Игры больших мальчиков - Ольга Славина

— Надо поблагодарить его за такое издевательство.

— При первой же возможности это и сделаю, — зловеще пообещала Катя.

— Делай что хочешь. Только не сомневайся, эта квартира твоя. И по документам, и вообще…

Тетушка заставила Катю вызвать такси, проводить себя до машины, оплатить дорогу в Подмосковье и помахать ручкой вслед отъезжающему автомобилю. Да, похоже, жилплощадь Кате еще придется отработать. Впрочем, наверное, это честно. Квартира в обмен на возможность помыкать родней.

И как она могла поверить в такое совпадение? Ее тетя жила на одном этаже с Горчаковым. Как бы не так. И что ей теперь делать с соседом?

Катя вздрогнула от звонка своего мобильника. Почти полночь. Кому понадобилось ей звонить? Неужели с папой что-то?

Номер был незнакомый. А вот голос в трубке принадлежал Елизавете Алексеевне Горчаковой.

— Здравствуйте, Катенька. Я бы хотела вас попросить… — не слишком уверенно начала она. — Мне сказали, что вы теперь живете рядом с моим Алексеем. Так вот, не могли бы вы зайти к нему и попросить его связаться с нами. Я больше не в состоянии слушать этот механический голос про то, что абонент временно недоступен. Это «временно» становится постоянным. Я понимаю, нелегко пережить эту историю с Олегом. Но почему он отгородился ото всех нас? Это надо прекратить…

У Кати сегодня аншлаг. Все звонят и приходят к ней, но на самом деле интересуются Горчаковым. А она, будто образцовый дворецкий, обязана быть в курсе, дома ли князь, как почивать изволили, не замышляют ли чего дурного. Да успокойтесь уже! Его светлость купил невесте «феррари» и отправился на пробный заезд. Накатается — вернется, включит свой мобильник, закатит вечеринку. В отсутствие Черкасского ему больше достанется и вина и улыбок. Но, конечно, Катя не сказала всего этого бабушке-княгине.

— Хорошо, если я увижу вашего внука, я ему передам, — церемонно ответила она.

«Феррари» с ревом подкатил к дому часа в два ночи. Но Катя не спала. Слишком много всего случилось в последнее время, чтобы спокойно спать по ночам. Она надела очки, натянула свою старую майку и потертые джинсы и прошлепала в коридор. Передавать приветы от своей и чужой родни.

Когда Алексей увидел на лестничной площадке соседку, он улыбнулся первый раз с вечера воскресенья.

— Если бы я знал, что меня тут ждет, я бы вернулся быстрее, — признался он.

— Что?! — нахмурилась Катя. — Я подозревала, что женщина для вас — предмет неодушевленный.

— Что — это встреча с вами. Или встреча — это кто?

— Давайте выяснять это не на лестничной площадке.

— Вы зайдете ко мне? — поразился он. — Или боитесь угодить в притон? Я бы на вашем месте боялся. Скажи мне, кто твой друг…

В его тоне больше не было иронии.

— И я бы на вашем месте не стала меня приглашать. Ведь моя подруга свистнула мою диссертацию, — вздохнула Катя. — Ну открывайте уже. На выходе можете проверить мои карманы.

— Можно, я сделаю это и на входе? — Такая перспектива Алексею явно понравилась. — Думаю, карманами дело не ограничится. Нужно проверить всю одежду и под одеждой тоже…

Он подошел к ней так близко, что она заметила все детали. Он явно не брился с вечера воскресенья, не исключено, что пил, и во взгляде пряталась тоска. Но даже в слегка помятом виде Алексей Горчаков все равно никак не подходил Кате с ее очками, неаппетитными формами и майкой для мытья полов.

— Не обманывайте себя и меня. У меня под одеждой не затерялась грудь Памелы Андерсон. Не пора ли закончиться и вашей игре, Алексей Сергеевич? — спросила Катя.

— Проходите. — Он распахнул перед ней дверь.

Разумеется, его квартира оказалась модной, дорогой и стильной. И свет включился автоматически. В гостиной опять-таки сочетались белые и черные цвета. Добро и зло? Свет и тьма?

Катя с независимым видом опустилась на бежевый кожаный диван.

— Вот зашла вам привет передать, Алексей Сергеевич. С того света. Агриппина Ивановна объявилась. Велела кланяться.

