Князь Рус - Наталья Павлищева

– Жить захочешь – заберешься, – усмехнулся старший брат и подумал, что жить все-таки хочется.

Когда вернулись обратно и Словен поблагодарил родовичей за спасение, Инеж неожиданно произнес:

– Ты, князь, того… ты не переживай, что этих гор нет! Ну нет и нет! Без них проживем. А то ходишь, будто твоя вина, что у нас задарма жить не получится.

Вокруг согласно загалдели:

– Чего мучиться-то было?

– Второй день по болоту лазить…

– Точно мы без этих гор себе жизни хорошей не добудем…

А Рус вдруг добавил:

– Помнишь, ты говорил, что если там так хорошо, то тоже тесно? Наверное, боги потому туда дорогу и закрыли, чтоб не все лезли. А нам и не надо!

И снова согласно галдели родовичи.

– И Тимар чуть не помер от расстройства, что без труда жить не получится!

Хохотали до слез, радуясь, что не придется бездельничать до конца жизни. Словен смотрел на сородичей и думал, какой они удивительный народ. Лишились мечты, из-за которой перенесли столько тягот и бед, но смеются, как дети.

Будто услышав его слова, Рус вдруг помотал головой:

– Нет, Словен, многим эта мечта и не нужна была. Что за жизнь, если делать нечего? С тоски через седмицу помрешь. – Подумал и добавил: – Я бы и раньше. Мы решили искать место для зимовки где-нибудь недалеко, а по весне решать, куда идти дальше.

– А домой?

– А где он, тот дом? В Треполе нас не ждут… Нет, нам нужен свой. Где найдем место, чтоб и к душе легло, и боги одобрили, там и будем его ставить. Это будут новые города, Словен. Наши с тобой.

Постепенно родовичи затихли, привлеченные разговором братьев, а потому последние слова младшего услышали все. И у каждого защемило сердце: действительно, им предстояло найти новые земли, поставить новые города, дать жизнь новым большим Родам. О Рипейских горах было попросту забыто. У людей появилась новая цель в жизни, которая не обещала безделья и достатка без труда, наоборот, сулила много иногда непосильной работы, но людским рукам работа привычней, чем ничегонеделанье. Они не боялись трудностей, тяжелей была безвестность и никчемность. Человеку можно посулить самый трудный путь и испытания, но если он будет знать, зачем и куда идет, а еще лучше, если ему эта цель по душе, то не испугается ничего, все вынесет и не попеняет.

У родовичей наступала новая жизнь. Она не была легче прежней, не сулила беззаботных лет, но она была простой и понятной – найти хорошие земли и поставить города, в которых будут жить их дети и внуки. Этого хватало, чтобы с рассветом снова отправиться в путь, засучив рукава, валить деревья, строить дома, добывать пропитание… В этом суть человеческого существования – сделать так, чтобы было где жить твоим детям и внукам, и вырастить их такими, чтобы они, в свою очередь, сделали то же для своих детей и внуков.

И все же Словен приходил в себя от потрясения долго, гораздо дольше, чем даже Тимар, на время точно забыл, что он князь и старший из братьев, позволив Русу распоряжаться. Словен почти безразлично согласился на предложение уйти в сторону захода солнца, найти хорошее место и перезимовать там, а уже по весне думать, как быть дальше.

Вот тут родовичи вдруг поняли, что младший не просто силен и добр, но и очень толков! Долгие годы тяжелого пути многому научили Руса, теперь он доказывал, что не зря столько времени приглядывался, слушал, запоминал, глядя на брата и других старших.

Они снова двинулись в путь, но уже не куда попало, а по разведанному. Рус отправлял чуть вперед нескольких человек, чтобы посмотреть, не зайдут ли в топь, не придется ли далеко обходить речку или озеро. Но главное, было сказано смотреть сухую поляну, годную для зимовки.

Так и двигались – от ночевки до ночевки, высылая вперед разведчиков. Наконец очередные вернулись с добрыми вестями: впереди по ходу лесное озерцо с хорошими ручьями, ровная, чистая поляна, и лес добрый, не гнилой и не корявый. Есть где зимовать.

Было решено назавтра отправляться на эту поляну. Вечером к Русу вдруг подошла Порусь:

– А спроси, растет ли там плакун-трава?

Князь с изумлением посмотрел на нее:

– Зачем тебе? Рвать уж поздно, теперь лета ждать надо.

– Я не рвать, у меня запасено. Там, где растет плакун-трава, там не место нечисти.

– Что ж ты раньше молчала?!

– Почему молчала? Я всегда это говорила. Мы искали такие места.

Разведчики, конечно, не могли припомнить, видели ли эту траву, а потому, едва придя на поляну, Порусь отправилась сама искать травку. Рус уже и забыл о ее заботе, потому не сразу понял, когда вдруг раздался довольный голос девушки:

– Есть! Вон ее сколько!

Тимар подтвердил:

– Плакун-трава – лучшее средство от колдовства, всем травам мать.

Удивительно, но поляна совсем не понравилась Волхову, тот долго ворчал, ища всяческие изъяны, но молодого волхва не слушали, видно же, что хорошее место нашлось, чего еще искать?

Поляна оказалась и впрямь доброй, легче почувствовал себя Тимар, словно проснулся Словен. Рус не мог нарадоваться: жизнь снова налаживалась. Он надеялся, что в заботах и труде брат скорее забудет о несбывшейся мечте. Словен действительно стал прежним – с рассвета до темна был на ногах, работал со всеми, не чураясь ничего.

Чигирь и Мста

Роды остановились на зимовку, хотя до холодов было еще очень далеко. Пересилил Рус, убедив сородичей, что лучше подготовиться к зиме сейчас, пока еще не улетели птицы, пока не растеряли нагулянный за лето жир звери, пока есть ягоды и травы, можно сделать запасы. Люди легко дали себя уговорить, все понимали, что молодой князь прав, зима обещала быть очень суровой, ее без подготовки не пережить.

Только возникли споры, чем заниматься сначала – делать запасы или строить жилье. Тут сказал свое слово Словен, конечно, сначала запасы, деревья для жилья никуда не убегут, они будут тут стоять, какие-никакие шалаши у них есть, а вот если не запастись, то многое уйдет под снег.

Вот и уходили с утра мужчины за добычей, носили сотнями убитую птицу, бросая связками к ногам усталых женщин. У тех пальцы рук уже не разгибались, нужно было ощипать и выпотрошить множество уток и гусей, чтобы не было голодно в зимние дни, залить жиром большие горшки, плотно набить мясом бурдюки.

А еще ягоды. Их собирали в огромные туеса, раскладывали на последнем осеннем солнышке сушиться, гоняя хитрющих птиц. На болотце неподалеку нашлась кислая красная ягода, которая оказалась вкусна после первых морозов. Порусь помнила, что Илмера утверждала, мол, она хорошо хранится на холоде до самой весны.

И только когда добрая половина шатров была забита припасами, князья, наконец, решили, что пора строить жилье.

Для него выбрали пригорок, очистили от кустарника и принялись валить лес вокруг. И поляна от этого увеличилась, и деревья таскать недалеко. Дело привычное, сколько раз за время долгого пути вот так ставили жилье, чтобы на следующий год бросить все лесным обитателям! Сколько раз они оставляли почти обжитые места, стремясь все дальше и дальше на север к Рипейским горам! И не раз рождалась мысль: а стоит ли? Но ее побеждала другая: стоит! Словен не позволял потерять надежду, не давал расслабиться или забыть, куда шли.