В преддверии философии. Духовные искания древнего человека - Генри Франкфорт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы можем прокомментировать лишь несколько типичных примеров историй, касающихся происхождения, и выберем преимущественно такие рассказы, на которые мы уже ссылались, суммируя распространенные типы.
«Миф об Энлиле и Нинлиль»: бог луны и его братья
«Миф об Энлиле и Нинлиль» отвечает на вопрос: как возникла луна и каким образом у этого светлого небесного божества появились три брата, все связанные с потусторонним миром? Миф переносит нас в город Ниппур в центральной Вавилонии, к началу времен, называет город освященными веками именами, Дуранки и Дургишиммар, и называет текущую через него реку, ее набережную, гавань, источник и канал соответственно: Идсалла, Каргештинна, Карусар, Пулал и Нунбирду, — все это местности исторического Ниппура и хорошо известны слушателям. Затем миф называет жителей этого города. Это — божества Энлиль, Нинлиль и Нунбаршегуну.
В этом самом городе воистину мы живем, в Дуранки.В этом самом городе воистину мы живем, в Дургишиммар.Воистину это река его, Идсалла, река чистая.Воистину это набережная его, Каргештинна, его набережная.Воистину это гавань его, Карусар, его гавань.Воистину это колодец его, Пулал, колодец с водою пресною.Его возделанные поля — десяти «ику», если измеришь — не меньше, каждое.И молодец его здесь — Энлиль,И девица его здесь — Нинлиль,И матушка его здесь — Нунбаршегуну23.
Нунбаршегуну предостерегает свою юную дочь: ей не следует купаться в канале одной, любопытные глаза могут ее увидеть, молодой человек может ею овладеть.
В те дни мать-родительница ее,Юную девицу она наставляла,Нунбаршегуну Нинлиль наставляла:«В чистом потоке, девица, не купайся в чистом потоке,В чистом потоке, Нинлиль, не купайся, девица, в чистом потоке!На берег канала Нунбирду, о Нинлиль, не поднимайся!Сияющим оком владыка, сияющим оком тебя он увидит!Сияющим оком тебя он увидит, он, отец Энлиль, Утес Могучий!Сияющим оком тебя он увидит, он, пастырь, что судьбы решает!Тотчас же он тебя обнимет, тотчас же он тебя поцелует!»
Но Нинлиль молода и упряма.
Она не послушала наставлений, тех, что даны ей матерью были.В чистом потоке, в этом чистом потоке она купается, она, девица.На берег канала, на берег канала Нунбирду Нинлиль поднимается.
Все происходит так, как и опасалась Нунбаршегуну. Энлиль видит Нинлиль, пытается соблазнить ее, а когда она отказывается уступить ему, овладевает ею силой. Он оставляет ее беременной Сином, богом луны.
Но преступление Энлиля не проходит незамеченным. По возвращении в город, когда он пересекает площадь — так мы должны рассматривать Киур, большой открытый двор перед храмом, — его арестовывают и он предстает перед властями. Собрание богов, пятьдесят великих богов и семеро, чье мнение имеет особый, решающий вес, присуждают его, как виновного в насилии, к изгнанию из города. (Значение слова, которое мы переводим как «насильник», на самом деле имеет более общий смысл: «тот, кто находится под запретом в связи с делами иола».)
Энлиль направился в Киур[8].Когда Энлиль пришел в Киур,Великие боги, их пятьдесят,И семерка богов, что решает судьбы,Энлиля в Киуре они схватили.«Энлиль, насильник, прочь из города,Нунамнир[9], насильник, прочь из города!»
Согласно наложенному на него взысканию Энлиль покидает Ниппур и направляется прочь из страны живых в мрачное подземное царство. Но Нинлиль идет за ним следом.
Ушел Энлиль, как ему повелели,Ушел Нунамнир, как ему повелели.Следом за ним пошла Нинлиль.
Тогда Энлиль, который не хочет брать ее с собой открыто, начинает опасаться, что другие мужчины могут по дороге воспользоваться беззащитностью девушки, как сделал он сам. Первый человек, которого он встречает, это страж городских ворот. Энлиль останавливается, занимает место стражника и принимает его обличье, приказывая ему ничего не говорить Нинлиль, если она будет спрашивать.
