Корона из золотых костей - Дженнифер Ли Арментроут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в самой глубине моего существа зазвучал странный голос, очень похожий на мой, но не мой, происходящий из того же места, что и пробудившаяся во мне древняя сущность. От его шепота стало не по себе, и я похолодела от страха.
«Иногда войну предотвратить нельзя».
* * *По обе стороны дороги находились два больших стадиона, напомнившие руины в Пределе Спессы. За колоннами выстроились статуи богов, а внешние, дальние от дороги стены были выше, и на них располагались ряды сидений. На каждой ступеньке, ведущей к сооружениям, стояли букеты ярких фиолетовых цветов. Оба стадиона пустовали, как и небольшие павильоны с золотыми и голубыми пологами, которые колыхались на теплом ветру, и здания вокруг. Но пустыми они оставались недолго.
– Кастил, – произнес Киеран. В его тоне сквозило предостережение.
– Знаю. – Рука Кастила крепче сжалась на моей талии. – Я надеялся, что нам удастся проехать дальше, прежде чем нас заметят. Очевидно, что нам не повезло. Улицы заполняются.
Странный голос внутри меня и вызванная им тревога быстро стихли, когда из домов начали медленно и осторожно выходить люди. Мужчины. Женщины. Дети. Казалось, они не замечали Джаспера или Киерана, будто вид первого без рубашки верхом на лошади – самое обычное явление. Может, так оно и было. Зато они широко раскрытыми глазами пялились на Кастила и меня. От всех, на кого я ни смотрела, исходило замешательство. Все словно застыли, а затем пожилой мужчина в синем прокричал:
– Наш принц! Принц Кастил! Наш принц возвращается!
По толпе пронесся вздох, словно порыв ветра. Двери лавок и домов распахивались. Должно быть, люди не знали, что Кастил очнулся после цветка теневика. Я гадала, что им известно о том, что произошло в Покоях Никтоса. Падал ли кровавый дождь на город? Конечно, они заметили деревья Эйос, хотя вид на горы сейчас заслоняли здания.
Улицы заполнили взволнованные крики и приветствия, люди галдели, выскакивали из домов или высовывались из окон. Они воздевали дрожащие руки, и одни выкрикивали имя Кастила, а другие – благодарения богам. Пожилой мужчина упал на колени, сцепил руки на груди и заплакал. И не только он. Плакали женщины. Многие рыдали в открытую, восклицая его имя. Кастил пошевелился за моей спиной, а мои глаза расширились. Я… никогда не видела ничего подобного. Никогда.
– Они… некоторые плачут, – прошептала я.
– Думаю, они боялись, что я мертв, – заметил он. – Я довольно долго не был дома.
Не уверена, что причина была в этом. Как я видела в Новом Пристанище и Пределе Спессы, он пользовался любовью и уважением. Я огляделась, видя мельтешение восторженных, улыбающихся лиц, и к горлу подступил ком. Подобного не происходило, когда в свои города приезжали Вознесшиеся. Даже когда королева или король выходили перед народом, что, насколько я помнила, случалось нечасто. Народ в таких случаях всегда молчал.
Люди замирали, приветственные крики переходили в шепот. Сначала я не поняла, в чем была причина.
Вольвены.
Должно быть, в какой-то момент они отстали, но теперь вернулись к нам. Они бежали по улице, пробирались по тротуарам, двигались между смертных и атлантианцев. Они не рычали и не щелкали зубами, но их тела казались явно напряженными.
Мою кожу защипало от осознания, что взгляды переместились с Кастила на вольвенов, а затем на меня. Я застыла, чувствуя, как смотрят на мою окровавленную грязную одежду и синяки. И шрамы.
– Я бы выбрал другой путь к дому Джаспера, если бы было возможно, – сказал мне Кастил, понизив голос.
Мы свернули на дорогу, где здания устремлялись к облакам, а из-за домов начали показываться кристально-чистые воды моря Сэйона. Я и забыла о предложении, которое Джаспер сделал в Покоях Никтоса. Значит, Кастил ехал к нему, а не к родителям.
– Но это был наименее людный путь, – добавил он.
Так это наименее людная территория? Здесь же… боги, здесь, должно быть, тысячи людей: на улицах, в окнах, на опутанных плющом балконах и террасах.
– Знаю, что это чересчур, – продолжал он. – Прости, что не удалось это отложить на время.
Я потянулась к его руке, легко лежащей на моем боку. На этот раз я не остановилась, а положила руку поверх его и пожала.
Кастил повернул ладонь и вернул мне этот жест. Мы не стали расцеплять руки.
Мне хотелось отвернуться, не позволять себе ощутить эмоции людей, но это была бы трусость. Я позволила чутью оставаться открытым и потянуться настолько, чтобы уловить самые слабые отголоски эмоций на случай, если я потеряю контроль… над тем, на что способна. Из-за бешено колотящегося сердца и разбегающихся мыслей было трудно сосредоточиться, но спустя несколько мгновений я ощутила от жителей Атлантии… терпкость замешательства и легкий, свежий вкус любопытства.
Никакого страха.
Никакой ненависти.
Только любопытство и замешательство. Я этого не ожидала. Не после храма. Я прислонилась к Кастилу и приникла головой к его груди. Эмоции толпы могли измениться, когда люди узнают, что я сделала и чем могу или не могу оказаться. Но сейчас я решила об этом не беспокоиться. Я хотела прикрыть глаза, но мое внимание привлекла темно-синяя ткань.
На балконе высокого здания стояла женщина с белыми волосами. Ветер трепал ее синее платье. Вцепившись в черные перила, она медленно опускалась на одно колено и прижимала кулак к худой груди. Она склонила голову, и ветер растрепал ее снежно-белые волосы. На другом балконе старик с седыми волосами, заплетенными в длинную толстую косу, сделал то же самое. А на тротуаре…
Мужчины и женщины, чьи кожа и тела носили признаки возраста, опускались на колени среди тех, кто оставался стоять.
– Льесса! – воскликнул мужчина, ударив ладонью по земле, отчего я вздрогнула. – Мейя льесса!
Сетти запрокинул назад голову, когда из одного дома выскочили двое детей – один не старше пяти лет. Их каштановые волосы развевались на ветру. Один из них обернулся сразу – из его кожи пробился полосатый коричнево-белый мех, и он упал вперед. Крошечный вольвен начал лаять
