История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

– Ладно, слава богу, все живы и техника не пострадала, – начал успокаиваться он.

– Вот она, Владимир Михайлович, – Алексей осторожно протянул ему вазу с цветами.

– Рано мне еще дарить цветы, – улыбнулся Махортов. – Вот помру, тогда дарите на здоровье.

– Тьфу на тебя, Михайлович, рано о смерти думать. Есть еще порох в пороховницах.

– И ягоды в ягодицах, – засмеялся полковник.

Услышав смех, опера прибодрились и осторожно улыбнулись.

– Что лыбитесь? Мы еще на эту тему поговорим, – он пригрозил кулаком.

– Мы не лыбимся, товарищ полковник. Понимаем всю тяжесть нашего проступка и готовы нести любое наказание, – ответил Сергей и вытянулся в струнку. Его примеру последовал и Алексей.

– Ладно, ограничимся устным замечанием. Но в следующий раз…, – Махортов потряс указательным пальцем. – Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Если нет, то за инициативу и находчивость при сопровождении оперативно-технического мероприятия объявляю вам благодарность.

– Служим Отечеству, – в один голос произнесли опера.

– Все, давайте, сынки, по домам, отдыхайте. Завтра трудный день, – Махортов пожал им руки, и опера удалились, оставив двух старших офицеров наедине с бутылкой коньяка…

Часть 3

Прощальная гастроль

Глава 1

Н-ск, следственная тюрьма, 19 января 2003 года, 12 часов 29 минут

– Именно в тот день решение и созрело. Нельзя сказать, что оно появилось ниоткуда. Все к этому шло. Вокруг меня сгущались тучи. С одной стороны наседала местная братва, которая в любой момент, как говорится, могла свести дебет с кредитом, и тогда в лучшем случае меня ожидала длительная командировка в медицинское учреждение, в худшем – холодный металлический ящик в городском морге. С другой стороны меня приперли менты и органы ФСБ. Ну сколько я мог ломать перед ними комедию? День, неделю, месяц? Не больше. С третьей – налегали кредиторы. Для вас ведь сейчас не секрет, что таковых было немало. Да и вообще, надоел мне ваш городишко. Поэтому и решил я валить из него. Засобирался в дорогу и ждал удобного случая. И он, на тебе, пришел. Представляете, в один прекрасный день, моя подруга заявляет: «Андрюша, отец в тяжелом состоянии, нужна квалифицированная медицинская помощь. Деньги роли не играют!» И в этот момент я понял: удача на моей стороне.

– И у тебя что, нет угрызений совести? – спросил его Калинин.

– Оставьте, гражданин начальник, мою совесть в покое, – его доселе доброжелательное лицо мгновенно превратилось в оскаленную блатную харю. – Я живу по другим законам. Они вам непонятны.

– По законам джунглей?

– Во, во. Выживает сильнейший. Так что, совесть здесь не причем. Надо же как-то выживать…

г. Л-ск Н-ской области, 2 ноября 2002 года, 7 часов 20 минут

Несмотря на барабанивший по оцинкованным откосам деревянного окна дождь, настроение у Ирины было праздничным. Наконец-то вчера вечером Андрей сделал ей официальное предложение стать его законной супругой. Это был самый счастливый день в ее жизни. Весь вечер в ее глазах стояли слезы умиления, готовые пролиться в любой момент. Но она сдерживала себя, направляя свой душевный порыв на предстоящие свадебные хлопоты.

Избыток чувств, так и хлещущих наружу, дал о себе знать в постели. Женщина балансировала на грани между сном и бодрствованием, ее мысли вышли из-под контроля и крутились вокруг насущных проблем. Лица ее родственников и знакомых долго мелькали перед ее взором, пока не пришел глубокий сон с яркими, сочными сновидениями.

Она находилась в какой-то незнакомой комнате с огромным зеркалом, перед которым в одиночестве наряжалась в белое свадебное платье с кружевами. Где-то подсознательно ей казалось, что гости уже собрались и ждут ее в соседнем помещении, откуда доносился недовольный приглушенный шум, заставлявший сильно нервничать. Это волнение сказывалось на ее движениях. Руки никак не могли застегнуть многочисленные пуговицы на платье. Проходила целая вечность. Шум за стеной затихал. Гости расходились по домам. Вдруг Ирине показалось, что стены комнаты начали смыкаться вокруг нее. Перехватило дыхание. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лоб покрылся капельками пота, руки дрожали. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Комната становилась все меньше и меньше. Уже можно было, не сходя с места дотронуться до любой ее стены. Еще чуть-чуть, и они раздавят ее, сотрут в порошок, и не будет ни свадьбы, ничего не будет…

Бросив бесполезное занятие, Ирина протянула руку, открыла единственную дверь и шагнула навстречу хлынувшим потокам солнечного света. Он был столь ярким, что она невольно зажмурилась на время, потеряв способность видеть. А когда глаза привыкли, то перед ней предстала ужасная картина. Посреди огромного зала стоял гроб. Люди в темных одеяниях и с траурными выражениями лица расположились вокруг него. Что-то заставило ее подойти к гробу. Там лежал ее отец. Увидев его, она бросилась к нему на грудь и громко зарыдала. И в этот момент, кто-то стал сильно трясти ее за плечо и называть по имени.

