Голодные Игры глазами Пита Мелларка (СИ) - "Mary_Hutcherson"

Звук труб заставляет нас обоих вздрогнуть. Китнисс срывается с места и бежит ко входу в пещеру. Тоже начинаю прислушиваться. Но в этот раз ничего полезного нам не объявляют. Просто Темплсмит приглашает всех на пир у Рога Изобилия завтра на рассвете. Очередная ловушка…

Китнисс уже разворачивается, чтобы идти на свое место, как Клавдий, будто читая наши мысли, продолжает:

— А теперь самое главное. Полагаю, некоторые из вас уже решили отказаться от приглашения. Так вот, пир будет необычным. Каждый из вас крайне нуждается в какой-то вещи, — тут он попадает в точку. Для того, чтобы выжить, мне нужно лекарство. — И каждый из вас найдет эту вещь в рюкзаке с номером своего дистрикта. Советую хорошо подумать, прежде чем принимать решение. Другого шанса не будет.

Последнюю фразу он выговаривает особенно четко, как бы показывая, насколько мы от них зависим.

Черт. Насколько же глупо я поступил, когда поддался соблазну и дал Китнисс себя найти! Не знаю, как, но я обязан отговорить ее.

Наши взгляды встречаются, и мне хватает полсекунды, чтобы понять, что выбор она уже сделала.

========== Глава 22. Пир ==========

Китнисс замирает на месте и смотрит в никуда. Этим взглядом все сказано, в голове уже выстраивается план по краже рюкзака с номером 12.

— Нет, — говорю я, дотрагиваясь до ее плеча, — ты не должна рисковать ради меня!

— С чего ты взял, что я собираюсь? — девушка делает вид, что удивляется моему вопросу, но при этом старается не смотреть мне в глаза, они бегают из угла в угол.

— Значит, ты не пойдешь.

— Конечно, не пойду, — она отмахивается рукой, будто я сморозил глупость. — Даже не сомневайся. Что я, сумасшедшая, лезть в драку против Катона, Мирты и Цепа? Пусть они перебьют друг друга, и тогда будем думать, что делать дальше.

Глубоко и специально громко вздыхаю.

— Ты совсем не умеешь хитрить, Китнисс. Не знаю, как тебе удавалось до сих пор выжить. «Я знала, что коза для нас настоящая находка. Жар немного спал. Конечно, не пойду», — передразниваю ее. — Никогда не берись играть на деньги. Проиграешься в пух.

— Вот так! — она хлопает руками по полу. — Что ж, я пойду. И меня не остановить.

— Я пойду за тобой. Сколько смогу. До Рога Изобилия не дотяну, но буду орать твое имя, пока кто-нибудь не придет и не прикончит меня!

— Ты с этой ногой и десяти шагов не сделаешь.

— Тогда буду ползти. Если идешь ты, я иду тоже.

Понимаю, что эта угроза звучит глупо и смешно, но я в отчаянии. Удивительно, но дурацкое заявление производит на Китнисс нужное влияние.

— И что ты прикажешь делать? — в ее голосе звучит тревога. — Сидеть и смотреть, как ты умираешь?

— Я не умру, — говорю я твердо. — Обещаю. Если ты обещаешь не ходить.

Я не должен давать подобные обещания, потому что не смогу гарантировать их исполнение. Но кто обижается на мертвого парня, который просто хотел защитить свою любимую? Китнисс закатывает глаза и прижимает ладошку ко лбу.

— Тогда дай слово во всем мне подчинятся. Пить воду, будить меня, когда я скажу, и съешь весь суп, каким бы противным он не был!

При мысли о еде у меня скручивает живот, но отступать, когда она почти согласилась, нельзя.

— Даю слово. Суп готов?

— Сейчас принесу.

Что-то мне не сильно все это нравится. Китнисс так быстро отказалась от своей идеи ради того, чтобы я вовремя ел и пил воду? Никогда не поверю. Единственное, что остается, это не спать всю ночь и поймать ее за руку, если вдруг она решить все-таки идти. А потом разберусь на месте.

Как раз в момент моих раздумий возвращается Китнисс с баночкой. Нюхаю содержимое — пахнет приятно. Похоже на настоящий суп. Теперь надо убедить Китнисс, что я буду все время слушаться ее беспрекословно, поэтому беру ложку и ем. На вкус суп очень даже ничего, мне даже нравится, если не считать того, что мой желудок размером с грецкий орех не хочет ничего переваривать.

