Правила бунта (ЛП) - Харт Калли

Карина кивает, глаза широко раскрыты, зрачки расширены. Она осторожно кладет руки мне на грудь и так нерешительна и застенчива, что мне приходится сдерживать довольное рычание. Девушка хочет меня, но все еще немного напугана моим размером и весом, лежащим на ней сверху. Боже, помоги мне, но я наслаждаюсь маленькой искоркой паники, которую вижу в ее глазах.

— Да, — шепчет она. — Я в порядке. Это… — Карина сглатывает, и я загипнотизирован работой мышц в ее горле. — Это приятно.

Чувствительная Кэрри. Такая наивная. Такая невинная.

Она — все хорошее в этом мире.

Я больной и извращенный, грязный ублюдок, собирающийся развратить ее. А что может быть прекраснее? Я увижу, как эта девушка обнаружит свою странность. Она превратится из неопытной, застенчивой и осторожной в смелую, требовательную и извращенную прямо на моих глазах. В этом нет никаких сомнений. В этой девушке нет ничего ванильного — от одежды и волос до характера. Она громкая, яркая и смелая, и мне не терпится увидеть ее трансформацию.

Стягиваю бретельки ее лифчика с плеч твердыми, собственническими руками.

— Какая у тебя самая сокровенная фантазия? — спрашиваю я.

— Я не... я не... — Она задыхается, когда я опускаюсь и беру в рот ее сосок.

Провожу языком по ареоле, смачивая ее, пока кожа не становится гладкой и блестящей. Монстр внутри меня одобрительно рычит, когда ее бедра сжимаются подо мной.

— То, что ты не трахалась до вчерашнего дня, не означает, что у тебя не было фантазий, Кэрри.

Девушка смотрит на меня. Ее щеки покрыты пятнами, раскрасневшиеся самым прекрасным образом. Она выглядит так, будто у нее лихорадка, но это не так. Кэрри покраснела из-за того, что мой рот сомкнулся вокруг ее соска, а моя рука скользнула между ее ног. Я чувствую ее клитор сквозь ткань трусиков и потираю маленький набухший бутон подушечкой среднего пальца. Она откидывае голову назад, приоткрывает губы, когда испускает восхитительный, божественный вздох.

— Моей самой сокровенной фантазией... всегда был ты.

Черт!

ЧЕРТ!

Она могла сказать все, что угодно. Тройничок. Двойное проникновение. Девушка с девушкой. БДСМ. Доминирование. Любая из этих вещей была бы горячей.

Но она выбрала меня?

Дикое, темное существо внутри меня кричит от восторга. Карина все еще не знает, во что ввязывается, но скоро узнает. Я улыбаюсь, обхватываю ее грудь, сжимая ее полноту, затем кусаю…

Кэрри хнычет, цепляется руками за одеяла, дергает их, но не говорит мне остановиться. Сжимаю зубами ее прелестный розовый сосок и надавливаю, ожидая, когда она уступит. У каждого свой порог. Речь идет не о том, чтобы переступить черту, за которой исчезает удовольствие и берет верх боль. Речь о том, чтобы достичь точки, в которой вы не можете отличить одно от другого, а затем балансировать на этом канате до тех пор, пока это приятно.

Драгоценная Кэрри. Она еще ничему не научилась. Еще ничего не знает. Но у нее есть я. И я собираюсь показать ей, как выглядит ее темнота, и как только она столкнется с ней, то будет свободна либо принять ее, либо убежать от нее. Надеюсь, черт возьми, ради себя и меня, что она примет это. Я уже могу сказать, как весело мы могли бы проводить время вместе…

Ее спина выгибается над одеялами.

— Ах! Ах, черт, Дэш! АХ!

Вот она, леди и джентльмены. У нас есть наша первая пограничная линия, начерченная на песке. Я расслабляю челюсть до тех пор, пока совсем не перестаю пользоваться зубами, а просто облизываю и сосу…

— Карина.

Она резко открывает глаза.

— Дай мне свою руку.

Ошеломленная, девушка подчиняется, протягивая мне руку, и я веду ее вниз, между ее бедер.

— Чувствуешь? Видишь, какая ты мокрая для меня, милая? Ты промокла насквозь.

Девушка пытается вырвать руку, но я держу ее за запястье.

— Не надо. Разве это неприятно? — Я слегка надавливаю, прижимая ее пальцы к мокрой ткани, и она вздрагивает.

— Нет, — шепчет она.

