Просто не забывай дышать - Чарльз Шиэн-Майлс

Я свободна! И вне досягаемости.

— Супер! — кричит Шерман.

Дилан лежит на земле, глаза зажмурены от боли. Он открывает их и смотрит на меня, на его лице широкая улыбка.

— Ты сделала это, — говорит он.

Я качаюсь на пятках, затем улыбаюсь в ответ.

— Я сделала. Ты в порядке?

— Да, я буду в порядке, — говорит он. — Поверь, мне не настолько плохо как в другой день.

Я краснею, глядя в сторону, и снова говорю:

— Прости.

Я недавно ударила его между ног настолько сильно, что ему пришлось пропустить нашу встречу. Это стало причиной покупки защиты.

Дилан смеется.

— Все в порядке. Для чего еще мы здесь.

Он делает паузу, чтобы вздохнуть, затем говорит:

— Уверен, ты давно хотела это сделать.

Я приподнимаю бровь и качаю головой, затем издаю смешок:

— Возможно, ты прав насчет этого.

Я падаю на прохладную землю и говорю:

— Следующие две недели никаких занятий или пробежек. Я еду домой на каникулы.

Дилан кивает, Шерман говорит:

— Да, для меня отпуск тоже окончен. Возвращаюсь домой в воскресенье. Я мог бы заглянуть и приехать на Рождество. И Дилан… дай знать, когда дело дойдет до суда. Я буду там. Ясно? Позвони мне.

Дилан кивает.

— Хорошо. Спасибо.

Я смотрю на него. Мы не хотели говорить о событиях той ночи. Мои знания об этом основываются на нескольких разговорах с полицией и отчетами адвоката Дилана. Меня внесли в список как свидетеля защиты, но за пределами этого я ничего не знала.

— Как идут дела?

Дилан пожимает плечами.

— Адвокат говорит, что у меня есть шанс на свободу. В законе четко прописано, что можно использовать грубую силу, чтобы предотвратить изнасилования или действия сексуального характера.

Он смотрит на землю, я вижу, как ему трудно и стыдно.

— Проблема в том, что я продолжал его бить, когда он упал.

Я киваю. Не нужно много говорить, потому что это правда. Не смотря на то, что простые вещи не охватывают все на свете.

Он тихо говорит:

— Он сказал, что они, вероятно, предложат какую-то сделку с признанием вины. Я приму судимость за нападение или типа того, и они откажутся от обвинений. Я не знаю, готов ли признать это. Мне не нравится идея уголовного наказания. Я потеряю свое пособие в Ассоциации Ветеранов и должен буду уйти из университета. Я потеряю все.

Я смотрю на него, сидящего здесь, явно несчастного, и мне хочется взять его за руку. Мне хочется обнять его. Но я не могу.

Шерман заговорил:

— Парень, мы поддержим тебя, чтобы ты не решил. Заставь меня давать показания, я многое видел. Да, ты зашел слишком далеко, я соглашусь. Но ты спас ее. Не забывай это и не погрязни в вине.

Дилан кивает. Он выглядит таким несчастным, и это сводит меня с ума, ведь я не могу ничего сделать. Я наклоняюсь и говорю.

— Можем попробовать еще раз?

— Да, — говорит Дилан.

— Я сделаю это, — говорит Шерман. — Ты уже достаточно получил.

Так мы встаем, Дилан в роли тренера. Шерман сильнее Дилана. Я думаю, Дилан сдерживался из-за эмоциональной связи между нами и нашей истории. Со мной он не может работать агрессивно. У Шермана не было подобных угрызений совести, и он подошел стремительно, быстро хватая меня за талию и прижимая к холодной земле.

Я покатилась дальше, пользуясь моментом, и сумела почти полностью скинуть его с себя, но он быстро пришел в себя, схватил меня за правую руку и завернул ее мне за спину. Я закричала и застыла.

— Черт, — говорит Шерман, отпуская и слезая с меня.

— Нам нужно поработать над этим, — говорю я.

— Да.

Дилан выходит вперед, протягивает мне руку.

— Мы поработаем над этим, когда ты вернешься из Сан-Франциско. Ты должна использовать вес соперника против него. Пытайся откатиться, а не толкаться.

Я киваю. Я все еще не отдышалась.

— Ты готов пойти на это? Я вполне способна на подлость.

Он улыбается. — С нетерпением жду этого, — говорит он.

Я смотрю на него и говорю:

— Почему бы нам не позавтракать? Столько времени прошло.

Сомнение отражается на лице Дилана.

— Не уверен, что это хорошая идея.

Шерман качает головой.

— Ну же, Дилан. Это всего лишь завтрак. Иди.

Он вздыхает.

— Хорошо.

Итак, грязные и потные мы направились в закусочную Тома. Сев за столики, мы заказали кофе, и я спрятала ноги под своим сиденьем.

— С нетерпением ждешь поездки домой? — спрашивает Дилан.

Я качаю головой.

— Нет, не совсем. Встревожена. Мои родители хотят все держать под контролем. Я немного общалась с ними этой осенью. Честно говоря, мне трудно было говорить с ними. Это будет одна длинная, напряженная неделя. И все мои сестры приедут в город, что означает хаос.

— Говоря о сестрах, — говорит Шерман. — Полагаю, я должен сообщить новости. Я собираюсь в Техас через неделю после Дня благодарения. Ну, знаете, посещение кампуса.

— Боже мой, — говорю я. — Кэрри знает?

Он кивает.

— Да. Я практически в Райсе. Не знаю, смогу ли получать такие же фантастические оценки как я сам, знаете. Но близко.

Я смеюсь.

— Удачи, — говорю я, улыбаясь.

— Ты знаешь ее лучше меня. Какой хороший сувенир мне прихватить?

— Презервативы, — отвечаю я.

Они оба заливаются смехом, и Шерман дает Дилану «пять». Я краснею.

— Извините. Иногда я забываю советоваться с мозгом, прежде чем что-то сказать.

— На полном серьезе… Кэрри отличается от других. Она всегда целенаправленно стремилась к карьере. Не говоря уже о том, скольких парней пугал ее рост и внешность. За ней в основном гонялись полные придурки. Ты хорошая замена, Рэй.

Он усмехается, затем говорит.

— Я практиковал свой образ хорошего парня. Но внутри я настоящий мудак.

— Не важно. Просто достань для нее что-нибудь милое. Что-то необычное. У нее тонна одежды и украшений… мой отец дает ей много денег. Он относится к ней как к супермодели. Что-нибудь содержательное и необычное подойдет идеально.

Он серьезно кивает, затем говорит.

— Вот, черт! Посмотрите сколько времени. Мне нужно идти, увидимся позже, ребята.

Я не могу не заметить, что он на самом деле не смотрит на часы, когда говорит это. Вместо этого он бросает двадцатку на стол и практически сбегает.

— Увидимся, ребята, позже, — кричит он, пока идет к входной двери.

— Господи, — говорит Дилан. — Это была западня.

— Ты так думаешь? — спрашиваю я.

— Да. Он хотел оставить нас вдвоем наедине.

— Интересно почему?

Он смотрит на меня, сглатывает. Затем делает глубокий вдох и говорит: