ потянулась всем телом и тоже лизнула врача в щеку.

— Ребенок! Спасибо!!! Та становишься настоящей илаи и карианским детенышем. Потому у тебя сейчас будет проявляться много детских капризов и привычек. Скажи, тебе не страшно со взрослыми самцами? — уже с научным интересом расспрашивал врач, потихоньку отвлекаясь от грусти, и становясь снова надежным доком.

— Страшно!!! Когда меня грызут злыми глазами, — мстительно настучала я на Наказующего.

За что была заткнута властным и страстным поцелуем. Когда, наконец Яссин оторвался от моих губ, вредность куда-то улетучилась, сменившись на удовлетворенность.

— И все равно, Принца жалко, — сопя как слон, и с трудом восстанавливая дыхание, посетовала я. — Вас-то я люблю… а у доктора еще и нэра Тиль есть… а Шаатхар там совсем один… с толпой озабоченных холодных стерв… и никто то ему одеялком спинку не прикроет, чтобы ночью не замерз… не подкормит… по душам не поговорит… — совсем уже расстроилась я, вовсю хлюпая носом. — …так жаааалкооо…

— Уууууууумммммм… — наг с силой прижался лбом к моему правому виску, — Он еще три дня тут будет. Хочешь, можем завтра слетать за ним. Но расхлебывать все, что он может натворить, я один не буду! А сейчас я просто отошлю ему сообщение с просьбой встретить нас с тобой, завтра на крейсере. Теперь довольна, вымогательница?

— Довольна, — смущенно и благодарно ответила я, целуя нага в уголок рта. Угадайте, что за этим последовало?!

Естественно, довольный и смущеный доктор ретировался, под предлогом того, что ему надо Принцу написать и в медотсек заглянуть срочно, оставив «чудного детеныша» на волю трех озабоченных мужей.

Мужья, особенно Старший и самый наглый, не растерялись, и превратили нормальный разговор в эротическую игру с параллельным исполнением супружеских обязанностей.

Естественно, я сначала повредничала, для порядка. А потом, что-то так увлеклась, что совершенно потерялась во времени и пространстве. И в который раз, как ни странно, меня кольнуло ощущение надвигающейся опасности. Как тогда… перед покушением. Это сразу задействовало совершенно разленившийся в последнее время мозг. И, отбрыкавшись от настойчивых объятий змея, села в кровати, с трудом переводя дыхание.

— Котенок, что случилось? — тут же отреагировал Яссин. Алар и Морис замерли, ожидая ответа.

— У меня сейчас такое же ощущение, что и перед прошлыми покушениями. — мучительно пытаясь поймать ускользающую мысль, попыталась сформулировать я свое предчувствие.

* * *

— Просто рассказывай, что ты чувствуешь сейчас и вспомни, что чувствовала тогда, — посоветовал Алар.

— Сейчас и тогда… — я задумалась, — … и тогда и сейчас было чувство легкости и счастья. Самые страшные ожидания не оправдались… Вот! Вот что меня насторожило! Яссин, а кто такой Карэ Амитал Латтил? Он может на тебя злиться? Или на Алара? И что он вообще из себя представляет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне никто не ответил. Но, судя по лекому дуновению возмущенного воздуха, по удивленному лицу командора и по тому, как Морис аккуратно потянул меня к себе — Наказующий изволит резко озвереть.

Облокачиваюсь на заботливого лимари-кора и с некоторым трепетом рассматриваю своего разгневанного змея. Красив и страшен! Представьте себе безупречного мужчину, только вместо ног у которого — исполинский хвост молочно-серебристого цвета.

— Яссин, что такого я сказала? Что с тобой? — запсиховала я.

И не успела даже глазом моргнуть, как оказалась спеленута хвостом и руками, да еще сверху прижата подбородком.

— Яссс!!! Ты меня сейчас задушишь… — тихо трепыхалась я.

— Карэ Амитал Латтил… отец моей сссамой любимой наложжницы… которая надеялассссь ссстать моей сссупругой… Вот как значит… Решшшил меня убить. Убив или покалечив тебя… Ссстранно… откуда у него доссступ к эффрам… Неужели он сссвязалссся сссс вассперами? — облизывая меня всю нервным языком, словно в забытьи бормотал наг.

А вот тут уже всерьез обиделась я:

— Яссин. Отпусти меня. Слышишь? Отпусти! И вали к своей любимой! И ее папеньке! Не сомневаюсь, что они встретят тебя с распростертыми объятиями! Тебе все наложницы, а нам в семью — Шаатхара! Справедливый обмен. Ох… — обруч объятий выбил весь воздух их легких.

— Позлить меня решшшшшила? Зря! Есссли бы не твоя беременносссть, я бы очень сссстрого тебя наказал! Чтобы ты раз и навсегда вбила в ссвою умную, но бессстолковую голову то, чччто теперь для меня нет другой женщщщщины. И я этому рад. А про Эмили я ссказал потому, ччччто мы приняли решшение ни о чем сстранном и бессспокоящщщщем не сскрывать. Поняла меня, любимая «дуреха»? — слегка прикусив ушко, спросил уже почти успокоившийся наг.

— У тебя есть другая, которую ты любимой назвал, — продолжала вредничать я.

— Госпожа. Яссин отозвался так о своей наложнице в прошедшем времени. Если вы этого не заметили. — Морис не боясь змея, подошел к нам и погладив меня по плечу, поцеловал запястье. Негодный крохх! Ведь знает, что меня от его невинных прикосновений и поцелуев бросает в жар! И пользуется. — Яс, не злись на госпожу. Ты тоже не прав. Женщины очень болезненно воспринимают информацию о том, что другая, пусть и в прошлом, была любимой и близкой. А у госпожи, к тому же, повышенный гормональный фон влияет на адекватное осмысливание поступков.

Наказующий, приподняв мой подбородок, вгляделся в уже мокрые глаза и дрожащий от обиды подбородок:

— Просссти, атея. Я не хотел тебя оссскорбить. Я проссссто выполняю наш договор — быть чесссстным ссс тобой. Лучшшше, чтобы о моей личной жизни ты узнала от меня, а не от других. Проссти, сссолнышшко… Мор, накормите ее. Я должен навесссти некоторые ссправки. Ты не обидишшшся, милая, ессли я покину васссс на перу чассссов. — наг нежно поцеловал меня в уголок глаза.

— Нет. Не обижусь. — целуя его в ответ, попыталась улыбнуться я.

— Ал, ты сосставишшь мне компанию? — покосился змей на командора.

Ясно. Мужья что-то затевают.

— Да. Милая, мы скоро. — поцеловав меня в затылок, от чего по коже рассыпались искорки удовольствия, командор вышел вслед за величественным наагатом.

* * *

— Морис, — откидываясь мужу затылком на плечо, спросила я, — А что эти тихушники затевают, случайно не знаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вместо ответа, осторожный и одновремено обжигающий поцелуй, и горячие объятия, прижавшие меня к умопомрачительному телу лимари. Нет, вот как он это делает? Он может просто стоять рядом, а у меня от желания голова начинает кружиться.

— Госпожа, не стоит беспокоиться. Просто Яс с Алом наведут справки о Карэ Амитал Латтиле. Заодно, пообщаются с его дочерью, Эмили. Ой…