Доедаю и хвалю Китнисс, но она не верит и еще раз щупает мой лоб. Неужели думает, что у меня на самом деле бред? В любом случае мне придется пить таблетки, ведь теперь я послушный мальчик.

И пока я пью воду, пытаясь избавиться от привкуса лекарств во рту, Китнисс уже возвращается с новой едой, усаживается напротив меня и протягивает ложку и банку.

— Вот тебе десерт. Я нашла немного ягод дальше по ручью.

Как раз вовремя, может, они помогут избавиться мне от горечи таблеток. Беру у нее ягоды и кладу в рот целую ложку, сразу же чувствуя приторную сладость. За этой сладостью даже сложно разобрать вкус. Покашливаю и пытаюсь понять, что это вообще за ягоды такие. Похожи по виду на те, что приносила Лиса, пока я лежал в камнях, но вкус совершенно другой, но при этом знакомый. Беру еще пару ягод в рот, но никак не могу вспомнить, откуда знаю этот до ужаса сладкий привкус.

— Что-то очень уж сладко…

— Конечно. Это сахарные ягоды. Мама варит из них джем. Ты что, никогда их не ел? — она заталкивает мне в рот еще одну ложку.

Судорожно начинаю перебирать названия ягод, которые моя мама покупает для пирогов, но не могу вспомнить никаких сахарных.

— Нет. Хотя вкус знакомый… Сахарные ягоды говоришь?

— Ну, на рынке они редко бывают. Растут только в лесу.

Она не обращает внимания на то, что я не успеваю проглатывать предыдущую ложку, как уже запихивает в меня новую порцию.

— Сладкие, как сироп, — раздумываю я вслух, но тут меня и осеняет. — Сироп!

Теперь понимаю, почему вкус казался мне знакомым! Это успокоительный сироп. Иногда его добавляют детям в чай, чтобы они легче засыпали. В моем случае, чтобы кошмары не мучили. Никогда он мне не помогал, но мать всегда настаивала, чтобы я не прекращал его принимать…

Собираюсь выплюнуть всю отраву на пол, но Китнисс зажимает мне рот ладонью так сильно, что приходится проглотить. Уже через пару секунд чувствую, как все мое тело тяжелеет и становится неподвижным. Слишком поздно пытаться вызвать рвоту. Оборачиваюсь и смотрю ей в глаза. У нее на лице раскаяние, а у меня мысли летят с бешеной скоростью.

Интересно, она хотя бы понимает, что, если ее убьют из-за меня, это убьет меня морально, а потом и физически? Даже если каким-то чудом у меня получится пережить всех трибутов, я не смогу больше жить полноценно. В Капитолии меня приведут в порядок, но по возвращению домой я, наверное, сопьюсь, как Хеймитч или еще что похуже. Она хотя бы понимает, что, не давая мне выбора, убивает мою последнюю надежду на счастье?

Побочный эффект этого сиропа — ощущение пустоты. В маленьких количествах он мне не помогал, а Китнисс, наверное, вкатила в ягоды лошадиную дозу. Не вижу и не слышу ничего вокруг. Просто проваливаюсь в пустоту.

Эта ночь становится самой ужасной в моей жизни. Помимо того, что я чувствую себя намного хуже, чем раньше, ведь заражение идет полным ходом, так еще и не могу повлиять на решение Китнисс. Сироп обездвиживает меня и делает заложником собственного тела. Это ужасное ощущение сна наяву не прекращается ни на секунду, и я перестаю бороться. Туман заволакивает меня и поглощает в себя с головой. Так я хотя бы не чувствую боли.

Когда я был маленьким, очень часто будил весь дом своими криками во сне. Причем просыпался и не помнил, что мне снилось, просто знал, что это было ужасно. Вот тогда моя мать и решила давать мне этот сироп. Я принимал по чайной ложке каждый день перед сном и к тому времени, как доходил от кухни до спальни, уже почти не ощущал своего тела. Сироп, конечно, помогает заснуть, а если быть точнее — он не оставляет тебе выбора. Под его действием ты не можешь шевелиться или говорить. Но он не избавляет от кошмаров. А иногда даже делает их куда ярче и страшнее, ведь ты не можешь проснуться или закричать. Так вот сегодняшняя ночь не стала исключением. И тема всех кошмаров — смерть Китнисс. Уже даже сбиваюсь со счета, сколько раз предо мной вставала картинка, где она лежит на земле и не шевелится, а я ничего не могу сделать, потому что сироп не дает мне даже шевельнуть пальцем.