Аномальщики: Мутный Лес - Андрей Бондаренко

– Крепкое, солидное и новёхонькое сооружение, – уважительно протянула Наталья. – И брёвнышки свежие, совсем недавно ошкуренные, да и проволока характерно блестит, как будто бы только вчера её доставили с завода-изготовителя. А ещё – тут и там – развешены прямоугольные таблички, аккуратно закреплённые на проволоке. Тоже недавно изготовленные – буковки яркие такие, сразу видно, что ветры с дождями ещё не успели поработать. Ну, а содержание текстов на табличках, вообще, отпад полный и блеск козырный.

– Это точно, – поддержал Пашка. – Доходчиво изложено, ничего не скажешь. Например: – «Секретный объект Министерства Обороны Российской Федерации». Ещё одна: – «Проход и проезд запрещён! Стреляем без предупреждения!». Следующая: – «За забором располагаются минные поля!», а под строгим предупреждением, непонятно с какой стати, изображён чёрный контур авиационной бомбы, перечёркнутый крест-накрест двумя красными линиями. Хрень какая-то.

– Не «какая-то», а навороченная и бредовая…. Ладно, подождём немного. Пусть отставной майор прояснит ситуацию. Министерство Обороны, как-никак, его епархия…

Вскоре подтянулись и остальные аномальщики.

– Из кустов не выходить, не шуметь и молчать, – весенней рассерженной гадюкой прошипел – первым делом – Подопригора. – То есть, совсем не разговаривать. Даже ртов не открывать.

После этого Сергей, плавно поворачивая пегую голову туда-сюда, пару минут напряжённо вслушивался в окружавшую их лесную тишину. Потом, принюхиваясь, увлечённо – наверное, раз пятьдесят-шестьдесят – подёргал крыльями носа.

Не обнаружив ничего подозрительного, он осторожно вышел на просеку. Подошёл к дороге, присел не корточки, потрогал дорожную колею пальцами правой руки, пальцами левой задумчиво почесал в затылке. Поднялся на ноги, пересёк грунтовку, приблизился к забору, прикоснулся – поочерёдно – к ближайшему столбу, к проволоке и к одной из табличек. Нервно передёрнул плечами, расстроено плюнул под ноги, вернулся в кустарник и, махнув рукой, предложил:

– Отойдём, соратники, в сторонку. Там, по склону, я видел симпатичную поляну. Поболтаем, обмозгуем. А там – как получится…

Полянка, действительно, оказалась симпатичной: идеально-круглой, с крохотным родничком посередине и округлыми гранитными валунами, щедро облепленными жёлто-фиолетовыми лишайниками.

– Освобождаемся от рюкзаков и рассаживаемся, – велел Подопригора. – А я постою и, соответственно, доложу вам о сегодняшних непростых реалиях, данных нам в ощущениях…. Первое. Прошлой осенью я проходил по этим местам. Более того, вон в том ракитнике, как сейчас помню, даже подстрелил двух отличных рябчиков. Не было здесь ничего: ни просеки, ни дороги, ни проволочного заграждения, украшенного табличками с дурацкими текстами…. Зачем, Птичка, ты тянешь руку вверх? Хочешь о чём-то спросить?

– Пока только уточнить. Можно?

– Уточняй.

– Почему тексты – дурацкие?

– Потому, что в российской армии обожают – до острых желудочных колик – краткость, которая, как известно, приходится таланту родной сестрёнкой. Широко распространены таблички с доходчивой надписью: – «Стой!». Или же: – «Проезд закрыт!». Объединять эти тексты в один, добавляя при этом упоминание о каком-то неуставном «проходе»? Нет такого армейского термина. «Проезд» – есть. А, вот, «прохода», извините, не значится…. Я уже не говорю про юмористический перл: – «Секретный объект Министерства Обороны Российской Федерации». Нонсенс дурашливый и законченный. Над секретными объектами таких идиотических объявлений не вывешивают. Мол: – «Дорогие и многоуважаемые шпионы! Вы искали секретный объект? Вот же, он! Даже вывеску – специально для вашего удобства – пришпандорили…».

– То есть, по-настоящему секретные военные объекты никакими табличками не украшают? Совсем-совсем? – нежно приобнимая Натку за плечо, небрежно поинтересовался Назаров. – Тот ещё подход. Сродни вышеупомянутому объявлению…

– Ты, Рыжий, недооцениваешь российскую армию, – мимолётно поморщился Сергей. – Конечно же, вывешивают. Только с умным содержанием.

– С каким это, если не секрет?

– Например: – «Лесозаготовительный филиал № 2/16». Или же: – «Экспериментальная скотобойня тюменского Облпотребсоюза».

– Очень умно, – насмешливо фыркнула Наталья. – Тонко, умело завуалировано и с ярко-выраженным философским подтекстом.

– Не тебе, Птичка, судить, – обиженно надулась Лизавета. – Понимает она что-то в армейских делах. Ха-ха-ха…. В зеркало-то, подруга аномальная, давно смотрелась?

– А что такое?

– Ничего. Губы у тебя распухли – до полной невозможности. Словно у стопроцентной негретянки из Экваториальной Гвинеи…. Совсем обнаглели, потеряв всякий стыд и совесть. Тут такие дела творятся, а они в любовь играются. Разведчики, тоже мне.

– Завидно, что ли?

– Кому, мне? Ну, ты, Птичка, даёшь…

– Девочки, давайте отложим сердечные разборки на другое время? – предложил Иван Палыч. – А сейчас, если вы не против, вернёмся к нашим аномальным баранам? Договорились? Вот, и хорошо…. Серёжа, про – «первое» ты уже объяснил. Продолжай, пожалуйста.

– Второе. Предположим, что здесь, всё же, поработала некая воинская часть специального назначения. То есть, за полгода вырубила широкую просеку, проложила дельную грунтовую дорогу и выстроила надёжный забор. А где, пардон, пеньки, оставшиеся от срубленных деревьев? Их, что же, выкорчевали и вывезли на свалку? Не смешите, право. Мы находится в родимой России, а не в педантичной Германии. Или там в экологически-помешанной Финляндии…. А где неряшливые длинные откосы вдоль дорожного полотна? Где, я вас спрашиваю? Их тоже, погрузив экскаваторами в армейские «Уралы», вывезли в неизвестном направлении? Позвольте не поверить…. Третье. Собственно, сама дорога. На ней имеются чёткие отпечатки гусениц. Мол, совсем недавно здесь прошла серьёзная колонна бронетехники, состоявшая из танков и боевых машин пехоты. Только это неправда. То бишь, голимая бутафория.

– Почему – бутафория? – не удержалась от вопроса любознательная Валентина.

– Потому, что вышеупомянутые отпечатки гусениц просто-напросто «нарисованы». Понимаете, армейская бронетехника, она же очень тяжёлая. Если бы здесь на самом деле проезжали бы танки и БМП, то дорожное полотно – в обязательном порядке – «примялось» бы. То есть, слегка просело бы…. А что мы видим – в натуральном выражении? Какую-то пошлую штатскую ерунду, словно бы вся эта техника была надувной и практически невесомой…

– Попробуй, господин отставной майор, резюмировать, – попросила Натка. – С чем – в сухом остатке – мы имеем дело?