Энлиль привратнику так молвит:«О привратник, владыка засова!Владыка затвора, засова священного!Вот пришла владычица Нинлиль.Если она обо мне спросит,Не говори, где я нахожуся».Энлиль привратнику так молвит:«О привратник, владыка засова!Владыка затвора, засова священного!Вот пришла владычица Нинлиль,Дева сладчайшая и прекрасная!Ты не должен ее обнимать, ты не должен ее целовать!Нинлиль сладчайшей и прекраснойВладыка Энлиль оказал милость,Взглянул на нее сияющим оком…»
И когда Нинлиль появляется, она застает Энлиля переменившим облик. Она не узнает его, а думает, что это страж. Он говорит ей, что его царь, Энлиль, поручил ее ему, а она в ответ объявляет ему, что, поскольку Энлиль — его царь, то она — его царица и что она носит ребенка Энлиля, бога луны Сина, под сердцем. Энлиль-страж делает вид — это подразумевается понятным, — что он чрезвычайно озабочен тем, что она берет с собой в преисподнюю сияющего отпрыска его господина, и предлагает ей вступить с ним в связь, чтобы зачать сына, который и заменил бы в преисподней царского сына, сияющую луну.
Да идет драгоценное семя царя моего — на небо[10],Мой (собственный) сын — в мир подземный,Мой собственный сын в мир подземный (как замена),Драгоценное семя (моего) царя…
Он вновь заключает Нинлиль в свои объятия и зачинает сына, бога Месламтаза (который, как мы знаем, считался братом Сина, луны). Затем Энлиль продолжает свой путь в преисподнюю, а Нинлиль продолжает свое преследование. Он останавливается еще дважды, первый раз, когда приходит к «человеку реки преисподней», в которого он аналогичным образом перевоплощается, зачиная бога Ниназу, также бога подземного мира, и второй раз — когда приходит к перевозчику через реку преисподней. В обличье перевозчика он зачинает третьего бога подземного мира, но так как имя этого бога в тексте повреждено, его невозможно установить. Здесь — совершенно неожиданно для нашего образа мышления — рассказ заканчивается коротким хвалебным гимном Энлилю и Нинлиль:
Энлиль — владыка,Энлиль — повелитель!Слову Энлиля — быть неизменным,Слово Энлиля — ненарушимо!Матери Нинлиль — слава!Отцу Энлилю — слава!
Нам думается, что рассказанная здесь история не очень-то приглядна. Даже несмотря на то что всегда бывает чрезвычайно опасно прилагать собственные моральные представления к культурам и людям, столь отдаленным от нас во времени и в пространстве, все же есть что-то отвратительное в этой истории и в том, как она рассказана. Все же мы не должны забывать о двух вещах. Во-первых, этот рассказ исходит из общества, где честь женщины — понятие неизвестное. Насилие над незамужней женщиной было оскорблением ее опекуна; насилие над замужней женщиной — оскорблением ее мужа; и то и другое — оскорблением общества и его законов. Однако это никоим образом не было оскорблением самой женщины. Ни она, ни ее чувства попросту не принимались во внимание. Поэтому, когда Энлиль нарушает законы общества, обесчестив Нинлиль, возникает моральный конфликт: в том, что с ней случится после этого, может быть оскорблена только честь Энлиля, и он избегает этого, взяв под контроль тех мужчин, которых Нинлиль встречает по дороге. Во-вторых — и это гораздо важней, — мы должны уяснить себе, что Нинлиль, чье положение не может не вызывать у нас сочувствия и которая кажется центральной фигурой, для рассказчика не представляет почти никакого интереса. Единственное, что его заботит, — дети, которых она должна родить, появление на свет бога луны и трех его братьев. Нинлиль существует для него лишь как потенциальная мать этих детей, а не как человеческое существо, интересное само по себе. Поэтому рассказ кончается в такой манере, которая кажется нам внезапной. Но для рассказчика, после того как появляется последний божественный ребенок, рассказывать больше не о чем. Только мы гадаем о том, что случилось дальше с Нинлиль и Энлилем, и хотели бы услышать, что в конце концов она стала его женой.
Стало быть, этот миф необходимо понимать и интерпретировать с точки зрения детей. Почему у сияющего бога луны появилось три брата, все — силы низших, подземных областей? Почему у Энлиля, грозы, космической силы, принадлежащей к верхнему миру, появились дети, принадлежащие к нижнему миру? Миф отвечает на вопрос в психологических терминах. Причину он ищет в самой природе Энлиля с его необычно темными и необузданными наклонностями. Именно эта его черта — дикость и необузданность — заставляет его нарушить законы и запреты верхнего мира, когда он силой овладевает Нинлиль и зачинает Сина. Последствия — изгнание, присужденное силами, поддерживающими этот мир и его фундаментальный порядок, — собранием богов.
