Анатомия Комплексов (Ч. 2) - Райдо Витич

— Я сама, — кивнула Алена и внимательно посмотрела на парня. — А ты? Не останешься?

— Нет, — мотнул тот головой взгляд в траву под ногами.

— Почему? Это ведь наша Земля.

— Была. Я…флэтонец. И в голове, и на деле, — парень, словно боялся заплакать, и крутился, оглядывая спички стволов, только чтоб Алена не заметила его состояния, мокрого блеска в глазах не приметила. А голос-то выдавал. — Я бы остался, ненадолго, сына повидать, а жить…нет. Здесь я клоп, а там…чувствую себя полноценным, понимаешь? Сейчас там…тяжело, не дело бросить..

— Там война, — глухо предупредила девушка.

— Время перемен, всего лишь. Оно всегда …так. Я там нужен, своим.

Алена кивнула, начиная понимать, что силился ей объяснить соотечественник:

— Мужчины не уходят с поля боя.

— Да, примерно так, — обрадованно закивал парень и развел руками, предлагая обняться. — Ну, прощай, что ли? Рад, что познакомился с тобой. И за эти годы спасибо. Если что не так, ты уж зла не держи…я, правда,…нравишься ты мне.

Алена шмыгнула носом, жалко улыбнулась и прильнула к нему, всхлипнув:

— Прощай, друг…брат!

— Пошалили мы на славу… — Сергей робко обнял ее, провел ладонью по волосам, пытаясь запомнить их цвет, запах. — Ты, Ален, сильно-то не распространяйся, где была. А то, сама понимаешь, будут за ненормальную принимать, у виска покручивать. Не поймут все равно и не поверят..

Девушка кивнула и вдруг подняла голову, пристально заглядывая в глаза парня:

— Сереж, а почему меня сюда? За что? Я ведь тоже флэтонка!

— Там опасно, Ален. И потом, ты сама хотела, рвалась…

— Значит, мне опасно, а тебе — нет? А дети? Я что, никогда не увижу их?

Сергей вздохнул:

— Они будущее Флэта, они встанут во главе сегюрет, когда все закончится…

— А я? Прошлое, да?

— Они флэтонцы, наследники…

— А я канно…

Это было обидно. Девушка отпрянула от него и посмотрела вглубь леса:

— Понятно. Пошла вон, значит. Флэт церемониться не привык.

Серега поморщился: что он мог сделать? Объяснить? Что, как? Он сам знал не больше нее и видел столько же. У него приказ. У него долг. А желания…Их у него много, только вот диаметрально противоположные, не связывающиеся меж собой. Значит, не те, значит, не стоит идти на их поводу. Ее жалко, да, но жалость плохой советчик, она, как первый порыв, растает, и зависнут последствия этой жалости над его жизнью, как нож гильотины…

Он, конечно, может плюнуть на приказ и долг и уйти с Аленой в город, начать новую жизнь. Вдвоем легче, вдвоем ничего не страшно, и финансов хватит, и сил…только он ей не нужен, а она ему…пока не его, а там все прахом пойдет, да еще совесть жевать будет, убивать их отношения, давя саму суть. Нет, не может он так поступить. В принципе не может. У них разные дороги. Она женщина: погорюет и забудет, начнет жить, как все, с полным социальным комплектом.

Он — мужчина, значит, должен вернуться и следовать долгу. Он встанет в ряды агноликов и будет стоять на стороне Лоан до конца. Может это глупо, умирать за других, но правильно, это он знал точно. По-мужски. А что такое быть мужчиной он осознал именно там, а здесь…слова, зыбкие рамки и пустая патетика дутой гордыни по половой принадлежности.

Нет, нет, еще раз нет, даже ради сына, нет.

Парень отступил. Алена обиженно глянула на него и побрела в лес. Она — не оглянулась, он — не окликнул.

ГЛАВА 20

"Вот и все", — подумала Алена, пробираясь сквозь лес. В голове всплыли строчки стихов неизвестного ей поэта:

"Как больно, милая, как странно, сроднясь душой, сплетясь корнями,

как больно, милая, как странно, раздваиваться под пилой…"

Где она их слышала? Ах, да, культовый фильм "Ирония судьбы.." Только у нее никакой иронии в судьбе, сардоническая ухмылка, желчный сарказм.

Алена вышла к шоссе и встала, растерянно оглядывая местность: налево или направо? Что там, что здесь, поля с островками леса, полынь, лопух, гравий и серая лента расплавленного асфальта. Куда же идти? Вспомнилось, что Сергей говорил налево. Туда она и пошла, вернее — медленно побрела, нехотя переставляя ноги. Ей казалось, что она не приближается к дому, а удаляется от него. Да и куда торопиться? Когда она шагала по пустыне, она имела цель, решимость, желание, одним словом, она четко и ясно представляла себе итог и жаждала его. Рэй, вот как он назывался…

Сейчас же цели не было. Там, на финише, ее никто не ждал. Мама, отец, брат, друзья могли помнить ее, но ждать — нет.

