Тень короля - Надежда Федотова

– Втроем мы матерого медведя не завалим, – похвально быстро сориентировался второй из тройки. – Если успеет обернуться.

– Значит, пока не обернулся… – первый, не закончив фразы, оскалил клыки. – Окружай!..

– А меч?!

– В лапах не удержит… Да шевелитесь вы!..

Он не зря так торопился. Единственная возможность одолеть медведя-перевертыша – это рискнуть и атаковать его в самый момент перевоплощения. Еще не зверь, уже не человек – зыбкое, пограничное состояние, в котором любой оборотень совершенно беззащитен. Даже такой сильный… Волки оскалили клыки. Мускулистые лапы спружинили, из глоток рванулся свирепый рык, и три серые тени бросились в атаку.

Но опоздали. То, на что у них самих уходило добрых пять минут, Творимир преодолел за считаные секунды. На примятую траву, с ревом разинув черную пасть, опустился огромный бурый медведь… Лязгнули тяжелые челюсти – и первый нападающий, взвыв, откатился в сторону с кровоточащей раной на боку. Второй, с перебитой лапой, вырвался из страшной пасти только каким-то чудом. Третьему повезло больше – он к тому времени уже успел вцепиться медведю в загривок, поэтому просто отлетел на несколько локтей, когда Творимир, встряхнувшись, начал подниматься на задние лапы. Момент был безвозвратно упущен. Воин обернулся полностью, а двое из троих нападавших сражаться в полную силу уже не могли.

– Уходим! – проскулил волк с порваным боком. – Задерет!

– Велено задержать… – неуверенно рыкнул другой.

Еще один не ответил, только, хромая, попятился задом из оврага. Тот, который предложил отступать, прижал острые уши:

– Про медведей разговора не было… Тебе надо, ты и задерживай! А мне жить охота.

– Мне тоже, – огрызнулся первый. – Только если мы его сейчас отпустим, с нас Клык ремней нарежет!

– Я… – начал было несговорчивый приятель, намереваясь сказать, что Клык – он, конечно, скотина лютая, однако с косолапым все одно не сравнится, но тут овраг огласило плотоядное рычание снова вставшего на все четыре лапы медведя. Льдистые глаза оборотня горели искренней ненавистью. Желтые клыки-кинжалы лязгнули. И хвостатая троица поняла, что глупо теряет драгоценное время…

– Уходим! – взвизгнул пятящийся оборотень. Круто развернулся и припустил в глубь леса, зайцем мелькая между древесных стволов.

Волк-спорщик был с ним солидарен и, плюнув на грядущую головомойку от вожака, дунул следом за товарищем. Первый, которому уже приходилось пару раз испытать на своей шкуре гнев неведомого Творимиру Клыка, замешкался. Всего на какую-то долю секунды, на полвздоха, но медведю хватило и этого… С утробным рыком косолапый метнулся вперед, отрезав серому путь к бегству. Овраг был глубокий, поросший по краям густым ивняком, и выбраться из него без потери времени и скорости можно было только с двух сторон – через опушку и через просвет между деревьями, где сейчас стоял и дико скалился здоровенный медведь. В зубы которому, равно как и на мечи распаленных боем наемников, соваться не хотелось вовсе… Волк нервно дернулся, щелкнул зубами и скакнул в сторону, уворачиваясь от тяжелой лапы, тут же взлетевшей в воздух. Медведь нагнул голову и сделал шаг вперед. Вожделенная просека за его спиной оказалась совсем близко, всего два-три прыжка… Серый убийца затравленно оглянулся на скрытую зарослями ивняка опушку, откуда доносился исступленный звон металла, вздыбил шерсть на загривке и, решившись, прыгнул.

– Эх!.. – Мощная лапа медведя снова молниеносно взлетела в воздух. Тяжелое, на вид неповоротливое тело метнулось наперерез врагу. Глухой удар, короткий взвизг – и лохматая волчья туша рухнула в траву с перебитым хребтом, судорожно загребая когтями землю. Страшные медвежьи челюсти завершили дело… Творимир удовлетворенно облизнул окровавленную морду, взглянул наверх, туда, где наемники вождя О’Нейлла с успехом дожимали тающие на глазах силы противника, и, схватив мертвого волка зубами за загривок, одним прыжком исчез среди деревьев со своей добычей. Разумеется, не для того, чтобы сожрать в укромном месте, как могло бы прийти в голову случайному зрителю… Просто погибший оборотень вот-вот начнет изменяться… И объяснять Дэвину с его наемниками, почему мертвец совершенно голый, безоружный и – самое главное – почему с перегрызенным горлом, русичу совершенно не хотелось. Со своей второй ипостасью он давно свыкся, но оповещать о ней еще кого бы то ни было не имел ни малейшего желания. Да и Ивару это тоже не с руки. Вождь и так на него косо смотрит, а узнай он, кого охранник сестры вместе с собой в поместье привел?.. Все дело псу под хвост. Этого нельзя допустить… Медведь, отбежав локтей на пятьдесят подальше от многолюдной опушки, бросил в кусты вытягивающееся на глазах тело, фыркнул, принюхался и, свирепо рыкнув, бросился в гущу леса. Он чуял след. А след, хоть Творимир и не был гончей, он никогда не бросал.

Отец Мэлдуин собирал валежник. Валежника требовалось много, а так как местность на территории клана О’Фланнаганов была болотистая, то святой отец частенько забирался в лес далеко за пределы семейных земель. Дозорные на границах смотрели на эти одиночные вторжения сквозь пальцы. Во-первых, отца Мэлдуина все они хорошо знали. Во-вторых, гнать в шею священника, мирно собирающего хворост и бормочущего себе под нос молитвы, – грех. Ну и в-третьих, никакой опасности Мэлдуин О’Фланнаган, как истинно божий человек, для соседей не представлял… Опять же пускай он и отринул все мирское, однако воинственные О’Фланнаганы за неуважение к родичу могли и напинать, чтоб неповадно было. Поэтому святой отец беспрепятственно покидал пределы родовых земель и всегда спокойно, без приключений, возвращался обратно – в свою маленькую каменную церквушку, притулившуюся возле широкого ручья на окраине леса.

Но сегодняшнее утро принесло с собой не только холод и густой туман… Это трудолюбивый священник понял в тот момент, когда, склонившись над очередной охапкой валежника, услышал громкий треск веток. Кто-то ломился сквозь лес, не разбирая дороги, и, судя по хриплому, загнанному взрыкиванию, этот «кто-то» человеком не был.

– Ах, Господи! – вскрикнул святой отец, которому вовсе не улыбалось нос к носу столкнуться с диким зверем, к тому же, судя по всему, еще и здорово напуганным. Порвет не глядя, даже сандалий не оставит… Мэлдуин О’Фланнаган трусом не был. Но и дураком не был тоже. И прекрасно понимал, что один-разъединственный кинжал свирепого хищника только насмешит… Поэтому, подобрав полы рясы и торопливо вознося молитвы Всевышнему, священник бросил хворост и быстро вскарабкался вверх по липкому стволу вековой сосны. Со страху влез аж на пятнадцать футов, оседлал толстый сук и прикинулся ветошью, благоразумно продолжив творить охранные молитвы уже про себя… И очень вовремя он это сделал, надо сказать!