– Ирина, Ирина, Ирина.

Ира открыла глаза и увидела своего Андрея, склонившегося над нею. Он настойчиво тряс ее, пытаясь разбудить. Она глупо улыбнулась и сказала:

– Сон дурной приснился. Он облегченно вздохнул и лег на спину.

– Ты меня напугала, – сказал он.

За окном серело. Наступало утро. Можно было без труда разглядеть обстановку в квартире.

– Который час? – спросила она и села на кровати.

– Без четверти восемь, – ответил он и улыбнулся.

Андрей был так красив, что она не переставала поражаться этому каждый раз, когда видела его. Как же глупо с ее стороны столько времени предаваться унынию. «Наверное, он любит меня», – подумала она, судя об этом по блеску его проницательных карих глаз.

– Скажи мне что-нибудь, – попросила она.

– Что сказать?

– Ну например, что любишь меня, – она загадочно улыбнулась, мечтая, что отныне будет делить с ним все горести и радости жизни.

– Я люблю тебя!

– Ты говоришь как-то не искренне.

– Я тебя люблю, – по слогам сказал он и, обхватив ее руками, потянул на себя.

Она словно змейка вырвалась из его объятий, нырнула под одеяло и поползла вниз, пока ее губы не коснулись самой чувствительной части его тела. Левин замер, закатив в неописуемом удовольствии глаза. Движения ее губ и языка были предельно откровенными и не допускающими двоякого толкования конечной цели, которая не заставила себя долго ждать. Он вдруг, вцепившись в ее мягкие каштановые волосы, застонал и несколько раз содрогнулся. Она плотней сжала губы и, дождавшись его полного успокоения, побежала в ванную.

Когда она возвратилась, он снова дремал. На его лице была улыбка невинного младенца. Ирина нежно поцеловала его в щеку и направилась на кухню готовить завтрак. Ей нравилось что-то делать для любимого человека. Может быть, это и есть настоящее счастье, когда присутствует желание жить не только для себя?

Стараясь не разбудить своего любимого, она набрала номер телефона родителей. Сон так и не дал ей покоя. Ее отец вот уже который месяц болел. Был слаб, передвигался с трудом. В районной больнице так и не могли поставить правильный диагноз. Врачи отмахивались, ссылаясь на возраст. Но при чем тут возраст, если отцу недавно исполнилось лишь шестьдесят лет. Его ровесники в хорошей физической форме, живут полноценной жизнью и о старости пока не думают, а вот отец…

– Мама, доброе утро, – шепотом сказала она. – Как там дела?

– Плохо. Папа не встает. Постоянно говорит о смерти.

– Мама, надо его в Москву везти, консультироваться у специалистов.

– Да я разве против? Он ни в какую.

– Я сегодня с Андреем переговорю, может быть, найдет он толковых врачей. Как-никак в ФСБ работает. Должны же у него быть там знакомые.

– Переговори. Пусть он на отца повлияет.

– Обязательно. Все, давай. Позвоню попозже, – Ирина выключила телефон и вдруг почувствовала легкое прикосновение руки на ягодицах.

Она развернулась и увидела улыбающегося Андрея.

– Ой, как ты меня напугал. Чего так рано встал?

– Здесь поспишь, пахнет вкусно. С матерью разговаривала?

– С матерью, – ответила Ирина и неожиданно заплакала.

– Ты чего? – удивился он.

– Отец очень плох. Надо его в Москву везти на обследование.

– Давай отвезем. Какие проблемы?

– Мы не знаем, куда везти. У нас там знакомых врачей нет.

– У вас нет, зато у меня есть. Что же вы раньше молчали?

– Как-то неудобно было тебя напрягать.

– Да ты что, Ирина. Я же тебе почти законный муж, – он обнял ее и тыльной стороной кисти вытер слезы, скатывающиеся по ее щекам. – Я прямо сегодня и разыщу толкового врача в Москве. Позвоню начальнику медицинской службы ФСБ и озадачу его. Правда не знаю, бесплатно получится ли.

– Да ты за деньги не переживай. У родителей есть машина. Мы ее готовы продать. Брат поможет. Деньги мы соберем. На лечение хватит.