В пустыне волн и небес - Фрэнсис Чичестер

Теперь предстояло оснастить фюзеляж крыльями. Когда-то я наблюдал за этим процессом, он казался мне мистическим ритуалом и вызывал благоговейный трепет. Я изучал его и по книгам. Крылья крепятся к фюзеляжу не под прямым углом, а на 3 с половиной градуса больше; то есть должны быть слегка задраны вверх. Угол выверяется с точностью до одной шестой градуса — с помощью инклинометра.

— Роли, — сказал я, — придется тебе сделать инклинатор.

— Хорошо, — немедленно согласился Роли. — Если ты его нарисуешь, я его сделаю.

Я взял палку длиной 3 фута, отметил на ней угол в 3 с половиной градуса и вручил Роли. Он пошел домой и с поразительной точностью выстругал тонкий клин. Пользуясь этим прибором, мы приставили крылья к фюзеляжу и скрепили их болтами. Обеспечили и необходимый вынос верхних крыльев над нижними — на 3 с половиной дюйма. Все это получилось у нас так просто и легко, что я невольно стал озираться: не забыли ли чего? Мы ничего не забыли. К середине следующего дня дело было сделано.

Гидроплан выглядел великолепно: корпус и поплавки сверкали свежей краской, на серебристых крыльях блестели выписанные Кирби черные буквы. Однако моему законному чувству гордости неожиданно был нанесен болезненный укол: в сарае нашли большой болт, а ему, очевидно, полагалось быть где-то в другом месте. Мы облазили весь гидроплан — все пригнано, злополучный болт явно был лишним. Но как же так: раз он есть, значит, ему полагается что-то держать.

Ночью я проснулся и все понял. В передний кокпит выходило аварийное управление, но я считал его совершенно лишним и снял рукоятку. Она-то и крепилась загадочным болтом.

Итак, «Джипси Мот» была готова к спуску на воду. Но как это сделать? Берег обрывался к пляжу 6-футовой стеной. Для спуска лодок был устроен крутой деревянный слип — прямо против сарая. Но самолету тут не пройти: сарай стоял слишком близко к краю берегового обрыва. Я стоял и чесал в затылке, когда появился Гоуэр Уильсон.

— Сколько весит твой самолет? — спросил он.

— Полтонны.

— А почему бы не стащить его вниз?

— Ты что, берешься это сделать? Но как?

— У меня, знаешь ли, свои методы…

— Идет. Я не буду вмешиваться совершенно.

— Ребята могут подумать…

— Я публично, перед всеми, попрошу тебя сделать это.

И Гоуэр взялся за дело. Под поплавки подложили четыре балки, каждую держали четыре человека. Гоуэр пятился перед ними и дирижировал, словно оркестром. Процессия медленно двигалась между сараем и колючей проволокой, натянутой вдоль обрыва. Носильщики подняли самолет, наклонив его так, что одна пара крыльев едва не касалась пляжа, а другая задралась над крышей сарая. Те, кто держал самолет со стороны обрыва, испытывали огромное напряжение. Я шел за ними и кусал пальцы. Носильщики выдержали и в конце концов опустили самолет на воду. Зрители разразились ликующими криками и аплодисментами. Операция была выполнена блестяще. С грустью должен сказать, что спустя несколько лет Гоуэр Уилсон погиб в океане, когда шел на яхте в Австралию.

Я решил сразу же сделать пробный полет, иначе извелся бы от тревог и сомнений. «Джипси Мот» хорошо завелась; мы отъехали от берега, я развернул машину на ветер и выжал газ. Гидроплан легко оторвался от воды. Но тут мотор забарахлил: стал чихать, потом заработал было опять, но тут же снова чихнул и смолк совсем. Я выключил зажигание и сосредоточился на посадке. К счастью, подо мной все еще была лагуна, и мы сели легко.

Я стал на якорь у мола и снял карбюратор, стараясь не уронить инструменты в воду. В жиклер попала какая-то шелуха. Ясно, что это такое: когда разбирали мотор, я смазал карбюратор изнутри льняным маслом. Оно засохло, и теперь под действием бензина корочка стала шелушиться.

— Было бы не здорово, если ты обнаружил бы это на полпути к Австралии, — заметил Гоуэр.

Мы тщательно вычистили карбюратор, но остались места, куда нам не удалось добраться. Гоуэру это не нравилось.

И снова «Джипси Мот» вспорхнула с воды с потрясающей легкостью. Я полетел низко над лагуной, слегка покачал крыльями, затем все сильнее и сильнее и наконец раскачал самолет на максимальную амплитуду. Потом устроил ему полное испытание: разогнал, увеличивая нагрузку, прыгнул вверх на 200 футов, настроил рули высоты на беспилотный полет, убрал руку с управления — машина летела ровнехонько. «Пожалуй, она чувствует себя даже лучше, чем прежде, — подумал я. — Наш островной самолетостроительный заводик выпустил первоклассный образец».

Чем я мог отблагодарить своих помощников? Только покатать их по воздуху. Послал приглашение Тетушке, но она передала, что вряд ли придет. Я не сдавался, послал за ней лодку во второй и третий раз. Она наконец появилась, охая, вздыхая и причитая.

— О, Капитан, вы думаете, машина в порядке? О, Капитан, а вы уверены, что я не умру?

Во время полета она сидела, как статуя. Когда мы опустились на воду, она повернулась ко мне и тихо сказала:

— О, Капитан, это было чудесно! Подумать только, я могла бы не испытать этого. Как хорошо, что вы меня заманили!

Следующей была Минни. Весь полет она щебетала и хихикала. Эйлин, напротив, сидела тихо и как-то вся ушла в себя, словно боясь упустить хотя бы миг удовольствия. Практичный Гоуэр в подробностях объяснил, какое лобовое стекло мне надо поставить в переднем кокпите, чтобы ветер меньше бил по голове.

Больше других удивил меня Фрэнк. «Старина Фрэнк, — думал я, — дорогой ты мой копуша, ты сообразишь, что мы в воздухе, не раньше, чем гидроплан снова окажется на воде». Как бы не так! Едва мы оторвались, Фрэнк разглядел за деревьями свой дом и с невероятным спокойствием просигналил мне сделать круг. Я послушно исполнил, и он помахал своей жене. Потом вдруг схватился за край кокпита и уставился вниз. Мне стало любопытно что он там увидел? — и я заложил крутой вираж. На маленьком дворе Фрэнка случился переполох: лошадь, два жеребенка, масса кур и уток метались в разные стороны. Смеясь, я похлопал Фрэнка по плечу. Не отрываясь от зрелища, он погрозил мне кулаком.

Наутро дул юго-юго-восточный ветер, на море ходила легкая волна. Я продолжал развлекать своих друзей, но стал ощущать возрастающую нервозность. Поэтому, наверное, и летал плохо, а при посадке однажды самолет резко бросило в сторону, и мы чуть не перевернулись. При каждом взлете мне требовался все больший и больший разбег. Закончив увеселительные полеты, я взялся было откачивать воду из поплавков (мне сделали здесь помпу), но они оказались практически пусты.

— А знаешь, Чико, — сказал мне Роли, — когда ты пролетал надо мной, я видел, как из правого поплавка сочилась вода. Он точно протекает.