Алена нахмурилась, осознав, что ничего не чувствует, вспоминая родных, ни единой эмоции. Пусто в груди, в душе. Не нормально, но факт. И то, что не хочется домой, не хочется видеть их, тоже факт. Что она им скажет? Как, да и зачем? Они не поверят ей, не поймут. Рэй в их понимании вампир, нелюдь, негодяй…Как и для нее когда-то.

Неужели она считала его таким? И не скрывая от него, говорила в лицо…Как она могла?

Шоссе было пустым, заброшенным: ни одной машины, ни одного человечка или простенького указателя направления на всем обозримом просторе. Солнце нещадно жарило, но она даже не чувствовала это. Ей было холодно от беспросветной тоски и неутешительных мыслей. Она ежилась, не замечая липкой духоты, шагала, не видя ничего вокруг, не понимая, не принимая реальности.

Этот мир стал ей чужим, она не желала его знать так же яростно, как когда-то стремилась вернуться в него. Ведь это он виноват в том, что случилось. Он отобрал у нее естественное стремление жить, как заложено природой, а не людьми. Жить свободной от предрассудков и догм, жить по своей воле, а не под гнетом чужих желаний. Жить любя. И не страшиться этого, не сопротивляться, не стесняться. "Независимость, свобода" — что она будет с ними здесь делать? Они там, здесь лишь их фантом, заскорузлый архетип. Что этот мир знает о них? И что они могут дать женщине, кроме горечи одиночества?

Над ухом хрипло каркнули. Алена вздрогнула и остановилась, с удивлением рассматривая серо-черное чудище с длинным клювом, нагло ковыляющее в метре от нее. Ворона. Надо же. А там еще одна и еще. Поля…

Девушка поправила съехавшую лямку рюкзачка и пошла дальше. Мимо промчалась машина, вторая притормозила, грянула клаксоном:

— Подвести, красавица? — спросил рыжий детина, высунувшись в окно. Она просто посмотрела и слов не потребовалось — парень нахмурился и нажал на газ.

Алена проводила зеленую колымагу презрительным взглядом и словно очнулась, осознав, что видит банальный автомобиль, а не привычный сейфер. Значит, она действительно на Земле? Уже?

"18 дней всего. Это же новейший гоффит, а не развалюха Вэрэна, служившая еще его деду…" Кто это ей говорил? Серега.

Сердце сжалось от боли — его она тоже больше не увидит. И Вэрэна. И Дэйкса. И Иллана. И…детей. Ворковская всхлипнула и закусила губу. Слезы сами брызнули из глаз. "Жалость, прежде всего к себе — вот источник слез" — сказал ей Рэй, когда, не выдержав очередного давления с его стороны, просто расплакалась от бессилия. Но он был прав, на деле она плакала, жалея, что не может его победить, добиться своего.

И сейчас ей было жаль, только диаметрально противоположного, того, что добилась. Возвращения домой. И слезы были горькими от осознания того, что цель не стоила затраченных средств. Она была пустой и ненужной. В этот момент она благословляла Эльхолию и Монтррой и готова была добровольно отдаться в их руки, пройти вновь все что прошла и даже вдвое, втрое большее, но там, на Флэте, тогда, когда Рэй еще был жив, и Иллан, и другие…

Иллан, сероглазый принц из ее снов, надменный красавец, обливающий ее холодом и презрением, винящий в распре с братом. В его глазах жил укор, а потом его сменила задумчивая меланхолия. Из памяти всплыла его стройная фигура, пальцы, ласкающие высокий фужер с шеврио, светлая кисея рубахи, волнами спадающая с обшлага на узком запястье…и кровь на груди, виноватый, прощальный взгляд. Одна рука сжимает стилет и упирается в хрусталь мостовой, другая зажимает рану. Он стоит на колене и пытается встать, но уже не может. Иллан…Он был таким же маленьким человечком, воображающим о себе больше, чем может и имеет, как и она. Он стремился к чужим высотам и понял — это слишком поздно. Рэй был другим. Рэй был сильным — духом, телом разумом. Он шел к своей цели, не размениваясь на пустяки. Он не воображал, а реально оценивал, не пытался — делал, не желал — добивался. Рэй…

Теперь в ее памяти он был выткан из одних достоинств, окружен светом благородства, как Спящая красавица рамкой хрустального гроба. Над его головой сиял нимб святости, и даже бесцеремонность, властность и жестокость влились в его грани и существовали в полной гармонии с мудростью, отвагой, чувством долга, как единое и неделимое целое. Теперь он был идеален. Был…Нет!

Алена резко выпрямилась и вытерла слезы. Хватит. Еще минута и она завоет. Еще час, два и она сойдет с ума. Нет, так нельзя, не надо. Нужно отвлечься, посмотреть вокруг.