— Тогда зачем останавливаться? — Сажусь на пятки, отпуская ее руку. — Поласкай себя для меня, Кэрри. Я хочу посмотреть, как ты заставишь себя кончить.

Я вижу, что девушка разрывается. О, она хочет кончить. Так сильно хочет. Но…

— Мастурбация — это не... — шепчет она. — Это не совсем то, в чем люди должны признаваться. Не говоря уже о том, чтобы делать это перед аудиторией.

Я смеюсь.

— Кто, черт возьми, тебе это сказал?

— Не знаю. Я просто… — Она прикусывает губу.

— Не стоит делать это в присутствии кого-то, если он не дал согласия. Но между двумя добровольными партнерами это чертовски горячо.

Девушка выглядит неуверенной.

— Сними трусики, Кэрри.

Она краснеет, но слышит интонацию в моем голосе и знает, что я не шучу. Девушка приподнимает свою задницу и спускает маленькие черные стринги вниз по бедрам. Я стону себе под нос, наблюдая, как Карина спускает материал вниз по ногам, а затем снимает его…

Признаю, она пронырлива. Сворачивает трусики в клубок, а затем они просто исчезают. Требуется мгновение, чтобы понять, что Карина спрятала их с глаз долой под одно из одеял. Я делаю пометку забрать их позже. Они мои.

Кэрри сжимает колени вместе, раскачиваясь из стороны в сторону. Она не осознает, что делает это, но тем самым показывает мне, насколько взволнована и возбуждена.

— Откройся, — требую я.

Девушка разводит ноги, и святое гребаное дерьмо. Я решил, что, может быть, вспоминал прошлую ночь в розовых очках. Было темно, и мои чувства работали на пределе. Я видел ее только при лунном свете. Сегодня днем я рассудил, что, возможно, вообразил, что ее киска красивая, но теперь, при реальном свете, она еще более великолепна.

— Боже, милая. Потрогай свой клитор для меня. Откройся.

Карина колеблется.

— Думала парням нравится…

О, это должно быть интересно.

— Что нравится? — Я пользуюсь возможностью встать и снять боксеры.

Карина смотрит на мой член, когда он высвобождается, ее глаза каким-то образом занимают большую часть ее лица. Девушка выглядит ошеломленной.

— Э-э-э... — Она сглатывает. — Порно...

— О, нам нравится порно. — Карина еще не отвела взгляда от моего члена. Мне следовало бы быть с ней помягче, но это слишком забавно. Я обхватываю себя рукой и провожу вверх и вниз по стволу, дрожа от удовольствия. — Сейчас я должен спросить, можно ли мне потрогать свой член перед тобой, — выдавливаю я. — Я вызываю отвращение, Кэрри? Хочешь, чтобы я остановился? — Я только наполовину серьезен. Думаю, что мы прошли ту стадию, когда мотивы Кэрри неясны. Впрочем, проверить не помешает.

— Нет. Не хочу. Я…

— Загипнотизирована? Возбуждена? Голодна? — Да, мне это нравится. — Ты жаждешь меня, Карина Мендоса?

Она кивает на все это.

— Хорошо. Тогда делай то, что я сказал. Потрогай себя. Раздвинь ноги. Я хочу смотреть, как ты раскрываешься для меня, как цветок.

Это снова возвращает румянец на ее щеки. Кэрри вспоминает, что только что собиралась сказать.

— Разве парням не нравятся девушки с… — Боже, она такая чертовски очаровательная, когда смущается. — С милыми аккуратными порно-кисками. Нет... не совсем... эм…

Я больше не могу смотреть, как она страдает. Больно стоять в стороне и наблюдать, как она спотыкается на каждом слове. Скоро Кэрри сможет сказать мне все, что угодно. Не будет ни одного слова, каким бы грязным или пошлым оно ни было, которое заставило бы ее покраснеть. Впрочем, всему свое время.

— Ты пытаешься спросить, нравятся ли мне киски, которые выглядят так, будто принадлежат ребенку, Кэрри? Крошечная щель с крошечной дырочкой под ней?

Если раньше она выглядела смущенной, то теперь, похоже, вот-вот взорвется. Она даже говорить не может. Хотя могу сказать, что я попал в самую точку.

Я смеюсь.

— Нет. Мне нравится, когда киска выглядит так, будто принадлежит взрослой женщине. Мне нужны губы. Настоящие гребаные половые губы. Нужны складки и загибы. Я хочу естественную, красивую киску. Что-то, что можно облизать и пососать. Попробовать на вкус.