Он на секунду замер, но потом достал из бара пару узких, высоких бокалов и бутылку шампанского.

— Согласитесь, Катенька, гораздо приятнее обрести родственника, а не потерять его. Давайте за это выпьем!

— Давайте вы расскажете, зачем устроили этот спектакль с наследством. Это тоже эпизод вашей игры?

— Вы можете мне не поверить, Катенька, но все игры закончились в тот вечер, когда в револьвере Кольки оказались настоящие патроны.

— Неужели? Но ведь именно в тот вечер вы, Алексей Сергеевич, начали воплощать в жизнь план по соблазнению свидетельницы с целью ее дальнейшей дискредитации.

Конечно, она ему не поверила. Он сам себе не очень-то доверял. Скажи мне, кто твой друг…

— Я сбежал тогда с вами, потому что мне было невыносимо оставаться там, — объяснил ей и себе Горчаков. — Я жалею лишь об одном, что не отменил ту встречу в ресторане. Но я ведь думал, что Олег невиновен.

— Зачем вам понадобилась чехарда с квартирами? — допытывалась Катя.

— Чтобы вас видеть, — просто ответил он. — Иначе я бы подарил вам прежнюю тетушкину квартиру. В качестве компенсации за причиненные неудобства. Но мне захотелось эту.

— Мне не нужно от вас ничего, — отчеканила Катя.

— А мне нужно, чтобы вы меня не ненавидели. Пусть это будет попыткой загладить мою вину…

— Я не могу этого принять.

— Чего? Квартира — это не мой подарок, уж извините. А ваша тетушка без долгих уговоров приняла от меня пожизненное содержание в санатории.

Конечно, она привыкла принимать от мужчин и не такое. Генеральская зарплата супруга позволяла ей не работать и ужинать в «Праге». Но Катя-то не такая.

— Хорошо, возможно, я останусь здесь. Ради вида из окна, — решила она.

Не станет она швырять ключи от квартиры ему в лицо. Кто тогда привезет тете Груше персиков? «Бабушка с персиками» — это тоже по-своему трогательно. Это означает не совсем одинокую старость…

Алексей открыл шампанское. Оно оказалось розовым и очень дорогим. Видимо, непосредственно из Шампани. Он протянул бокал Кате.

— Давайте выпьем за вид из окна, — сказал Горчаков. — И за то, чтобы все менялось, кроме него. Вы вот долгие годы не общались с тетушкой. Теперь пообщались. Люди должны давать друг другу еще один шанс.

На что он намекает? Она не даст ему больше шансов одурачить себя.

— Ваша бабушка просила ей позвонить. Она волнуется, — сменила тему Катя. — Да и ваша невеста вас обыскалась.

— Я позвоню, — кивнул Алексей. — Завтра, вернее, уже сегодня. А сегодня, вернее, уже вчера мне надо было побыть одному. Попрощаться. И с Колькой, и с Олегом. Потому что там, на балконе, это был уже не Олег…

— Я понимаю. — Катя видела, что это не пустые слова. Слишком тяжело они выговариваются. Даже шампанское не помогает.

Алексей посмотрел на нее печально и серьезно и спросил:

— Вы простите меня, Катенька?

— Мне не за что прощать вас. Я сама во всем виновата. Если это и было мошенничество, то потерпевший являлся соучастником афериста. Он был рад обманываться. Так что давайте просто забудем об этом.

— И вы не дадите мне шанса?

— Шанса на что?

— Для начала пригласить вас на нормальный ужин.

— Зачем вам это надо, Алексей Сергеевич? Грехи можно не замаливать. Я просто забуду о них.

— Я не привык объяснять, почему хочу поужинать с девушкой. Хочу и все.

Он говорил так, будто действительно считает ее девушкой, которую парень на «феррари» может запросто пригласить в ресторан.

Но она почему-то поверила ему. Возможно, все дело в том, что не было киношных признаний типа «Встреча с тобой изменила меня. Я понял, что истинная красота не в бюсте Памелы Андерсон, а в твоей чистой душе».

«Хочу, потому что хочу» — это вполне в духе Алексея Горчакова. Так что на этот раз обошлось без обмана. И Катя ответила:

— Завтра, вернее, уже сегодня вечером я, пожалуй, буду достаточно свободна и голодна, чтобы поужинать с вами…

Ужином они, конечно, не ограничились. Был еще завтрак в постель…